Промышленный НЭП

Следующие часы я провел в подготовке к вечернему заседанию Политбюро. Нужно аргументированно доказать, что массовые репрессии не только не нужны, но и вредны для страны.

Я составил подробную записку об экономических достижениях СССР за последний год, подчеркнув, что они стали возможны именно благодаря относительной стабильности и отсутствию массовых репрессий. Привел примеры того, как страх и неопределенность негативно влияют на производительность труда.

К четырем часам вечера в Москву прилетел Киров. Я встретил его в аэропорту.

— Сергей Миронович, как дела? Как себя чувствуете?

— Леонид, спасибо за предупреждение. Без вашей бдительности все могло закончиться очень плохо.

— Главное, что вы живы и здоровы. Теперь нам нужно сделать так, чтобы этот инцидент не стал поводом для ненужных крайностей.

Киров задумчиво посмотрел на меня:

— О чем вы, Леонид?

— Боюсь, что некоторые товарищи могут использовать покушение как повод для усиления репрессий. Но это ошибка. Наша сила в экономических достижениях и поддержке народа, а не в страхе.

— Согласен. Будем поддерживать разумный подход.

Вечернее заседание Политбюро проходило в специальном зале Кремля. Присутствовали все члены и кандидаты в члены Политбюро. Атмосфера была напряженной.

Сталин открыл заседание:

— Товарищи, сегодня в Ленинграде было предотвращено покушение на товарища Кирова. Террорист Николаев задержан с оружием. Необходимо обсудить наши действия в связи с этим событием.

Каганович первым взял слово:

— Товарищи, это серьезный сигнал. Враги активизировались. Нужны решительные меры. Предлагаю немедленно начать широкомасштабные аресты всех подозрительных элементов.

Молотов поддержал:

— Согласен с товарищем Кагановичем. Нельзя проявлять слабость. Террористический акт должен быть наказан самым суровым образом.

Киров попросил слова:

— Товарищи, я лично был целью покушения и могу сказать, не стоит делать поспешных выводов. Нужно сначала разобраться в мотивах террориста.

Орджоникидзе поддержал Кирова:

— Серго прав. Наши экономические успехи создали в стране атмосферу подъема. Зачем ее разрушать необдуманными репрессиями?

Тогда слово взял я:

— Товарищи, позвольте представить мою точку зрения. Этот инцидент показывает не слабость нашей системы, а наоборот, ее силу. Мы смогли предотвратить покушение, не допустив трагедии.

Я развернул на столе подготовленные диаграммы:

— Посмотрите на наши экономические показатели. За год промышленное производство выросло на семьдесят пять процентов. Сельское хозяйство показывает рекордные урожаи. Это стало возможно именно потому, что люди чувствуют себя относительно спокойно.

Каганович хмуро возразил:

— Экономические успехи не должны расслаблять нашу бдительность.

— Согласен, товарищ Каганович. Но бдительность не означает массовые репрессии. Мы можем усилить меры безопасности, не устраивая охоту на ведьм.

Сталин внимательно слушал все выступления, не высказывая своего мнения. Наконец, он встал:

— Товарищи, предлагаю следующее. Провести тщательное расследование попытки покушения. Выяснить все обстоятельства и мотивы. На основании результатов принять меры, адекватные угрозе.

Микоян поддержал:

— Разумное предложение. Не стоит рубить с плеча.

В итоге было принято компромиссное решение: провести расследование под личным контролем Ягоды, усилить охрану руководящих работников, но воздержаться от массовых арестов до получения полной картины происшедшего.

После заседания Сталин попросил меня остаться:

— Товарищ Краснов, ваше выступление было убедительным. Но скажите честно, вы действительно верите, что покушение было делом одиночки?

— Товарищ Сталин, в жизни всегда есть вероятность заговора. Но гораздо больше вероятность того, что психически неуравновешенный человек, недовольный своей жизнью, решил совершить отчаянный поступок.

— И что вы предлагаете?

— Провести честное расследование. Если обнаружится заговор, наказать всех виновных. Если нет, то не надо создавать заговор искусственно.

Сталин задумчиво покачал головой:

— Интересная философия, товарищ Краснов. Посмотрим, что покажет расследование.

Я покинул Кремль уже глубокой ночью. За окнами автомобиля проплывала темная Москва. Первый этап борьбы за предотвращение массовых репрессий был выигран, но впереди ждала еще более сложная работа.

В последующие дни я активно работал с общественным мнением. Организовал серию публикаций в центральной прессе о достижениях советской экономики, о сплоченности народа вокруг партии. Подчеркивал мысль, что экономические успехи — лучшая защита от любых врагов.

Параллельно Мышкин работал со своими контактами в НКВД, обеспечивая поступление объективной информации о Николаеве. Постепенно складывалась картина одинокого, психически неуравновешенного человека, действовавшего из личных побуждений.

Через неделю после покушения состоялось новое заседание Политбюро, посвященное итогам предварительного расследования. Ягода докладывал:

— Товарищи, первоначальные данные подтверждают, что Николаев действовал самостоятельно. Мотив — личная месть, связанная с увольнением и личными проблемами.

Каганович все еще не сдавался:

— А как же связи? Пособники? Неужели он полностью изолированно подготовил покушение?

— Связи есть, — ответил Ягода. — Но пока что мы видим только бытовые контакты, никаких признаков политического заговора.

Сталин внимательно выслушал доклад, затем сказал:

— Продолжайте расследование. Но пока нет оснований для массовых мер.

Мне удалось добиться этого решения, но я понимал, что борьба еще не окончена. Предстояла длительная работа по убеждению Сталина в том, что экономические методы воздействия эффективнее репрессивных.

Наступал 1935 год, и я был полон решимости продолжить борьбу за создание в СССР общества, основанного на экономических стимулах, а не на страхе.

Но параллельно я старался сделать все возможное, чтобы нейтрализовать другую, куда более опасную угрозу.