Пустоши Альтерры. Книга 2

— Новую машину обкатываешь?

— Скорее старую — буркнул он, подходя ближе.

— Ну, заходи. Чего надо?

— Пожрать, фонарь, инструменты, может что из расходников. Сочтемся, сам знаешь.

Механик, не задавая лишних вопросов, сунул ему металлический фонарь.

— Держи. Только смотри, он у нас один. Инструменты там, в ящике. По расходникам пока не понятно, смотря что. А пайку через час обещали, поделимся. Брагу будешь?

Мрак протянул руку, глотнул обжигающей жидкости, приводя нервы в порядок. Напиваться не думал, а снять напряжение было необходимо.

Фонарь оказался тяжёлым, увесистым, надёжным. Проверив его, Мрак направился к машине, ощущая, как усталость всё сильнее давит на плечи.

Ночь только начиналась, а покоя не было.

Мрак мог бы отдохнуть, но раздражение дня выжигало изнутри, не давая расслабиться. Единственный способ заглушить — погрузиться в монотонную работу, где каждое движение подчинено чёткому ритму.

Лёжа под машиной, он медленно водил лучом фонаря по потрёпанным деталям. Каждый сантиметр открывал новые проблемы: слои въевшейся грязи, следы износа, разболтанные соединения, которые в любой момент могли подвести.

— Лучше бы ещё раз вышел с голыми руками против Бритвенника — проворчал сквозь зубы, затягивая очередной болт.

Часы тянулись, тело ломило, руки продолжали работать. Когда, наконец, выбрался из-под машины, рассвет уже угадывался в небе.

Теперь — искать Вектора.

Глава 6, клерк

Вечер Жилин провёл в баре, в этот раз всё ощущалось иначе. Гул голосов, стук стаканов, скрип обуви по полу оставались привычными, но сам он чувствовал себя чужим, посторонним среди своих.

Никто не подошёл, не заговорил, не бросил дежурного слова. Дело было не в презрении или осуждении — в воздухе висело нечто хуже. Выжидающее молчание.

Все знали, какое решение вынес Совет, но никто не мог сказать наверняка, что оно значит. Обычно командиров не отстраняли полностью — их переводили в старпомы, водителями командирских машин, оставляя в строю. Терять опыт пустоши Гильдия не спешила.

А теперь его статус завис в воздухе, расплываясь, теряя чёткость. Он уже не командир, но и не изгнанник. Не новичок, но и не ветеран. Пока — опасный, токсичный.

Разговор с ним мог выглядеть по-разному: как знак поддержки, попытка взять под крыло, демонстрация лояльности или, наоборот, неуважение к Совету. Никто не хотел рисковать.

Жилин сидел за стойкой, чувствуя взгляды. Одни скользили украдкой, другие задерживались дольше, чем следовало, но ни один человек не приблизился.

В какой-то мере это было даже удобно. Никто не пытался завести пустой разговор, задавать вопросы, на которые не хотелось отвечать. Вместе с этим накатывало странное ощущение, будто привычный мир ускользает, размывается, становится далёким.

Совсем недавно жизнь казалась простой и понятной: дорога, караван, решения, принятые в движении. Теперь всё это медленно уходило, словно затягивалось туманом.

Он сделал один глоток, затем ещё, потом последний. Стакан со стуком лёг на стойку, но рука не потянулась за следующим.

Усталость навалилась тяжёлым грузом, отрезая мысли, лишая сил анализировать происходящее и искать выход. Оставив жетоны, Жилин поднялся, чувствуя, как на мгновение за его спиной стихли разговоры, но никто не окликнул.

Прохладный ночной воздух встретил его тишиной. Дорога до отведённой комнаты заняла всего несколько минут, в памяти не осталось ни одного шага.

Открыв дверь, он не зажёг свет, не стал разбирать вещи или проверять запоры — просто рухнул на кровать. Где-то за стенами продолжала жить обычная жизнь: гудели моторы, велись переговоры, заключались сделки, строились новые маршруты.

Всё это постепенно теряло значение, Жилин закрыл глаза и уснул.

Утро встретило Вячеслава тяжёлым безмолвием. День начинался иначе. Без рёва моторов, ранних сборов экипажа, сверки маршрутов, проверки топлива, последних указаний перед выездом. Сегодня не было рейда. Только визит в канцелярию.

Главное здание Гильдии Альтерры возвышалось в центре города, неподалёку от административного квартала. Массивная крепость из бетона и металла, без окон, с высокими воротами, окружённая постами охраны. Здесь принимались решения, распределялись ресурсы, подписывались контракты.

Ему уже доводилось заходить в эти двери, но раньше всё было иначе.

Командиры караванов приходили сюда обсуждать рейды, подписывать документы, предоставлять отчёты. Входивший сюда караванщик отвечал за судьбы людей.

Сегодня всё изменилось.

Холодные коридоры с низкими потолками, металлические двери, гул шагов. Сосредоточенные лица, заполненные формуляры, карты логистики.

Пять лет прошли в командирской машине. Карты, переговоры по рации, стук ботинок по полу фуры, запах масла, пыли, пироцелия, пороха. Пустошь за стеклом кабины, вой двигателя, работающего на пределе. Голоса механиков, сохраняющих хладнокровие при поломке в опасной зоне.

Теперь — шелест бумаги, реестры, документы, мел и чернила.

Жилин шёл по коридору, замечая взгляды. В них не было презрения или сочувствия, только равнодушие. Очередной клерк среди сотен других.

И только теперь он по-настоящему осознал, какую пропасть пересёк всего за одну ночь. Раньше мир принадлежал ему. Не существовало границ — Альдена, форпосты, Краегор, Вулканис, снова по кругу. Достаточно было сесть в машину, двинуться в путь, менять города, встречаться с нужными людьми, строить маршруты.

В Альдене жила та, к кому он возвращался. Редко, без обещаний, но с уверенностью, что когда-нибудь появится снова. На форпостах — друзья. Те, кого знал по годам службы или по сражениям, знакомые не только по голосам в радиоэфире, некоторые стали кровными побратимами, перевязывая Жилина окровавленными руками.

Командир каравана мог появиться где угодно, любой город, любой маршрут. Это было его право, привилегия, ответственность.

Теперь всё иначе, даже выехать из Вулканиса нельзя без разрешения.

Гильдия Перевозчиков всегда жила по своим законам и только сейчас он осознал, насколько велика эта пропасть.

Караванщики идут своей дорогой, клерки остаются на месте. Жилин не думал, что окажется среди вторых.

Иногда приходилось задерживаться в канцелярии для разговора с начальником логистики, но даже тогда мысль о том, что однажды он окажется по ту сторону, казалась невозможной. Теперь этот момент настал.