Промышленный НЭП

— Нужны люди, которые смогут отслеживать определенных граждан в Ленинграде. Незаметно, профессионально, без привлечения внимания официальных структур.

— Это можно организовать. У нас есть сотрудники, которые работают скажем так, неофициально. Кого предполагается наблюдать?

Я встал, подойдя к карте СССР на стене. Яркий красный круг отмечал Ленинград.

— Есть некий Леонид Васильевич Николаев. Работает в ленинградском отделении Управления рабоче-крестьянской инспекции. Возможно, уже уволился или вскоре уволится. Нужны все подробности о его жизни, связях, психологическом состоянии.

— Понял. Причину можете назвать?

— У меня есть основания полагать, что этот человек может представлять угрозу для безопасности государства.

Мышкин кивнул, записывая в блокнот:

— Когда нужны результаты?

— Как можно скорее. И еще, Алексей Григорьевич. Это дело требует особой конспирации. О нем не должен знать никто, кроме нас двоих.

После ухода Мышкина я остался один с тревожными мыслями. Предотвращение убийства лишь первый шаг. Главная задача состояла в том, чтобы не дать Сталину использовать покушение как повод для развязывания террора.

На следующее утро у меня запланирована встреча со Сталиным по текущим вопросам. Я решил использовать ее для начала подготовительной работы.

Иосиф Виссарионович принял меня в своем кабинете в Кремле. Он сидел за письменным столом, просматривая какие-то документы, и курил трубку. При моем появлении поднял голову.

— Ага, товарищ Краснов. Как дела с внедрением ССЭС в новых регионах?

— Здравствуйте, товарищ Сталин. Дела идут хорошо. Дальний Восток показывает прекрасные результаты. Забайкальские заводы повысили производительность на сорок процентов за квартал.

— Отлично. А как результаты в Ленинграде? Я как раз говорил с ним недавно. Он ведь курировал ваши реформы в Ленинграде.

Я тут же воспользовался шансом:

— Сергей Миронович наш главный союзник в этом деле. Без его поддержки и организаторского таланта мы бы не добились таких результатов. Он незаменим для дальнейшего развития экономических реформ.

Сталин медленно затянулся трубкой:

— Киров действительно ценный работник. Хотя иногда слишком самостоятельный в своих решениях.

В этих словах я почувствовал скрытое недовольство. Нужно действовать осторожно.

— Товарищ Сталин, самостоятельность и инициатива необходимые качества для руководителя такого уровня. Но Сергей Миронович всегда согласовывает с вами принципиальные решения.

— Конечно, конечно. Просто иногда у него появляются неожиданные идеи о развитии партийной демократии.

Эта фраза прозвучала тревожно. Я решил сменить тему:

— Товарищ Сталин, наши экономические успехи позволяют нам уделять больше внимания благосостоянию народа. Может быть, стоит подумать о расширении социальных программ? Это укрепило бы поддержку партии всеми слоями населения.

Сталин задумчиво покачал головой:

— Не все так просто, товарищ Краснов. Экономические успехи могут породить самодовольство и ослабление революционной бдительности. Нельзя забывать о классовой борьбе.

Я почувствовал, что идти по этому пути пока рано. Нужно подождать более подходящего момента.

— Безусловно, товарищ Сталин. Бдительность основа безопасности государства.

Встреча продолжалась еще полчаса. Мы обсуждали планы по развитию металлургии в Сибири, перспективы сотрудничества с Францией, проблемы транспорта. Покидая кремлевский кабинет, я понял, что работа по переубеждению Сталина будет долгой и деликатной.

Через неделю Мышкин принес первые результаты наблюдения за Николаевым.

— Леонид Иванович, наши люди установили слежку за объектом. Леонид Васильевич Николаев действительно недавно уволился из рабкрина. Причина — конфликт с руководством. Живет на окраине Ленинграда, в коммунальной квартире. Женат, есть маленький ребенок.

— Его психологическое состояние?

— Подавленное. Часто пьет, скандалит с женой. Ходят слухи о финансовых трудностях. Знакомые отмечают, что в последнее время стал замкнутым и раздражительным.

— Политические настроения?

— Неопределенные. Иногда ругает советскую власть, но не более чем обычный обыватель. Есть одна странность, он интересовался личностью товарища Кирова, расспрашивал знакомых о его деятельности.

Эта информация подтвердила мои худшие опасения. Николаев шел по пути, который должен привести его к покушению.

— Продолжайте наблюдение. И попытайтесь выяснить, нет ли у него связей с какими-либо оппозиционными группами.

— Слушаюсь, Леонид Иванович. Еще один момент, наши люди заметили, что за Николаевым может вести наблюдение еще кто-то. Возможно, официальные органы.

Эта новость была неожиданной. Значит, спецслужбы уже знали о Николаеве или что-то подозревали. Ситуация усложнялась.

— Выясните, кто еще интересуется этим человеком. Но действуйте крайне осторожно.

В октябре я решил провести в Ленинграде несколько дней под предлогом инспекции промышленных предприятий. На самом деле хотел лично оценить обстановку и поговорить с Кировым.

Сергей Миронович встретил меня на Московском вокзале. Он выглядел бодрым и энергичным, как всегда. За два года нашего сотрудничества мы стали не просто коллегами, но и друзьями.

— Леонид! Как дела в столице? Когда планируете визит на Кировский завод?

— Завтра утром, Сергей Миронович. А сегодня, если есть время, хотел бы с вами поговорить. По важному вопросу.

— Конечно. Поедем ко мне домой, поужинаем спокойно.

Дом Кирова располагался в центре города, недалеко от Смольного. Уютная квартира с высокими потолками и старинной мебелью создавала атмосферу домашнего тепла.

За ужином мы говорили о текущих делах, об успехах ленинградской промышленности, о планах на будущее. Я внимательно наблюдал за Кировым, пытаясь понять, есть ли у него предчувствие надвигающейся опасности.

После ужина, когда мы остались вдвоем в рабочем кабинете, я решился на откровенный разговор:

— Сергей Миронович, скажите честно, как себя чувствуете? Нет ли ощущения каких-то угроз?

Киров удивленно посмотрел на меня:

— Угроз? В каком смысле?

— В любом. Может быть, замечали странности в поведении людей, необычные ситуации?

— Вы меня удивляете. Конечно, работа ответственная, противники есть. Но в целом чувствую себя спокойно. А что вас беспокоит?

— Просто тревожное время. Международная обстановка напряжена. Внутри страны тоже не все просто. Хочется, чтобы вы были осторожны.