В январский день найду могильный холмик.В пустых полях ветра берут разбег.К седой плите корявый льнёт шиповник.И гиблый снег. В колено гиблый снег.Тебя в морях швырнула юность в трюмы.Ты к людям брёл в ночной и снежной мгле.Ты брёл к теплу, тревожный и угрюмый,но не нашёл приюта на земле.Мороз крещенский. Столб колючей пыли.Сырого неба грузный серый ком.Ты телом здесь лежишь. Но не в могиле,не в этой глине твой покойный дом.Я не грущу. Вот так – как ты – на делеплатить душой и сердце сжечь дотламог
лишь поэт. Ты умер на пределе, —не дольше песни жизнь твоя была.Повсюду гиблый снег. Шиповник спелыйво рту сладит кусочком алым льда.Как счастлив ты, что вовремя сгорелаполей твоих полночная звезда!..
1981; из рукописи книги «Городская окраина»
В деревне
I
Отдалённые вздохи жабы,соловья золотая трель…Успокоиться нам пора бы —и пора бы стелить постель.Завтра день и пустые встречи,и не сбросить заботы с плеч,навалилась она на плечисуетою ненужных встреч.Но пока мы в плену обмананеурочности наших дел.На дворе и темно и рано, —и соседский петух не пел.И рекой серебряной, глыбысна хрустального раздвигая,мы плывём – две большие рыбы, —наготы своей не скрывая.
II
…Здесь так бессонница легкасреди просёлков полевых.И так пронзительна строкав глубинах наших вековых.Бог мой, какие имена!В какой компании по нравуты проводил часы без сна,а у раскрытого окнамолчала ночь, и никли травы,такие слыша имена!Что ж, связь времён не прервалась.Неслышно дождик моросит.Светает. Утро близко. Частысячелетия Руси.
1994
«…А сегодня подумалось мне: одиночество – враг…»
…А сегодня подумалось мне: одиночество – враг,коль других догонять, в словоблудье пустясь без оглядок,и – чужие глаза подпуская на шаг —приводить свою душу в порядок.И за то, что живу как хочу, – как не смеете вы,клевета окружает меня (как кружит вороньё),оплетая тенётами, густо сплетая враньёвкруг её —бесталанной моей головы…
1997
Волки
…Сладок жаркому горлу отравленный снег,правя волчьи законы, жестокость людскаяпровожает безумцев, отставших от стаи,взглядом чёрных стволов, что следят не мигаяиз-под жёстких, стальных, несмыкаемых век;но, покинувший стаю, я выверил бегпо тропам одиноким, по высям безумья, —где душа холодеет в безмолвье и шуме,где ни страха, ни боли – лишь солнце да снег,где тебе полагается ночь на раздумье,ибо только безумный теперь человек…
1984, 1987
Сумерки
…Свет фонарный, неверный рассеянный свет,распластался в листве заоконной осины,чёрной ветки в стекле начертав силуэт,усечённой её половины.По углам,у гардины,где копится мрак,стих мой плачется чистою горлинкой.И пора бы писать,да руки не поднять,да с постели не встать…Всё же этот баракне парижский чердаки не милая Русская горенка.В этой комнатке злой —неприютной, чужой,где давно не белённый навис потолок,где обои со стенкой расходятся,я грущу не один, —надо мною мой Бог,Пресвятая моя Богородица…
1997
Острова
Земля
большая, как вода,меня не помнит и не знает,и между нами навсегдалегла пустыня водяная.С тобой – не рядом, каждый мигтобой живёшь, тобою дышишь.И как ни пой, а ты услышишьлишь оскорблённой мысли крик.Я твой неузнанный двойник,я плоть твоя, а ты – не знаешь,но перелётных птиц своихвесной привычно насылаешьна голый камень скал моих.…И будет скорый день, когдая опущусь на дно морское.Седая строгая водаменя от глаз немилых скроет.Я жил.Я умер.Я на дне.И – как всегда —по смерти славя,ты тотчас вспомнишь обо мне,меня не помня и не зная.
1985; в электричке «Москва – Петушки»
«Юность, юность моя! Отшумела, отпела…»
Юность, юность моя! Отшумела, отпела,отзвенела в застольях весёлых с друзьями.Ты как поезд, что ночью – теряясь в туманных пределах, —всё мелькает ещё хвостовыми огнями.И уже не догнать его. Нет, не догонишь!..Торопясь в эту вольную жизнь заглянуть поскорее,лишь последние светлые слёзы уронишь:мы так глупо и непоправимо стареем.Юность, юность… Пропахшие дымом ладони,пятачок фонаря, окружённый ночными тенями,проходные дворы, – хорошо, что я вовремя понял:иногда не прямее спрямлять расстояния вами.Ты прости меня, слышишь? Не дай вспоминаться упрёкомза бездумность твою, что осознана мною раскаянно.Ты тесна для меня. Я надолго уйду и далёко.Я прощаюсь с тобой, городская окраина.
1981; из рукописи книги «Городская окраина»
ВАСИЛЬЕВСКИЙ ОСТРОВ
«…Что же до времени суток, то я выбираю ночь…»
…Что же до времени суток, то я выбираю ночь.Покров её темноты, шуршащее чёрное платье.И радость свободных тел, когда все одежды – прочь,и солоность спелых губ, и жадность слепых объятий.Когда искажён любовью и страстью нездешний лик, —не властвует строгий ум, но царствует тело мудро.Ещё потому, что радостен светлый, усталый миг,когда после душной тьмывсегда наступает утро…
1994
Младенец
Так закатное солнце нежданно прольётнабегающий свет на тяжёлые тучи,так нечаянный проблеск иль зайчик летучийоживят невесёлое наше жильё. —В этих ясных глазах и в сиянии лбаего м н о г и е думы проходят, не тая,и стоит налегке – и живёт золотая,дорогая, согласная с жизнью судьба.И – не лгавшие – святостью светят уста,и тончайшая кожа прозрачна до дрожи,и невинна душа, – и подобием Божьимнепорочная дышит его красота.
1987
Дева
Сидела, думала, курила,молчала, простыни стелила,рука привычная блудила,блуждала пустошью мечта, —а дьявол был красив и весел,желанной тенью встав у кресел,и жажда мучила, и чреселизнемогала нагота…
1982
Муж
В клетке моей, в позлащённой неволепой, как умеешь, а я подсвищу;вызов мне бросишь, воли попросишь, —крылья подрежу – и отпущу.Певчей ли птице – и в поле сокольемпеть, в ястребином гнездиться бору?Кроме неволи – нет тебе воли,муки нет слаще и сладостней боли, —петь, ненавидя, и ждать,как умру…