Ратибор. Окталогия

– Что думаете по этому поводу? – Святослав внимательно разглядывал ватагу морских разбойников, прекративших бесноваться и замерших в томительном ожидании, с лютой ненавистью взирая на крепость русичей.

– Тут и думать нечего, – твёрдо произнёс Ратибор. – Надо выйти да хорошенько надрать эти дерзкие задницы! Чтобы в следующий раз их сородичи трижды покумекали перед тем, как к нам соваться! Ну а сидеть в такой ситуации за высоким забором – это вообще срамота невероятная!

– Под сотку их где-то… Нас примерно на четвертак меньше, – молвил тем временем мрачно Яромир. – Потому и пришли они сюда лихой походкой да провоцируют так самоуверенно нас на выход. Поди, у кванси уже побывали, те им и поведали, сколько нас, а также то, какие потери понесли мы после нападения йотунов на Караим. Местные ведь наверняка в курсе, ибо подглядывают за нами по-любому! Но я согласен с Ратибором: надо выходить да уложить их всех спать тут вечным сном, прямо между пеньков! Пусть надгробиями они им послужат! Нас меньше, да, но ведь не впервой, как говорится! Где наша не пропадала!..

– Провоцируют, значит… Ну, будем тогда считать, что мы повелись и их провокация удалась! – решительно кивнул Святослав. – Трубите сбор, да все на выход! Не будем заставлять долго ждать наших дорогих гостей! А то прохладно сегодня. Так ведь и простыть могут ненароком… А мне бы хотелось, чтоб они отнюдь не от холода тут все передохли! – громко воскликнул князь, неспешно при этом проверив, хорошо ли выходит из ножен его клинок.

Яромир без промедления взялся за боевой рог. Протяжный гул разнёсся над крепостью, извещая находящихся в остроге людей, что объявлен немедленный сбор. Это касалось всех, кто мог держать в руках оружие. В Караиме началась предбоевая суета. Суматошно забегали витязи, истосковавшиеся по доброй битве. На ходу поправляя кольчужные рубахи со шлемами да озабоченно проверяя в очередной раз своё острое как бритва оружие, княжья дружина оперативно собралась перед вратами поселения, готовая к предстоящей кровавой сече.

– Ты-то куда?.. – озадаченно хмыкнул Емельян, торопливо перекладывая из одной руки в другую щит с мечом и силясь, наконец, определиться, как же ему удобнее. – Только недавно на койке ведь лежал без сознания…

– Молчи, Емеля, – явно пребывая не в настроении, сумрачно буркнул проходящий мимо Мирослав, на ходу надевая перевязь из двух клинков. – Тебя забыл спросить! Лучше примотай меч со щитом к своим трясущимся культям, а то опять потеряешь в ходе битвы, как под Борградом…

– Ну ладно, ладно! – промямлил смущённо княжий племяш. – Теперь всю жизнь припоминать мне будете, что ль?! Ну обронил где-то второпях, с кем не случается…

– Ни с кем, кроме тебя, Емеля, и не случается, – проворчал примиряюще Мирослав, поспешив встать в первый ряд к Ратибору с Яромиром.

– Братья мои, – между тем Святослав с настила воодушевлённо смотрел на своих воинов, – северные разбойники настолько обнаглели, что в ворота к нам уже ломятся! Не будем же отсиживаться за частоколом, как последние евнухи какие! Их больше, но верю я, что сдюжим мы, ибо нет на свете никого сильнее нас! Готовьсь к бою! Победа или смерть!

– Победа или смерть! – слаженно проревела дружина князя свой боевой клич и стройными рядами потянулась на выход, в распахнувшиеся врата Караима. Сам Святослав, держа в одной руке круглый щит, а в другой – меч, шёл в первых рядах, рядом с Ратибором, Яромиром и Мирославом.

– Ты как, Мирка? – Ратибор беспокойно покосился на русоволосого мечника.

– Бывало лучше, – Мирослав хмуро взглянул на друга. – Благодарю за ожерелье моего отца, Рат! Что там с ним… С его телом?..

– Пусто, дружище, – рыжебородый гигант тяжело вздохнул. – Сегодня утром были на той полянке. Но сломанный лук Белогора нашли рядом, в сугробе… Похоже, кто-то из тех тварей плоскоухих, что примчались на прогалину, а после гнались за нами, в гневе его переломил, аки тростинку, да отбросил в сторону… Хотя, вполне возможно, свою лапу приложил и тот, кто опосля утащил тело… Наши с тобой луки, кстати, что там остались валяться, тоже – в труху. Я себе, правда, уже новый давеча изготовил. И тебе сделал, если что…

– А туловище того косматого урода, что напал на нас?..

– Также не обнаружили.

– Ясно… Ладно, с этим позже разберёмся, после боя, – Мирослав обнажил два своих клинка. – Чую я, сейчас будет знатное рубилово! Мне это как раз необходимо, дабы отвлечься от дум горьких… А то ишь, хотели, чтоб я пропустил всю веселуху! Не бывать этому!.. Да и кто прикроет твою рыжую задницу, а?! – наигранно бодрым голосом пробасил Мирослав, пытаясь показать, что смерть отца не выбила его из колеи. Скрыть печаль свою у него получалось из рук вон плохо.

– Это точно, – хмыкнул с сомнением Ратибор, искоса поглядывая на друга детства. – Я рад, что ты снова в строю, приятель!

– А уж как я рад, словами не передать! – продолжал хорохориться Мирослав, крепко сжав оба меча и ловко крутанув их в воздухе. – Руки помнят, как говорится! Скучал я по вам, мои родные!

– Хорошо, что я не один такой, кто с оружием разговаривает, – добродушно проворчал Ратибор, нежно поглаживая свою двуручную секиру. – А то я порой думал, что у меня одного кровля протекает. Ан нет, в нашем строю умалишённых прибыло…

Тем временем дружина русичей высыпала за ворота Караима и построилась слегка неправильным прямоугольником напротив ватаги морских душегубов. Разделяло противников шагов сто, не более. У варягов было преимущество в численности, примерно на двадцать пять бойцов их оказалось больше, и это прекрасно осознавали обе противоборствующие стороны.

– А вы молодцы! Не сдрейфили, собаки! За это мы убьём вас быстро, не будем живьём на колья сажать, так уж и быть! Только если ваши головы, чтобы воронью было где порезвиться! – вперёд у викингов опять вышел тот же здоровяк, что вещал до этого. – Я ярл Сверр, а это, – вполоборота развернувшись, обвёл он взглядом стоящую за ним гикающую ораву, – моя шайка! И на том драккаре, что вы захватили, – гневно обернулся он к русичам, – тоже были мои воины! Вы забрали их жизни, я же – заберу в ответ ваши! И это будет справедливо, Один свидетель!

– Что ты знаешь о справедливости, псина блохастая?! – пророкотал со стороны русов мощный бас Ратибора. – Грабить, насиловать и убивать более слабых – это, по-твоему, справедливо?! Твои щенки сопливые получили по заслугам, и, видит Сварог, вы скоро к ним присоединитесь, ибо являетесь такими же отпетыми мерзавцами и негодяями! Когда вы сдохнете, как подохли ваши сородичи, вот тогда это будет справедливо! – гневно сплюнув, закончил свою пламенную речь Ратибор.

– Ну-ка, выползи вперёд и повтори мне в лицо то, что ты сейчас там прогавкал, пёс! – в бешенстве проорал Сверр, перекрывая гневный ропот стоящих за спиной воинов. – Если, конечно, ты мужчина, а не трус несчастный!

– Эх, молчал бы ярл, глядишь, и пожил ещё… минут на пять-десять подольше, – ехидно пробурчал Мирослав стоящему рядом Яромиру. Тот с улыбкой кивнул в ответ.

– Да без проблем! – Ратибор, закинув секиру на плечо, уверенно вышел из строя русичей и, неторопливо пройдя шагов пятьдесят в направлении оравы варягов, остановился, приглашая ярла викингов последовать его примеру. – Повторяю тебе прямо в рыло твоё свинячье, как и просил: – Ты мерзавец и негодяй, как и вся твоя свора! И гавкает здесь только твоя пасть да те облезлые дворняги, что за задницей твоей пугливо кучкуются! Понял меня, ты, дерьмо старой больной утки?

– Что-о-о?! – Сверр, красный как рак, гневно ударил себя несколько раз ладонями по лицу, входя в полубезумное боевое состояние, и в яростном исступлении, подняв двуручный топор, бойко помчался на Ратибора. Тот, в свою очередь, неспешно опустив секиру вертикально лезвием вниз, в снег, слегка облокотился на набалдашник её рукояти, с недоброй улыбкой поджидая бегущего на него противника. Главарь варягов же, не помня себя от охватившего его бешенства и потеряв всякое чувство осторожности, стремительно преодолел разделявшее их расстояние и, взмахнув здоровенным топором, высоко подпрыгнул, намереваясь одним страшным ударом развалить Ратибора надвое. Рыжебородый богатырь не стал пытаться ударить первым или как-то блокировать эту мощную, но не очень разумную атаку своего вспыльчивого оппонента. Он просто убрал лапы с рукоятки секиры, так и оставив стоять её в сугробе, да, развернувшись вполоборота, чуть неуловимо шагнул в сторону. Лезвие вражеского оружия со свистом разрезало воздух там, где секунду назад стоял могучий русич, и, прошелестев всего в нескольких сантиметрах от лица Ратибора, глубоко зарылось в снег. В тот же миг рыжеволосый витязь живо всадил свой огромный кулак в растерянное лицо Сверра, явно не ожидавшего от соперника такой невероятной скорости и ловкости. Раздался характерный хруст сломанной лицевой кости. От мощнейшего удара варяжский ярл рухнул навзничь как подкошенный, заливая всё вокруг кровью из свёрнутого набок носа. Схватка закончилась, не успев начаться. Ратибор, не спеша взявшись за рукоять секиры, сделал пару шагов к лежащему перед ним в кровавых соплях викингу и, высоко подняв свою старушку, со страшной силой опустил её вниз, аккурат на голову распростёртого перед ним противника, так и не успевшего осознать, как же его так быстро отправили в Вальхаллу. Череп ярла Сверра с неприятным чавкающим звуком раскололся, словно орех, обильно окропив кровушкой как снежок вокруг павшего варяга, так и самого Ратибора.