Птичка по имени Авелин

Я до сих пор не понимаю, в каких отношениях эти двое. То они не замечают друг друга, то общаются, как братья.

– Госпожа Волорье мне вообще не платит, – мягко ответил Хиро. – Это я готов платить, чтобы быть рядом с ней.

– Вот как? Чем же она заслужила подобную любовь? – взгляд принца стал острым и каким-то... обиженным, что ли.

– Она сняла с меня маску... и не испугалась того, что под ней.

Я прикусила губу. Слова Хиро доставили мне почти болезненное удовольствие.

– Ты в неё влюблен, – утвердительно кивнул Вазилевс.

– Да.

– Что ж, понимаю, – ехидно скривил губы принц. – Я подобных чувств не удостоился бы никогда, да это и к лучшему. Я всё же предпочитаю женщин.

Он нашёл глазами Аду и, пришпорив коня, догнал её, оставляя нас с ниххонцем почти наедине.

– Зачем ты ему так сказал? – сердито спросила я.

– Затем, что мы с ним хорошо знаем друг друга. Мы ели из одной миски и спали на одном одеяле. К тому же... ночь в конюшне позволила мне предположить, что ты в самом деле любишь меня. Или я ошибся?

Акихиро посмотрел на меня до странности холодно, а я вдруг испугалась этого взгляда. Так, кажется, смотрел на меня Ральф, когда хотел чего-то добиться. Губы задрожали, не в силах вымолвить то, что он желал услышать.

– Ли, всё хорошо, – тихий голос ниххонца привёл меня в чувство. – Я... наверное, я не имею права спрашивать тебя о чем-то подобном.

Теперь уже он был бледен. Лицо застыло восковой маской. Боже, да он же нуждается в тепле ничуть не меньше меня! Я вспомнила, каким он был в Эльзании, когда просто позволял себе быть настоящим... со мной.

– Ты лучшее, что было в моей жизни, – честно ответила я. – Рядом с тобой я себе нравлюсь. Рядом с тобой я прекрасна.

– Ты всегда прекрасна.

– Только для тебя.

Он выдохнул и как-то вымученно улыбнулся, а я вдруг задумалась, а каково ему оставаться на заднем плане всё это время? Вокруг меня вертятся мужчины, да какие мужчины! Ревнует ли он? Боится ли меня потерять? В Эльзании было все просто: я, он и никого между нами. Здесь же мы ни разу не оставались вдвоем. Нам и поговорить-то толком некогда.

39. Демоны Акихиро Кио

Хиро никогда не ощущал себя таким ненужным, как в эти дни. Авелин прекрасно справлялась без него. Более того, ему казалось, что он ей даже мешал. Она была совершенно обворожительна: знатная дама, которая рождена для того, чтобы быть королевой. В ней совсем ничего не осталось от аптекарши, в которую он, как дурак, влюбился в Эльзании. Та, его Ли, была нежной и смешливой. Эва Волорье была серьёзной, даже трагичной и очень-очень холодной. Даже её улыбки были не настоящими, не живыми.

Но как же легко она усмирила принца! Этот тигр ластился к ней, будто котёнок. Ловил её взгляды, по-детски ревновал.

В жизни Акихиро было два любимых человека: принц Вазилевс и Авелин. С Авелин всё ясно – невозможно её было не полюбить, такую смелую и яркую. С принцем сложнее. Акихиро и сам не знал, когда он успел привязаться к мальчишке. Сначала он просто охранял его, в глубине души насмехаясь над юной горячностью казалось бы, уже взрослого человека. Вазилевс был ненамного младше самого Акихиро, но в каких-то вещах казался таким наивным! Он совершенно не боялся людей – ниххонец несколько раз отбирал у него отравленную еду, которой угощал принца "добрый человек". И вообще приучил юношу тщательно проверять все "подарки". В том числе и женщин. Подсунуть принцу больную сифилисом любовницу – что может быть проще? Акихиро был рад, что это всего лишь сифилис, а не какая-нибудь чума, и настоял на обязательном осмотре всех потенциальных претенденток на постель Вазилевса врачом. Принц сначала ругался, потом привык.

А это абсолютное доверие к отцу? Уж кто-кто, а Акихиро знал, что в голове даже самого близкого человека могут бродить ужасные мысли. Впрочем, тут он оказался не прав, у отца с сыном, действительно, были очень тёплые отношения. Тем лучше для принца.

Нет, Вазилевс не был котёнком. Он был хищником, только абсолютно невежественным в некоторых вещах.

Зато принц был отменным фехтовальщиком. Акихиро ради развлечения сражался с ним на мечах. Сначала ради развлечения, а потом – для тренировки, потому что получасовая разминка в паре с его высочеством выматывала кого угодно. Уж очень быстрый и ловкий был этот мальчишка. А еще ниххонец убедился, что соображает принц почище многих, и коварства ему не занимать. Для Акихиро это был знак истинного правителя. По его мнению, таким и должен быть король: сильным, коварным и жестким. Короля должны уважать и бояться.

Сам Акихиро не считал себя жёстким. Он был хорошим воином, более того, равных ему не было в Ранолевсе, во всяком случае, на Севере. Но там, где нужно было принять непростое решение или очень быстро сориентироваться в спорной ситуации, он чаще терялся. Рядом с принцем было просто: решения принимал Вазилевс, а Акихиро лишь исполнял их.

Когда Вазилевс приказал найти и привезти к нему графиню Волорье, ниххонец только кивнул и начал собираться в путь.

В то время всё было гораздо сложнее и гораздо проще, чем раньше. Вазилевс потерял несколько важных соратников, зато теперь у него была абсолютная цель: уничтожить брата и занять престол Ранолевса. Не нужно было больше интриговать, скрываться, создавать какую-то видимость. Нужно было воевать, а это младший принц умел делать в совершенстве. Поэтому Акихиро оставил его со спокойной душой. Шесть лет он делил с Вазилевсом кров, одеяло и обед. Шесть лет прикрывал спину и выполнял щекотливые и опасные поручения. Теперь принц вырос, заматерел, ему больше не требовалась нянька.

Акихиро любил принца как младшего брата и никогда не думал, что что-то... или кто-то может встать между ними. Тем более, женщина.

Женщины ниххонца не интересовали вовсе. То есть, у него, конечно, были определённые потребности. Возбуждался, как и любой здоровый мужчина. Женщины были однозначно красивые, приятные. Но чтобы вот так, как принц – тащить всех подряд в постель – такого желания у Кио не было. Лишняя суета, лишние проблемы. Отвлекающий фактор. С потребностями плоти он справлялся самостоятельно, а если уж совсем невмоготу становилось – приходила на помощь веревка. Красивые узлы, аккуратное плетение на женском теле его всегда успокаивали, приводили в порядок мысли, настраивали на нужный лад. Акихиро очень любил порядок и предсказуемость – а что может быть идеальнее правильных узлов? В детстве его учили успокаивать мятежный дух с помощью рисования иероглифов. Это помогало. Но в Ранолевсе было слишком сложно найти нужную бумагу: тонкую, как паутина, идеально ровную – только на такой получались по-настоящему красивые знаки. Пачкать же тушью грубые желтоватые листы ему претило. Веревка оказалась гораздо более приятным способом успокоиться.

Как так вышло, что все его жизненные принципы оказались ложью?

Карнавал в Фулбине застал его врасплох. Он растерялся от такого количества не людей даже, а масок. Это был явный непорядок, а все, что непорядок, его угнетало. Он не знал, куда идти, где искать гостиницу, чтобы переждать эту вакханалию. Он так разволновался, что никак не мог понять, что все эти существа, похожие на демонов, говорят. Он испугался, потому что на миг перенесся в Ниххон – в день, когда О'ни впервые показался ему на глаза. Тогда ему удалось затеряться в толпе монахов. Тогда точно так же звучали звуки музыки и вокруг мелькали разноцветные перья.

Девушке в птичьей маске, которая обратилась к нему на родном языке, он обрадовался, как никому в жизни. А от ощущения маленькой горячей лапки в его ладони по телу неожиданно прокатилось возбуждение. Это было хоть и некстати, но объяснимо. Он давно не получал разрядки. Даже веревку, которая покоилась в его заплечной торбе, не доставал несколько месяцев. А тут – женщина. Молодая, судя по голосу. С хорошей фигурой. Интересно, если предложить ей деньги, она согласится на связывание? Хотя нет, слишком она дурная для него. Такая спокойно лежать не сможет.