Псих. Дилогия

– Не может быть, - отреагировал Диб, подозрительно покосившись на меня.

Мосин поинтересовался:

– Это почему же?

– Ну... Росли бы другие показатели. Да и вообще...

– А вы пробовали тестировать его, как нейродрайвера в устойчивой фазе?

– В бумагах ничего не было об опыте полётов, - нашёлся капитан.

– Верно, - согласился полковник и задумчиво затеребил подбородок.
– Вообще-то, я рассчитывал прибыть на Чайку пораньше, но вышла небольшая накладка... М-да. Честно говоря, я надеялся, что парень к этому времени уже будет вовсю летать. Когда мы отправляем следующую партию, капитан?

– Через три недели.

– Я хотел бы, чтобы Джалис ушёл с ними.

– Это невозможно, товарищ полковник!
– возмутился Диб.
– Никак не успеть - налёт, поэтапное тестирование...

– Подсократим.

– Но...

– Полагаете, я тут с вами шутки шучу, Диб?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Джалиса - нынче же в медчасть, на подсадку.

– Слушаюсь, товарищ полковник.

Мосин досадливо поморщился.

– Эк вы заладили. Поверьте мне, капитан - парень может летать. И я понимаю - вы обижены, что я не указал в сопроводиловке всех данных, а теперь спрашиваю с вас. Ну, вышло так. Были причины. Не на что тут обижаться.

– Я вовсе не...

– Да ладно.

Мосин помолчал.

– Вот что, Диб. Я заинтересован, чтобы по всем документам Джалис проходил как обученный нейродрайву в нашем центре. По всем, понимаете? Результаты тестов, мониторинг, кривая эта ваша пресловутая - всё. Чтоб ни одна собака не подкопалась.

– Товарищ полковник, - неуверенно начал Диб, отчаянно кося на меня глазами.
– Стоит ли...

– Говорить об этом при штрафнике?
– Мосин изогнул бровь.
– Наверное, стоит, если я хочу, чтобы он был в курсе.

– Могу ли я спросить, где он обучался на самом деле?

– Скажем так, это был не совсем легальный вариант.

– Замешана армия?

– Я бы не стал развивать эту тему, Диб.

– Простите, - капитан пожевал губами.
– Что ж, не вижу больших проблем, кроме... Майор Палия уже взял его на заметку...

– С Палией я поговорю сам.

– Тогда всё сделаем, товарищ полковник.

– Вот и отлично. Предупредите медиков, что у них клиент на подсадку, пусть готовятся пока; Палию - ко мне. И где Никифоров, кстати? Узнайте-ка, кто из летунов у него сегодня свободен. Впрочем, нет; пусть сам летит инструктором, а то ведь это ещё один твёрдый лоб, совсем как вы. Встречаемся через, м-м-м... два часа на седьмой площадке; сможете всё увидеть своими глазами.

– Так точно, товарищ полковник.

– Выполняйте, капитан.

***

– Не подведёшь меня, парень?
– спросил Мосин, как только мы с ним остались одни.
– А то я тебя тут расхвалил, как красну девицу. Вот выйдет номер, если ты осрамишься. Скажут - совсем полковник на старости лет из ума выжил. Так что, сможешь лететь?

– Смогу.

– Никаких сомнений и колебаний? Никаких игр в "ах, не получается"?

Я пожал плечами.

– Зачем?

– Верно, - согласился полковник.
– Незачем.

Он поднялся из кресла, прошёлся по кабинету, потягиваясь, как ленивый сытый кот - и вдруг остановился передо мной, склонился вперёд, резко приблизив сразу приобрётшее хищное выражение лицо.

– Ты хоть понимаешь, парень, что я для тебя делаю?

– Я не понимаю, почему вы это делаете, - проговорил я тихо.

– А-а.
– Мосин кивнул удовлетворённо, отошёл к столу и присел на его краешек, скрестив руки на груди.
– Ну, помозгуй, помозгуй. Ты у нас сообразительный парнишка. Прикинь варианты. Может, мне не выгодно отдавать тебя учёным головастикам - ведь этого ты боялся, верно? Угадал я? Ну, у них свой интерес, а у меня свой. Может, я просто хочу заполучить тебя в свою коллекцию. Может, мне нужно, чтобы ты перестал разыгрывать тут из себя хрен знает что и работал на меня с полной отдачей. Может, я хочу, чтобы ты был мне по жизни должен. Или прочно сидел на крючке. Или представь, что я пытаюсь тут сбить себе команду, а не просто заполучить батальон недоученной швали. А может, люблю, чтобы мои пешки испытывали ко мне благодарность. Выбирай сам - какой вариант тебе предпочтительней?

– Не знаю. Но вы рискуете быстро растерять свои пешки.

Мосин широко улыбнулся - глаза при этом остались холодными - и заметил:

– Такова игра.

***

Сектор медчасти, где работали с симбионтами, имел вторую категорию стерильности - об этом оповещали броские надписи на герметичных дверях. Я читал как-то, что первая категория - это помещения, куда человек вообще только в скафандре войти может. Обычные операционные имеют третью категорию, вторую - только нейрохирургические. Получалось, что подсадка симбионта приравнивалась медиками к нейрохирургии. Наверное, в этом была логика, если беспристрастно посмотреть; мне все эти предосторожности казались дикими и ненужными. Я не понял, откуда взялось и в какой момент захлестнуло меня жгучее, невыносимое нетерпение. Хорошо хоть удалось вовремя отследить это чувство, и теперь я давил его изо всех сил.

Только прохождение поэтапного санпропускника заняло минут сорок. После этого, похоже, на моём теле не выжило ни одного завалященького микроба - хорошо ещё, что выжил я сам. Бедные врачи, - подумал я - неужели они проходят эту процедуру каждый день?

Пришлось улечься в специальную капсулу - лицом вниз, уткнувшись в дыхательную маску - и терпеливо ждать, пока медики зафиксируют тело и облепят меня датчиками с ног до головы.

– Начинаем, - сказал кто-то.
– Релаксант давайте.

Навалилась мягкая, обволакивающая тяжесть - даже моргать стало трудно, любое микродвижение будто вязло в ставшем непривычно плотным воздухе. Однако чувствовать я не перестал. В поле зрения находился только край маски, так что я лишь слушал: непривычные звуки, приглушённо доносящиеся голоса. Новый звук - звякнуло то ли стекло, то ли металл об стекло; моей шеи коснулось что-то прохладное.

– Спокойно, пациент.

Неужели я нервничаю?

Голоса сплетались в диалог: