Психомодератор. Книга 1. Разделение

Но кошмар только начинался. То, что сначала казалось тенями на стенах, превратилось в колышущуюся массу пауков. Не обычных — каждый размером с кулак, с полупрозрачными личинами цвета застоявшейся воды, сквозь которые просвечивали крошечные человеческие персоны, застывшие в безмолвном крике. Персоны менялись каждые несколько секунд, словно существа проецировали бесконечную галерею утраченных душ. Они двигались как единый организм, волна за волной, заполняя коридор впереди, их суставчатые конечности создавали непрерывный шелестящий звук — как будто кто-то перелистывал страницы древней книги.

— Снова не двигайся, — прошептала София. Каждое её слово кристаллизовалось в воздухе, становясь видимым на долю секунды, прежде чем раствориться. — Они реагируют на движение.

Аврора замерла, чувствуя, как ужас парализует её. Первые пауки уже достигли их ног, карабкаясь по стенам, потолку, скользя по полу с неестественной грацией, нарушающей законы физики. Один забрался на её ботинок, и она почувствовала его тяжесть — несоразмерно большую для его размера, словно он был наполнен чем-то плотнее плоти. Она увидела, как крошечная персона внутри его личины повернулось к ней — женское, с глазами, полными осознания и отчаяния — Когита беззвучно умоляла о помощи, губы шевелились в немой мольбе.

Я не выдержу. Я не выдержу. Я закричу. Я сойду с ума.

Но она стояла, застывшая в совершенной неподвижности, пока паук не соскользнул с её обуви, оставив после себя влажный след, который испарялся с едва слышным шипением. Волна паукообразных кошмаров схлынула, каждое существо двигалось с пугающей целеустремленностью, словно повинуясь призыву, слышимому только им. Они оставили после себя лишь призрачное ощущение мириада маленьких ножек на майе и тончайшую полупрозрачную пленку на всех поверхностях — как если бы реальность покрылась слезной жидкостью.

И тогда из темноты коридора впереди появилась фигура. Человеческая. Знакомая.

Декарт.

Его персона была наполовину залита кровью, словно невидимая линия разделила его точно по центру на две части — человеческую и нечто иное. Кровь не засыхала и не стекала, а пульсировала в такт с едва различимым биением, доносившимся из-за стен. Руки по локти были красными, и эта красная жидкость капала на пол, но каждая капля не просто падала — она зависала на долю секунды перед самым полом, прежде чем впиться в его поверхность, оставляя следы, которые слишком быстро исчезали, впитываясь в саму структуру реальности.

Глава 3.0. Разум.

— Аврора, — его голос звучал одновременно как шепот и крик, искаженный эхом бесконечных пространств, где каждое измерение искривлено. Звуковые волны распространялись видимыми кольцами, искажая свет вокруг. — Я искал тебя. Я так долго искал тебя.

Он сделал шаг вперед, и пространство вокруг его фигуры на мгновение исказилось, словно его личина была слишком тяжелой для ткани реальности, оставляя кровавый след, который тут же исчез, словно впитался в саму материю пола.

— Я люблю тебя всей душой, — Декарт протянул окровавленные руки, и Аврора увидела, что под майя его предплечий движется что-то тонкое и извилистое, как если бы его вены приобрели самостоятельную жизнь. — Позволь мне обнять тебя. Всего лишь один раз. Последний раз.

Сердце Авроры сжалось от боли и тоски. Декарт — её Декарт — выглядел таким израненным, таким потерянным. Каждая клетка её личины кричала: "Помоги ему! Обними его! Спаси его!" Воздух вокруг него дрожал, как над раскаленным асфальтом, и сквозь эту дрожь временами проступали другие образы — другие версии Декарта, некоторые истощенные до костей, другие искаженные, неправильные.

Но рядом стояла София, и голос наставницы прорезал завесу эмоций как лазерный луч:

— Я не знаю, что ты видишь, — её слова звучали откуда-то издалека, словно проходили через толщу воды, — но что бы это ни было, не реагируй. Не отвечай. Не двигайся.

Аврора застыла в мучительном оцепенении. Это был Декарт, человек, которого она любила больше жизни. Но в то же время... что-то было не так. Что-то в его движениях, в том, как пульсировала кровь на его персоне, как искажался его голос на определенных слогах — словно часть слов произносилась не его гортанью, а чем-то иным, живущим внутри него.

— Аврора, пожалуйста, — умолял Декарт, приближаясь. С каждым шагом воздух вокруг него сгущался, приобретая текстуру и оттенки, недоступные человеческому восприятию. — Мне так холодно без тебя. Так пусто. Только ты можешь спасти меня.

Каждый его шаг отдавался в её сознании физической болью, словно кто-то натягивал струны, соединяющие их сердца. Она хотела броситься к нему, обнять, забрать его боль, его страдание. Но инстинкт самосохранения — и годы тренировок в академии психомодераторов — удерживали её на месте.

Это не Декарт. Это не может быть Декарт. Он не может быть здесь.

Слезы затуманили её зрение, но она не шевелилась. Ни единого мускула. Ни единого слова. Каждая слеза, скатываясь по её щеке, на мгновение зависала в воздухе, прежде чем исчезнуть, словно поглощенная самой атмосферой этого искаженного места.

Декарт остановился в шаге от неё, так близко, что она могла бы коснуться его, протянув руку. Его глаза — глаза, в которых она столько раз видела любовь и нежность — теперь были наполнены чем-то древним и голодным. Зрачки расширились настолько, что почти полностью поглотили радужку, превратившись в бездонные колодцы, в глубине которых мерцало нечто, напоминающее созвездия, но расположенные в конфигурациях, невозможных в нашей вселенной.

— Ты отвергаешь меня? — прошептал он, и в его голосе звучала не боль, а что-то похожее на ярость. Каждое слово вибрировало на частоте, заставляющей кости Авроры резонировать, порождая глубинное, примитивное желание бежать. — После всего, что между нами было?

Долгое мгновение он стоял, глядя на неё, и Аврора почувствовала, как что-то пытается проникнуть в её разум — тонкие, настойчивые щупальца чужой воли, ищущие трещины в её ментальной защите. Время растянулось, секунды превратились в часы, наполненные безмолвной борьбой.

А потом... он просто прошел мимо. Прошел, словно она была не более чем призраком на его пути, незначительным препятствием. Но в момент, когда он поравнялся с ней, Аврора почувствовала холодное дуновение — не снаружи, а внутри, словно что-то потянулось к самой её сущности, как голодный зверь принюхивается к потенциальной добыче. Через несколько шагов его фигура растворилась в воздухе, рассыпаясь на мириады крошечных частиц, которые ещё несколько секунд висели в воздухе, формируя смутные очертания прежде чем окончательно исчезнуть.