Рапсодия под солнцем

— Ещё раз. Ирс. Душ. Кровать, — повторяю для надёжности и кричу уже громче, в сторону: — Ирсан, забирай своего парня! Я знаю, что ты подслушиваешь!

И я реально знаю, а не просто догадываюсь. Я его дыхание слышу, а если прислушаться и сердцебиение, и он рядом совсем, за окном. А если не стараться звуки отделить, то ещё кучу всего: и то, как капли, падая, от земли отскакивают, и волны, что совсем разбушевались, и Мура, что сейчас где-то далеко вздыхает и Милу жалуется.

Аш послушно выбегает к своему парню, что ловит его на улице, а я лезу в шкаф за зонтиком.

Уже на улице определяю, что Аман в беседке на горе, ну и двигаю туда. Добираюсь быстро. Не так, как вампиры, обгоняя ветер, но намного быстрее, чем сделал бы это раньше. Интересно, а что ещё я могу? Я как-то особо не верил в то, что превращусь в вампира, сам не знаю почему. Был уверен, что тот день рождения станет для меня последним. А оно вон как повернулось.

Подойдя, понимаю, что беседка тоже претерпела нехилые такие изменения: половины стекол нет, зато вместо них, висят здоровенные пальмовые листья. С пальм, которые, мой садовник выводил херову тучу лет, потому что не растут они в нашем регионе! Но мало того, что у них листья поотрывали, так ещё и стволы, по ходу, попилили, потому что вокруг грёбаный частокол! Помимо них тут ещё полно веток и других листьев, но пальмы жальче всего!

— Аман, я все понимаю, но пальмы? За что?!

— Это ты сделал, Ниррай… — тихий голос из-за лиственной шторы, и я, перепрыгнув колья, заныриваю внутрь. А тут и диван-качели все посрывали с цепей, и подушки по полу раскидали. И в центре этого хаоса Аман возлежит, на игрушечную лошадку любуется. Присмотревшись, я понимаю, что это мякалка, которую мне когда-то давно знакомая подарила. С той девицей мы давно уж не общаемся, сукой оказалась, а вот лошадка мне понравилась. Где он ее отрыл, интересно?

— Ну и надавал бы мне по рукам за такую вакханалию.

Плюхаюсь рядом, и Аман тут же меня к себе притягивает, забирая кровь. Ну вот, а говорили — голодовка. Ниче, ест вон.

— Ты бы обиделся и всё равно сделал по-своему. Еще бы и укусил. Хотя мне нравилось, как ты меня кусал.

— Разве вампиры кусают друг друга? — спрашиваю, брови приподняв, и на всякий случай провожу по плечу Амана носом, принюхиваясь. И тут… Я даже сам понять это чувство не могу и его подоплеку. Злость, желание обладать, схватить, сжать, оттолкнуть… Я будто… ревную? К кому? Зачем? К себе? Вот точно, да, я что-то похожее ощущал, когда про их отношения с рыжим узнал, только то было в сотни, в тысячи раз слабее. И понятнее. А теперь-то что? Из-за чего?

— Нет. Только дикие, — поясняет Аман, отпив половину крови из пакета, — как оказалось. Зато теперь я знаю, каково это — быть твоим.

Он протягивает пакет мне и жмется, а я чёт не уверен, что хочу это пить. Оно, конечно, вкусно пахнет, и я люблю арбузы, но… это же кровь. Жидкая. Противная. Кровь. Надо было хоть трубочку взять, что ли.

— Знаешь, я уверен, что сыт, — признаюсь я, поморщившись, и сую пакет обратно, на что он усмехается:

— Вилочку с ножичком не подали, царевич?

— Ты нормальный? Это же жидкость. Сам пей с помощью вилки, я обойдусь стаканом. И вообще, по-моему, она не совсем свежая.

Аман на мои претензии к кровушке не ведётся, допивает с довольным выражением и, явно веселясь, спрашивает:

— Ты как?

— А ты как думаешь? Просыпаюсь в ливень. Голый. На пляже. Вокруг толпа с автоматами. Я, конечно, предположил, что напился, и мы устроили оргию с элементами ролевых игр, но рыдающий Аш в эту теорию немного не вписался. У Ирсана крышняк поехал, повис на мне, ты — лысый и на весь мир обиженный. Кстати, отвратительная прическа, такое ощущение, что у тебя яйцо вместо головы. Потом — ещё лучше. Беседку мою сожгли, душ сломан, окна побиты. Как я в туалет буду ходить? И это только то, что успел заметить, дальше даже смотреть страшно. Если ты мне ещё скажешь, что мое альтер эго прибило лошадей, я тебя реально покусаю!

И я бы и дальше перечислял все свои претензии к тому, как тут отнеслись к моему телу и наследству, но Аман, не слушая дальше, затыкает мой рот поцелуем. Хочу оттолкнуть, так как это противно, он же только что кровь пил! Но его губы оказываются такими вкусными, такими… ох…

Аман тянет меня, заставляя улечься, и проводит рукой по пояснице, забираясь под рубашку, что вызывает прилив приятно волнующих мурашек по коже.

— Я скучал, царевич. Без тебя было иначе. Я понимаю, что вы одно целое, но…

И тут вдруг меня опять волна злости накрывает. Я и сообразить не успеваю, как мои зубы в его плечо впиваются. Да даже не зубы! Клыки! Сука, откуда у меня клыки взялись, не было же!

Часть 32. Со мной не так что-то…

Ниррай

Аман шумно выдыхает, а я испуганно отстраняюсь, потрясенно смотря на две капельки крови, что на его коже набухли. Перевожу взгляд на его лицо и выкрикиваю абсолютно честно:

— Я не хотел! Правда!

Понимаю, насколько бредово это выглядит, но я даже не думал о таком!

— Тише, тише. Все в порядке, — спокойно так говорит, будто реально всё в порядке, ещё и по руке меня гладит, успокаивая. Только вот это я на него напал, а не он!

— Ты что-то почувствовал? Разозлился? Расскажи мне.

— Я… Я не знаю… вспышка злости, но неосознанная. У меня и повода-то не было…

Я что-то совсем теряюсь. Что со мной? У меня при обращении мозг повредился? Все, привет, психушка?!

Аман задумывается, а я замираю в ожидании вердикта. Если он мне сейчас заявит, что мне надо лечиться, я не пойду! Не пойду и все!

Он садится, меняя этим и мое положение, после чего раздвигает ветки, делая этим нам маленькое окошко, и, достав из-под подушки сигареты, закуривает. Ох, точно, никотин… почему я сам об этом не вспомнил?

— У тебя было не совсем правильное перерождение, — начинает он, а я перехватываю его руку и, поднеся к своему сигарету, тоже затягиваюсь. Хорошо… — Я уколол тебя, ты уснул, и всё было в порядке, пока в минуту, в которую ты родился, у тебя не остановилось сердце. Обычно человек объединяется с вампиром сразу же и создается одно целое, но у тебя вышло иначе, и пока ты там где-то прохлаждался, вампир жил. Он… Чувствовал, любил, учился новому. Я не уверен, но возможно, сейчас в тебе два сознания, как и две личности. И тогда логично, что вампир злится, что я тут с тобой, а не с ним. Он ревнует.

От таких новостей я совсем выпадаю и, поняв, что без перекура тут не разберёшься, ворую у Амана из пачки сигарету, и сам прикуриваю. Я, конечно, многое предполагал, но такое… прислушиваюсь к своему сердцу, даже руку на грудь кладу. Бьётся. Как и положено. Да и разве может быть иначе?

— Хочешь сказать, у меня раздвоение личности?

— Это не психическое заболевание, успокойся. Тебе просто нужно объединиться. Вам обоим нужно принять друг друга.

— Серьезно? Принять вспыльчивое существо, которое вот так спокойно на других кидается?!