Рапсодия под солнцем

— Ну не знаю, не знаю. Надо проверить.

Улыбаюсь и тяну его на песок, сразу губы накрывая, в поцелуй утягивая. Мне нравится его кровь. Очень-очень нравится. Она притягивает, ведет, туманя рассудок, заставляя иногда забыться, но… Это просто приятный бонус, не более. Любить кого-то только за запах? О нет. К счастью, в этой жизни все не так просто.

Часть 10. Получилось?..

Аман

Получилось?..

Я еще раз все перепроверяю, но да. По всем показателям, тестам, цвету и фактуре — это она.

Выдохнув, прячу два шприца в карман и срываюсь на бег.

Ниррай сидит в окружении всей нашей разудалой компании. На пляже расстелили покрывала, поставили свечи, и играет тихая музыка. Очень красивый ночной пикник, но я не заостряю на нем внимание. Падаю прямо перед смеющимся Нирраем на колени и беру его за руку, в глаза заглядывая.

— У меня получилось, — сообщаю тихо, хоть это и глупо, когда рядом ещё три вампира.

— Точно?..

— Точно. Ты останешься со мной?

Ниррай выглядит неуверенным и вытаскивает руку из моей, откидываясь чуть назад. Оглядывается как-то потеряно, смотрит на Аша с Ирсаном, что держатся за руки и пялятся на него, рты приоткрыв, на Мура с Милом, что в обнимку сидят, потом на отца. Вздыхает, а у меня сердце, кажется, биться перестало в ожидании.

Ниррай переводит взгляд снова на меня, смотрит в глаза, подзависая, и через десяток долгих секунд кивает. Выдыхаю облегченно, и не я один.

Я протягиваю к нему руки, и когда он пододвигается ближе, притягиваю Ниррая в объятия и нежно-нежно целую. У нас всё получится. Обязательно.

— Где ты хочешь? Здесь или отнести тебя куда-нибудь?

— Там, где нет никого. Не хочу убить даже случайно. Из беседки запах сильно ощущается?

Перевожу вопросительный взгляд на наших «усовершенствованных» вампиров. И мне отвечает Мур:

— Если закрыть окна, то нет.

Киваю ему и подхватываю Ниррая на руки, поднимая.

— Стой. В моей спальне, в ящике с гравировкой феникса, две папки. Принеси, пожалуйста. И дай мне поговорить с отцом.

Киваю и, поставив Ниррая на плед, уношусь за этими папками. Хоть и не понимаю зачем, вакцина же есть, но перечить ни в коем случае не буду сейчас. Главное, чтобы не передумал.

Вернувшись, я передаю папки Нирраю, и он, взяв их, возвращает мне одну со словами:

— У меня есть просьба. Открой ее и прочитай письмо, что сверху, сразу после того, как вколешь вакцину. Не дожидаясь момента, когда я очнусь. Ты сделаешь это?

— Сделаю, — отвечаю я, ничего не понимая. Но заранее на все согласен, только идем уже скорее, время не ждет.

— Спасибо, — Ниррай улыбается и, подойдя к отцу, отводит его в сторону. Прям очень в сторону, аж в дом заводит. Как бы ни прислушивался, я ничего не слышу, поэтому прекращаю попытки, значит, он хочет посекретничать.

Мур, поднявшись с пледа, подходит ко мне и обнимает, выказывая поддержку. И я ему очень за это благодарен, потому что я переживаю, секунды считаю, ведь осталось всего несколько часов до часа его рождения. А следом на нас налетает Аш, обнимая и руками, и крыльями, чтобы уж наверняка.

Постояв так немножко, мы разделяемся, и я слышу голос Ниррая, что тот повысил:

— Аман, я готов.

Выдыхаю и, быстро оглядев всех собравшихся, срываюсь на бег, чтобы, ворвавшись в дом, подскочить к ждущему меня Нирраю. Тут и отец его курит, но ничего не говорит.

Подхватываю Ниррая на руки и уношу в беседку, где устраиваю его на подушках и проверяю все окна.

— Я так люблю этот вид, — говорит, смотря на горизонт, что теряется из-за темных вод и такого же темного неба. — Посмотри, даже ночью красиво. Кажется, что тут можно коснуться звёзд.

— Да… Красиво. И ты красивый.

— Поцелуй меня.

Меня дважды просить не надо, приближаюсь и целую его медленно, с наслаждением. А когда поцелуй — я верю, что не последний! — заканчивается, спрашиваю:

— Готов?

— Нет, — улыбается мне мой царевич. — Но явно пора начинать.

Я помогаю ему поудобнее лечь и достаю из кармана шприц, понимая, что не взял спиртовую салфетку, но это вполне можно обойти. Нагнувшись, провожу языком по венке на внутреннем сгибе локтя и, сняв защитный колпачок, вкалываю:

— Я буду тебя ждать.

Ниррай медленно моргает и совсем закрывает глаза, засыпая. А я откладываю шприц и открываю папку, читая:

«Я знаю, что ты не захотел бы меня выслушать, поэтому написал это письмо. Надеюсь, ты выполнишь мою просьбу и прочтешь его именно тогда, когда я сказал. Если это так, и ты читаешь эти строки, когда я только закрыл глаза — спасибо. Если нет, ментально тебя кусаю за задницу. Так и знай, я очень зол».

Улыбаюсь. Он-то точно может меня кусануть. И продолжаю читать:

«Ни капли не сомневаюсь в твоих способностях. Я уверен, ты сделал идеальное лекарство, которое сможет помочь очень многим. Но я умею выделяться, ты же знаешь. И я очень боюсь. Нет, не смерти, как бы мог подумать кто угодно другой. Смерть — это пустота, ничто. В ней нет боли, или страданий, нет переживаний.

Хоть я никому не говорил этого, я ужасно боюсь, что очнусь другим. Там, в клинике, мне говорили, что та прививка меня изменила. Лишившись ярких эмоций, я вырос совсем другим человеком, не тем, кем должен был. Возможно, в чем-то слишком рациональным, где-то слишком сдержанным, но это я. Такой, какой есть. Такой, каким ты меня полюбил. И я точно знаю, что это так, ты подарил мне это чувство, дал его пощупать, разглядеть, подышать им. Спасибо тебе за это. Мне кажется, это самое лучшее, что случалось в моей жизни.

Я боюсь, что несмотря на то, что мое тело продолжит жить, я все равно умру как личность. Родится какой-нибудь совсем другой Ниррай, есть даже шанс, что он будет какой-нибудь истеричкой или ещё чего… Ведь эмоции зачастую преобладают над разумом. Ведясь на них, мы по-другому мыслим, иначе воспринимаем реальность.

И я хочу — пока я все еще я — сделать что-то важное для тех, кто стал мне дорог.

В этой папке моё волеизъявление. Мои последние желания. И я очень надеюсь, что даже если будущий я буду против, ты все равно сделаешь так, как я тебя сейчас попрошу.

Я не уверен, что до конца осознаю, что такое любовь. По крайней мере, я точно ощущаю ее как-то иначе, не так, как ты или Мил, или даже Аш с Ирсаном. Для меня все немного глубже и в то же время мягче, без тех острых граней, про которые вы все время говорите. Но если я и любил когда-то хоть что-то, то это тебя и этот остров. Тут мне всегда было хорошо, спокойно, а пребывание здесь с тобой стало для меня каким-то откровением, чем-то невероятным.

Я хочу, чтобы этот остров принадлежал тебе и твоей семье. Уверен, она будет разрастаться. Так пусть у каждого из вас будет место, куда он сможет вернуться, где он будет чувствовать себя в безопасности. Я уже оформил дарственную на твое имя, так что все, что тут находится, теперь принадлежит тебе, вне зависимости от того, очнусь я или нет. Надеюсь, если ты решишь уволить персонал и содержать этот райский уголок самостоятельно, ты научишься заботиться и о лошадях. Не надо их никуда отсюда перевозить, тут их дом.