Путь

— То есть я вкладываю свои, а получаем мы все вместе? — ответил он.

— Ты получаешь деньги обратно и ещё долю — это безусловно. Но и я тоже зарабатываю. Всё по чесноку* (всё честно). Ты получаешь, потому что не работаешь, а я зарабатываю по противоположной причине — двигаясь с утра до вечера.

— И сколько ты хочешь? — напрямки спросил Берет.

— Тридцать процентов прибыли, — тщательно взвесив, ответил Алекс.

— Не много? — даже успокоился Валера, предполагающий, что доктор попросит пятьдесят. — Давай двадцать!

— Тогда двадцать пять! — примирительно ответил Александр. — И я беру на себя все вопросы строительства, бухгалтерию, считай, управление. Я же не один буду работать, мне зарплату нужно платить, строить, контролировать. А тебе — только рублы пересчитывать. Ну что, давай попробуем перевести деньги из неживого состояния в живое, а? Веришь, что получится? — задал главный вопрос Александр.

— Верить-то верю, но нужно детали обсудить, дьявол кроется в мелочах, — через три секунды обдумывания ответил Берет и положил руки на стол. — Как мы это сделаем? Нужен же план. Схему денежную разработать или чё там?

— Я и это обдумал. Слушай дальше! Мне тут Лой недавно рассказывал, как у них в полисе это делали. Там разрешили создавать кооперативы, которые бы собирали деньги на строительство жилья малоэтажного.

— Так щас у всех сделали, вроде.

— Да я не об этом. Лойер рассказывал интересные юридические схемы, как там пользуются кооперацией. Смотри — кооперативы создаются при органе управления, например, при муниципалитете. Он их может контролировать, проверять бухгалтерию и так далее.

— Так, и что?

— А то, что внутренние документы кооператива не сможет посмотреть никто, кроме главы муниципалитета или союзной прокуратуры. За Немецкий Двор я всё решу, а прокуратуре с чего проверять? То есть никто не сможет узнать, откуда рублы в кооперативе. Запишем туда десять тысяч человек, и пусть считают, кто сколько сдал.

— А как это мы их запишем?

— Сыграем на патриотизме, призовём скинуться на обновление полиса. Общественное движение, типа. Назовём всё это дело, не знаю, Гильдией Ганзы, например. А что, патриотично. Начнём под это привлекать рублы. Но, по-настоящему, с желанием сделать, а не просрать деньги. По сути, это будут инвестиции каждого в будущее — своё и своих детей. Я сам скинусь. Но и ты, Валера, внесёшь деньги — под разными именами, с разных счетов, все ведь не проверишь. Это будут инвестиции, и каждый получит с них проценты пропорционально затраченным суммам, понимаешь? Кто-то даст десять рублей, а кто-то десять миллионов…

— Хм, хм, хм. Дай подумать. Можно же частями вносить, наверное?

— Ну, наверное, можно. Но нужно у бухгалтерии уточнить.

— А кто за бухгалтерию? Кто за финансы отвечает?

— Не знаю, Бо, может, попрошу. Если захочет…

— Слушай, Саня, если что, у меня есть спецы по этому делу, не волнуйся, — успокоил Берет, внезапно заряженный уверенностью Доктора и предстоящей прибылью. — А за юридические темы кто?

— Лойер. Он со мной работает. Шарит хорошо.

— Не слыхал о таком. Что это за перец такой?

— Дельный паренёк, кореш Олли Англичанина.

— Этого знаю. Вроде нормальный, но кипишной.

— Исправляется уже. Его хочу в нападение поставить.

— А кто в защите, Доктор? Это важно, тут доверие нужно.

— Пока сам, Валера, пока сам. Людей особо нет. Сам понимаешь.

— Ты хорошо поднимешься, Саня, я в тебе не сомневаюсь, — ответил Берет, загоревшись и потирая руки. — Если я дам тебе рублы, Саша, то с чего начнём?

— Пока создаём кооператив и собираем деньги, проектируем дорогу, объявляем конкурс. Основным условием работ сделаем долговечность трассы. Чем выше срок жизни полотна, тем больше шансов победить в конкурсе. Ну, и плюс ещё разные условия…

— А если дорога придёт в негодность?

— Тогда за свой счёт пусть ремонтируют.

— А если сбегут, разорятся, умрут, в конце-…

— Застрахуем. Мы всё застрахуем, Валера. Всё!

— А дальше? — Валера жадно вникал в детали плана.

— Схема простая: пайщики вносят деньги и получают паи — от одного до бесконечности — чем больше денег вносит пайщик, тем больший участок земли он получает. Причём я уже подумал, что самые шоколадные места будут в Хабе возле трассы, у моста, так как там будет скапливаться транспорт, а ещё у въезда и выезда из полиса. Там и получат землю основные пайщики, а остальные — равномерно вдоль дороги. Сначала мы построим путь в Хаб, а затем начнём возводить здания, завозить станки для техстанций, открывать магазины, заключать сделки. Тут пускай все члены кооператива подключаются. Чем больше людей, тем лучше. Будет только одно правило!

— Какое?

— В кооперативе, то есть в Гильдии, должны состоять участники из двух кампусов. Мне нужна дружная Ганза, а не хрен пойми какая.

— Хм, хм, хм! — похмыкал Берет. — Не знаю, не знаю! Я подумаю ещё, потому что точно вопросы возникнут. Главное, чтобы с финансовой точки всё было в ажуре, чтобы я никак не мог спалиться, ни при передаче денег, ни при получении прибыли. Кое-какие мыслишки на этот счёт у меня появились, нужно обмозговать, конечно, но, в целом, в целом, — Берет поднял глаза и шумно выдохнул, — я подписался. Предварительно мы на твоих двадцати пяти процентах прибыли договорились?

— Договор!

Они ещё раз обменялись улыбками, а затем и крепким рукопожатием.

Закончив с официальной частью, Доктор поинтересовался:

— А ты-то каким образом тут оказался, ты же на Берегу должен быть?

— Да я на несколько дней всего сюда. У хозяина отпросился, дела проверить типа. Задолбался я уже там с Атталом по самое нихочу!

— А чё ты, как вышло-то так?

— Да я ему намекнул, мол, может, после всех приключений дашь мне отдохнуть месяцок на Фракийке? Обдумаю, говорит, а потом заявляет, знаешь что? Я, говорит, с тобой поеду, и Луиза тоже, мол, все отдохнём. Я сначала уши развесил, но уже там, на Берегу, выяснилось, что я, как человек Аттала, становлюсь как бы шофёром для сладкой парочки, которая хочет отдохнуть на полную, пока я трезвый сижу за баранкой. Другого водителя им не нужно, типа безопасность важнее. Я уже взмолился, чтобы он меня отпустил на недельку сюда, дела проверить. И знаешь что? Он мне три дня дал! Три дня! Один из них я точно оставлю здесь, потому что дел накопилось, а может и три! Так что…

Берет разочаровано махнул вилкой и продолжил было кушать горбушу с пюрешкой, но не удержался и добавил вполголоса:

— Знаешь, хозяин очень сильно изменился после болезни. Я тебе как его доктору говорю. Стал меньше продумывать дела и больше нервничать, торопиться… Ворчит всё время, ругается чё-то. Бу-бу-бу, бу-бу-бу, только это от него и слышно. Раньше он будто другой человек был, конечно… И это, ещё чё хотел сказать, — Валера приблизился так близко к лицу Доктора, как только смог, хотя в столовой они были вдвоём, — Однажды подходит такой ко мне и говорит: «А чё это ты, Валерка, мне не обо всех рассказал, кто в „Тумане“ был?». Я чуть в осадок не выпал от такого вопроса.

Алекс хотел было что-то сказать, но передумал, а Берет продолжил:

— А я же на самом деле ничего ему про Конти-то не сказал, чтобы он не задавал вопросы, с какого это хера там оказался его нотариус.

— И что ты? — настороженно поинтересовался Алек, отчего-то не решаясь сообщить Берету о том, что Аттал, скорее всего, имел в виду не Конти, а Кащея.

— А что я? Сказал, что забыл, вылетело из головы, и всё тут. Наплёл ему, мол Витя Комар, царствие ему небесное, в тот раз решил перестраховаться и позвал на сделку Конти. Типа для надёжности, чтобы Вуйчики не смогли кинуть* (обмануть). Аттал поверил вроде бы, а чего бы и не поверить, да ведь? Короче говоря, больше он про это и не вспоминал.