Пустоши Альтерры. Книга 2

Всё выглядело тщательно поставленным спектаклем, где его роль была предопределена с самого начала. Жилин помнил, как понижение стало реальностью, как караванщики глухо переговаривались, как кто-то смотрел с сожалением, а кто-то — с насмешкой. Помнил ухмылку Рудольфа, с которой тот покидал зал, за которую хотелось врезать.

Но сейчас перед ним стоял другой человек.

Без следа прежней усмешки, холодного пренебрежения, без той манеры выискивать слабость, чтобы обратить её в оружие. Взгляд был другим, в нём читалось понимание.

Рудольф спокойно закрыл за собой дверь, прошёл несколько шагов, будто намеренно давая время осознать момент, затем остановился у края стола и посмотрел прямо в глаза.

— Давайте познакомимся заново, — произнёс он ровно, без нажима, будто между ними никогда ничего не было.

Жилин медленно выдохнул, сдерживая шквал эмоций внутри.

— Я старший следователь — продолжил Рудольф после небольшой паузы. — И Рой беспокоит нас уже не первый год.

Он слегка склонил голову, словно проверяя, насколько глубоко слова доходят до собеседника.

— Мы теряем караваны. Теряем людей. Часто — бесследно.

Тишина повисла в воздухе, тяжёлая, давящая.

— Никто из выживших не видел Рой так близко, чтобы дать чёткий отчёт.

Он выдержал паузу и добавил:

— Кроме вас.

Жилин не отрывал взгляда, изучая, анализируя, пытаясь зацепиться за любую деталь, за малейший намёк на скрытые намерения.

— Вы — первые, кто сразился с этими тварями и выжил — закончил Рудольф, чуть Рудольф подался вперёд, словно убеждаясь, что его слова достигли цели.

— И что от меня требуется? — наконец произнёс Вячеслав, выровняв голос, убирая из него даже намёк на сомнение.

Марцин кивнул, словно ожидал именно этих слов.

— Разобраться в том, что происходит. Найти закономерности. Вы, Жилин, человек пустоши, знаете её законы, ритм. Видите то, что не видят люди, привыкшие работать с картами и бумагами. Мы дадим вам инструменты, но искать придётся вам самому.

— Иными словами, — хмыкнул Вячеслав, скрестив руки на груди, — меня отправляют обратно в поле?

Рудольф слегка качнул головой.

— Пока не за чем. Пока что придётся копаться в отчётах, изучать данные, работать с картами, сигналами и доверенными лицами.

— Иначе говоря, всё то же канцелярское дерьмо — буркнул Жилин, качнув головой.

Рудольф усмехнулся уголком губ.

— Не нравится?

— Терпеть не могу.

— Тогда поторопитесь. Чем быстрее разберётесь, тем быстрее сможете приступить к оперативной работе.

Жилин внимательно смотрел на собеседников, стараясь уловить детали, проверить свои догадки. Чутьё подсказывало: всё сказанное — не пустой звук.

Ещё вчера казалось, что суд — простая формальность, мэтры лишь подтвердили заранее принятое решение. Но, прокручивая в памяти тот вечер, он видел картину иначе. Звёздный Совет не устраивал пустых разбирательств, не отвлекался на дисциплинарные мелочи. Их интересовало не просто то, что он сделал, а каким образом обосновывал свои поступки, насколько уверенно держался под давлением, как реагировал на неудобные вопросы.

Но главный момент заключался в другом. Он не оправдывался.

Можно было подробно расписать, как форпост Триал не справился с атакой обычной стаи и запросил поддержку у каравана, который не предназначен для боевых столкновений. Или вспомнить смертельно опасную аномалию в Жаровне, где конвой едва не сгорел, и они с трудом удержались на грани между жизнью и гибелью. Или рассказать, как их накрыла песчаная буря, а из невидимой завесы сыпались миномётные снаряды.

Каждое из этих событий могло бы стать оправданием. Он мог бросить эти факты в лицо суду, сделать их щитом, перевернуть заседание в свою пользу.

Но тогда казалось, что в этом нет смысла. Дорога не оставляет места для жалоб, командир должен принимать удары.

Теперь же он понимал: мэтры увидели в этом не покорность, а нечто иное. Он не искал предлогов, не перекладывал ответственность, не прятался за обстоятельствами. Он принимал решения — пусть не всегда идеальные, но единственно возможные в тот момент. И что важнее всего, он не пытался избежать их последствий.

Теперь становилось очевидным: его не просто отодвинули в канцелярию. Перед ним стояла иная задача.

Какая именно — ещё предстояло выяснить.

Но, даже понимая, что всё не так просто, Жилин не собирался мириться с мыслью, что теперь его жизнь сведётся к архивам, пыльным записям и грифельным доскам. Канцелярия оставалась чуждым миром, её работа не имела для него ценности.

Звание следователя для человека дороги не значило ничего.

Совсем недавно перед ним была вся Альтерра. Он мог появиться в любом городе, на любом форпосте, вести людей, принимать решения на ходу, рисковать и выигрывать.

И если те, кто сидят перед ним, не лгут, если их слова чего-то стоят, он вернётся в пустошь. Потому что в бумагах и отчётах Рой не найти.

Глава 7, стоки

Тусклый свет лампы дрожал в прокуренной допросной, размывая очертания комнаты. Воздух, пропитанный потом, табачным дымом и чем-то приторно-сладким, оседал на коже липкой плёнкой. Голые стены с облупившейся краской, ржавая дверь, затёртый стол — место, где людей перемалывали в безликую массу.

Металлический стул под спиной нарочито неудобен. Запястья сдавливают наручники. Раздражает не это, а сам спектакль.

Напротив, лениво откинувшись в скрипучем кресле, сидит дежурный — сухощавый, с резкими чертами, коротко стриженный. Серые глаза, выцветшие от усталости, лениво скользят по парню.

— Имя или позывной? — прокуренный голос, в котором слишком много сигарет и слишком мало интереса.

— Вектор.

— Клан?

— Без клана.

— Документы?

— Старый гильдейский жетон.

— Выгнали, да?

— Не совсем — замялся Илья. Законник это уловил.

— Дом тут?

— В Альдене.

— Давно прибыл?

— Последний контракт был сюда, пара дней.

— Кто нанимал?

— Гильдия. Груз доставлен, контракт закрыт. Напарник в городе. Искать будет.

Бровь дознавателя дёргается. Первый проблеск интереса.

— Напарник?

— Да.

— Имя?

— Мрак.

Тишина. Мужчина медленно перевернул страницу, постучал ручкой по столу, усмехнулся.