Райский Град

По дороге к моему дому находятся самые живописные места города: площадь борцов революции, набережная, мост влюблённых, Архитектурно-строительный университет… Но я не успел отойти от станции и на сотню метров, как около меня, выскользнув из потока электромобилей, появилась машина. Сначала я не придал этому значения и продолжил свой путь, но вскоре заметил, что машина медленно катится рядом со мной.

Это был чёрный Cadillac V8 1932 года. Его колёса — с белой резиной и кроваво-красными дисками — были выдвинуты из пазов, будто для парковки, но всё же исполняли функцию передвижения и добросовестно вращались, что, нужно признать, удивило меня, привыкшего видеть отечественные автомобили, работающие на обычной магнитной подушке.

Тонированное стекло чуть опустилось, и из салона донеслось:

— Снеговой, нужно полагать?

— Да, — опешивши, ответил я и остановился.

— Садитесь, — сказали из затормозившего автомобиля.

Задняя дверь с щелчком приоткрылась.

— А кто вы, собственно, такой? — спросил я, смотря в щель приспущенного стекла и пытаясь через неё разглядеть водителя.

После небольшой заминки из щели проговорили:

— Это насчёт певицы.

— Какой? — тупо спросил я, ясно понимая, о ком говорит водитель, и чувствуя, как от этого понимания начинает холодеть внутри. Что с ней случилось?..

— Да садитесь же вы, — устало и чуть насмешливо протянул голос. — Не хочу вас уговаривать… но дело серьёзное.

Я посмотрел на серебристую дверную ручку и заметил отражение круглых фонарей. Поколебавшись, всё же взялся за неё, открыл дверцу и забрался в салон.

В машине было темно. Кожаное кресло скрипело, когда я устраивался поудобнее. Из динамиков сзади доносилось тихое женское пение.

— Не беспокойтесь вы так, — ободряюще сказал водитель, взглянув на меня через зеркало заднего вида чёрными линзами очков. — И прекратите ёрзать. Обивка новая.

Машина тронулась и сразу вклинилась в поток. Меня насторожила эта резкость манёвров, но её причину я понял не сразу.

— Куда мы едем? — спросил я после того, как электромобиль повернул на ближайшем перекрёстке.

Водитель пропустил мой вопрос и перешёл сразу к делу.

— Вам не стоит больше посещать «Авеню», — сказал он, снова резко выкрутив руль.

— Это ещё почему? — удивился я и заметил: — На автопилоте при таком движении безопасней…

— И с Катериной вы больше не увидитесь, — перебил водитель. Он явно не слушал, что я ему говорю.

— А это не вам решать, — буркнул я, поняв, что собеседник блефует и ничего серьёзного с Катериной не случилось. — Вы очередной её поклонник? Так знайте, что…

— А вам ведь уже намекали, но вы так и не поняли.

— Намекали?

— Голова уже не болит? — Водитель чуть обернулся на меня, поглядев над очками и сверкнув краем золотой улыбки из-за поднятого воротника. Шляпа его была сдвинута назад, виднелся широкий бритый лоб.

— Причём здесь?.. — Я машинально потянулся к недавно ушибленному затылку.

— Вы меня поняли, — проговорил водитель. — А если нет… моему боссу это не понравится. Учтите: будут последствия.

— Вы мне угрожаете? — Я, стиснув зубы, попытался унять дрожащий от негодования подбородок.

— Вы не против? — Водитель вставил между губ сигарету, прикурил и выдохнул вверх. В нос тут же ударил удушающий запах табака.

— Прекратите! — крикнул я, прерываемый собственным кашлем. — Остановите машину!..

— Да пожалуйста.

Электромобиль резко затормозил, так что я ударился щекой о подголовник переднего пассажирского. Дверь автоматически открылась.

Я выскочил на улицу. А чёрный Cadillac V8 уже сорвался с места, обдав дымом от покрышек.

— Негодяй, — сказал я вслед машине и огляделся.

Центральный вход в Александровский сад. Его арка с восемью белыми колоннами приветливо помигивала новогодними огнями. Рядом проходила улица Профсоюзная: двухъярусная, всегда оживлённая автомагистраль, а над ней — жёлтая ветка метрополитена.

Медленно, крупинка за крупинкой начал падать снег. Несмотря на близость дороги, вокруг было тихо и спокойно. Не было видно ни одной гуляющей пары, лишь далеко на пустом тротуаре шевелился золотистый силуэт андроида с метлой.

Я достал трубку и начал нервно втягивать и выдыхать пар. Произошедшее сильно взволновало и возмутило меня. Что ещё за бандит, сумасшедший поклонник Катерины? В порядке вещей: вызвать конкурента на риторический армрестлинг, виртуальную дуэль или в крайнем случае на фехтование, но чтобы такое… Следить за человеком от самой работы, затем обманом заманить в машину, рулить собственноручно без автопилота, угрожать и дышать табачным дымом прямо в лицо!.. Жаль, что я не запомнил номер его машины. О таких ненормальных просто необходимо сообщать в полицию нравов. Девианты, чтоб их…

Трубка не помогала отвлечься, и я, решив, что стоит прогуляться и подышать свежим воздухом, зашагал в сторону арки. В голове раз за разом прокручивалась ситуация в машине. Я представлял себе разные варианты: вот я вызываю мерзавца на дуэль, вот выхватываю у него сигарету и тушу о новую кожаную обивку, а затем мы стоим друг напротив друга в заснеженном лесу, словно Пушкин с Дантесом. Он стреляет и промахивается… стреляю я — и убиваю Дантеса…

— Эй, слышь.

Этот скрежещущий, хриплый голос раздался прямо за моей спиной. От неожиданности я вздрогнул и, недовольный тем, что кто-то отвлёк меня от мыслеубийства недруга, обернулся.

Картина, что я увидел, достойна кисти современного художника-постмодерниста. Или пера (карандаша, клавиатуры) Пелевина. Настолько она была невероятна и в то же время обыденна.

В свете фонаря, рядом с чугунной статуей двух дам девятнадцатого века, чуть запорошенные снегом стояли, ссутулившись и расставив руки синдромом «широкой спины», трое.

Они были одеты в старое трико с тремя полосками и в спортивные курточки с замком и резинкой снизу. На голове у одного была кепка-шестиклинка. Он же оказался обут в остроносые чёрные туфли, в то время как его товарищи щеголяли босоногостью. Их золотистые, однотипные лица не выражали ничего, а визоры были как будто затуманены.

— Слышь, ты, — сказал обутый. — Есть чо?

— Что?.. — только и смог выдавить я. Вид наряженных по моде 90-х андроидов вызывал чувство неловкости.

Андроиды переглянулись. Мой вопрос явно посеял в них смятение.

Вдруг один из босоногих, со скрипом повернув, а затем наклонив голову, со стоеросовой элегантностью взял одну из чугунных дам под руку и проговорил: «Девушка. а можно. с вами. познакомиться?»

— Это розыгрыш? — наконец, смог спросить я.

И тогда тот в шестиклинке со скоростью автомата начал выдавать: