Провокатор

– Операцию.

Как приговор к жизни.

Тиха и прекрасна российская люцерновая степь в час вечерний. Но чу! Что за звуки? Рып-рып-рып - это рыпает дверь в пристроечке, именуемой в официальных бумагах Постом №1. В щели двери угадывается человек - это Ваня. У напряженно-испуганного лица держит керосиновую лампу.

– Это!.. Ни одной живой души, - сообщает шепотом, удивляясь такому странному обстоятельству. Повышает голос: - Любаша, выходи. Хрен нам по деревне!

Осторожно ступая по двору, проходит к воротам ангара. На засове висит огромный пудовый замок.

– Порядок!
– довольно крякает.
– Любаха! Выходи-выходи на свежий воздух.

– Приподнимает над головой лампу.
– Погодь. А машина-то где? Сперли-таки, гады неопознанные... Любка, ты чего?

– Ы-ы-ы!
– в голос жалуется женщина, опустившаяся без сил на ступеньки крылечка.

– Ты чего, белены объелась?

– Ы-ы-ы!
– И тычет пальцем в звездную сыпь неба.

На фоне равнодушных и холодных звезд... О! Матерь Божья! На мгновение, которое было как вечность, Ваня лишился речи: его пикапчик, как потертая галоша, был надет на металлический столб ворот, ведущих на Объект. Какая сила смогла поднять машину и насадить ее так вульгарно?

Отбросив лампу и все приличия, Ванюша дал стрекача в спасительное убежище Поста. Отдышавшись, цапнул телефонную трубку:

– Алле! Алле! Фу-фу! Чтоб вас всех!..

– Что там еще?
– слабо спросила Любаша.

– Что-что, глухо как в танке! Что же это такое?
– развел руками.
– А может, того... война... мировая, а мы тут одни погибаем?

– Ах!
– И впечатлительная женщина не без некоторой приятной грациозности рухнула в легкое беспамятство.

Химзавод был освещен веселым бойким пламенем - это горели нефтецистерны. На асфальте искрилось битое стекло. Ворота были выворочены некой безумной разрушительной силой. Рядом с проходной лежал чугунный слиток овальной формы. Вика попрыгала на нем, задирая голову к звездам:

– А может, это метеорит?

Присев, Загоруйко потукал костяшками пальцев по странному предмету:

– Чугун, пористый.
– И обратил внимание на Ника, который работал с видеокамерой: - Вот так всегда, господа: на наших бедах...
– Осмотрелся. Что же случилось?

– Авария?
– предположила Виктория.

– А где тогда люди?
– удивился ученый.

– Авария же, - сказала Николь, - убежали.

– Наши люди не бегают от газов.
– Понюхал воздух.
– Калий, натрий, свинец, магний. Но жить можно.
– И попросил: - Вика, будь добра, там, на проходной, телефоны...

– Это как в том анекдоте, - вспомнила иностранка.
– Один вредный покупатель приносит минеральную воду на анализ, мол, запах ему не нравится. Проверили, говорят, да, цианистый калий, вы это пили?

– Отлично, - проговорил Ник, выключая видеокамеру.
– В смысле, все плохо, но...

– Ладно тебе, - вздохнул Загоруйко.
– Вашего брата только это и кормит.

От проходной бежала девушка:

– Телефоны не работают, Виктор Викторович!

– Замечательно, - покачал головой гений химических наук.
– Надо остановить производство.

В ответ ухнула цистерна. Пионерское пламя взвилось вверх так, что хрустальные звезды померкли. Воздушная волна прижала людей к земле начинался апокалипсис местного значения.

"Коммунисты - все фашисты!" - такой вот непритязательный лозунг был брошен на стотысячном стадионе, где проходил футбольный матч в честь ухода из спорта знаменитого крайнего левого хавбека сборной страны.

Я, Автор, все понимаю: если имеешь убеждения, высказывай, однако зачем прятаться за спины истинных болельщиков, которых вкупе с провокаторами тотчас же обработали спецвойсковыми резиновыми дубинками, именуемыми в народе демократизаторами. Для них, любителей спорта, праздник омрачился. Волей судеб я оказался на этом матче и в гуще событий. Надо ли говорить, что тоже получил оздоровительный удар дубиной по лбу, после чего угодил под ноги паникующих болельщиков. Было такое впечатление, что я попал под стадо диких североамериканских бизонов. Меня спасло лишь то, что чудом удалось закатиться под лавочку и там отлежаться до финального свистка рефери.

После чего, хромая и проклиная все на свете, вернулся домой. Жена встретила меня радостным криком из кухни:

– А я блинчики приготовила - объедение!
– И поинтересовалась: - Кто выиграл?

Я ответил - ответил на арго индейского племени, поселение которого сожгли бледнолицые мерзавцы. И увидел, как от моих слов увядает на подоконнике колючий мексиканский кактус.

– Что ты сказал?
– не поняла жена.

– Надо полить кактус, - сказал я.

– А что с твоим лицом?
– обратила наконец внимание на мою рожу, обработанную милицейской резиной.

– Козлы позорные!!!
– заорал я не своим голосом.
– Суки рвотные!!! Ебекилы! Всех...
– И заткнулся по той причине, что жена забила в мой рот горячий блин.

Такое положение вещей меня несколько отрезвило - как говорится, это был не мой день. С трудом проглотив блин, объяснил причину своей ярости. На что жена заметила, что мне еще повезло, а ведь могли переломать руки-ноги и выбить последние мозги. С этим трудно было не согласиться: повезло. Без рук-ног и мозгов - какое может быть творчество? И, обложив лицо льдом из холодильника, я продолжил творить гениальную, блядь, нетленку.

Я жрал черешню, когда пришли гости, среди них, галдящих нахлебников, признал лишь Аиду.

– Мы на минутку, - сообщает.
– Ты видел живых миллионеров?

– Нет, - признался я.

– Он перед тобой!
– хохотнула аристократка.
– Подтверди-ка!

Странный смуглый субъект с природным достоинством вытянул бумажник и продемонстрировал миру пачку вечнозеленолиственных банкнот, пошуршал перед моим носом.

– Не фальшивые?
– насторожился я.

– Ты что?
– возмутилась Аида.
– Он обещал мне тысячу баксов за один минет.

– У-у-у, империалист, - буркнул я.

– Fuckсlasgondon, - радостно заулыбался богатый человек, подтверждая нечленораздельной речью собственное имущественное состояние.

– Лопушок мой, - чмокнула Аида банковский мешок.
– Он хочет пропить миллион... Для него русская водка...

– О-о-о! Вотттка Карашшшо! Feeling for one's country, - восхищенно проговорил предприниматель, нефтяной барыга.

– Что? Что?
– заинтересовалась аристократическая женщина.

– Водка: чувство родины, - перевел я.

– У-у-у, морда!
– повисла на империалистической шее импульсивная Аида.
– Переведи, что я его хочу.

– А как же Бо?
– удивился я.

– Он - за водкой, а мы с Халимушкой успеем... быстро-быстро, как кролики. Да? Скажи ему, душеньке.

Я перевел миллионеру то, о чем меня просили.

– Why?
– удивился несчастный.
– Who?

– Ху?
– переспросила честная девушка, заталкивая брюховатого нефтяника в ванную комнату.
– Вот именно: ху из ху!

– What make her tick?
– хрипел миллионер, придавленный сиволапой Аидой к трубам отопления.