Развод. Он влюбился

Однако он не отступил:

— Не для себя, так для дочери дом оставь. Она тут выросла. Что люди подумают, если ты ее отсюда выселишь?

Люди, значит, что подумают…

Наконец-то все встало на свои места.

— Ах вот в чем дело, — усмехнулась я, — Хочется побыть хорошим в чужих глазах? Чтобы все вокруг говорили, что Лешенька не просто козел блудливый, а святой человек, который оставил дом жене и дочери.

По тому, как покраснели его щеки, стало понятно, что я попала в цель.

Выпендриться хотел? Не за мой счет.

— Или может ты думал, что мы сохраним хорошие отношения, и ты время от времени будешь наведываться в «свой» дом? Прогуливаться по царским имениям, проверять все ли в порядке, контролировать, указывать, где и что должно быть, а потом с чистой совестью возвращаться в Маришкины объятия?

Кажется, и эта мысль у него была, потому что он умудрился покраснеть еще сильнее:

— И что ты будешь покупать? Другой дом? Квартиру? Ты же знаешь, что это самый хороший район, что такого у нас больше не найдешь.

— С чего ты взял, что я собираюсь оставаться в этом городе?

Он опешил. Прям так сильно удивился, что даже дар речи на несколько секунд потерял. Потом кашлянул, прочищая горло, и выдал:

— И куда ты собралась? У тебя тут и бизнес, и друзья знакомые, и вообще все. Да развелись, но какой смысл срываться с места в наши-то годы.

Хорошо хоть не сказал «старости лет».

— А что не так, милый? Я теперь женщина свободная. Открыта и для новых мест, и для новых людей. И, представляешь, какое чудо, мне не нужно на этого твоего согласия или одобрения. Мне вообще больше от тебя ничего не нужно. Так что расслабься и иди к своей Марине, а мы как-нибудь сами.

Он вздохнул так надрывно, будто на его плечах лежал вселенский груз.

— Я не хотел, чтобы вас это так сильно затронуло.

Идиот.

— А оно затронуло, Леш. Представляешь? И меня, и Дашу. Ты еще не в курсе, но твоя дочь решила уйти из универа. Хочет перейти на заочный

— Это еще что за выходки?! Я поговорю с ней! Мозги вправлю…

— Тебя давно не посылали?

— Учиться надо!

— Кто ж спорит. Надо.

— Это просто дурь какая-то! — повторил бывший муж, до глубины души возмущенный поведением дочери.

— А что, по-твоему, не дурь? Ходить в универ и каждый день видеть морду твоей Марины? Или продолжать жить с ней в общаге и слушать, как та делится подробностями вашей семейной жизни?

— Даше не придется с ней жить. Я могу снять Марине квартиру, чтобы между ними не было стычек…

— Погоди, я правильно услышала? Ты собрался снимать квартиру не своей дочери, а какой-то девке? Браво, Жданов, — я картинно похлопала в ладоши, — с каждым разом ты умудряешься падать в моих глазах все ниже и ниже.

И снова он покраснел, как вареный рак:

— Просто к слову пришлось. Если нужно, я им обеим сниму! — выпалил бывший муж.

— Не ты ли всегда говорил, что студенческие годы в общаге – самая настоящие, веселые и интересные? Что это прекрасная школа жизни, которая поможет в дальнейшем? Что ж ты Мариночку свою в общаге не хочешь оставлять? Или боишься, что там парней слишком много?

— Хватит!

— Открою тебе секрет – в квартиру их водить еще удобнее. Так что ты бы подумал, прежде чем раскошеливаться на столь сомнительное мероприятие. А то не успеешь оглянуться, а уже тю-тю – забросит твоя Мариночка учебу.

Он внезапно отвел глаза, а потом будто нехотя сказал:

— Вообще-то я предложил Марине прерваться на годик, взять академ, отдохнуть…

— Устала бедолажка?

Он проигнорировал мой выпад:

— Она еще сомневается, но раз такое дело с Дашей, то я ее уговорю.

Ну-ну. Уговорит он ее. Прям Решала года.

Она сама спит и видит, как зацепиться здесь покрепче.

Девка не дура, понимает, что сейчас никак нельзя ослаблять накал и уезжать, оставляя престарелого ловеласа без внимания. Надо подкармливать его нежностью, щенячьими взглядами, похвалой и молодым телом. Чтобы дальше плыл и растекался, как глина, из которой можно лепить что угодно.

Она наверняка и так жалеет, что не смогла прогнуть его на дом, так что остальное будет прорабатывать в пять раз активнее.

— Так что не надо Дашке ничего бросать, пусть спокойно доучивается, — великодушно сказал Жданов.

— А это уже не тебе решать.

— Хватит обесценивать мою значимость, как отца!

— Ты сам себя обесценил.

В этот момент Дарья с клиентом вышли из дома. Мужчина выглядел довольным и крайне заинтересованным.

— Вам понравилось? — спросила я, отворачиваясь от бывшего мужа. Он больше меня не интересовал, его присутствие тяготило.

— Вполне. Здесь бы получился прекрасный комплекс для отдыха.

Кажется, Леша задохнулся от такого предположения. Я даже оборачиваться не стала, вместо этого сказала:

— Отличная идея. Кстати, вон тот гараж можно снести и вырубить половину сада. А на освободившееся место поставить А-фреймы.

— Лена, — прошипело за спиной.

Во том самом гараже у Леши была мини-мастерская, где он «медитировал». Занимался изготовлением всяких мелочей из дерева. Называл его местом силы и релакса, и мог часами полировать какую-нибудь болванку.

Я знала, как дорога ему эта берлога, и мне было плевать.

— Все, Алексей, уходи. Если тебя жалко этот дом отдавать чужим – можешь купить его себе и своей курочке. Мне все равно кому стены продавать, — здесь я, конечно, лукавила. Но это мое право, я больше не обязана быть честной с этим человеком, — а теперь извини, я должна обсудить с гостем важные нюансы. Всего хорошего.

Под прицельными взглядами Жданову пришлось отступить. Он уходил быстрым нервным шагом, на ходу дергая воротничок рубашки.

Бедный, злой, не понятый мужчина.

— Простите еще раз за некрасивый спектакль, — я еще раз извинилась перед покупателем, — бывший…что с него взять.

Мужчина понимающе улыбнулся, и мы перешли к деталям возможной сделки.

А на следующий день мне позвонил Алексей. Если честно, не хотела отвечать – скупое Жданов А.В. вместо «любимого», никак не располагало к беседе, однако я все-таки взяла трубку:

— Слушаю.

— Снимай дом с продажи, я сам его выкуплю, — сказал он так, будто бросил кость голодной собаке.