Развод. Он влюбился

Да я рисовала себе эти точки, рубежи, невидимые линии, пытаясь хоть как-то упорядочить свою реальность, но на самом деле это были попытки спрятать свой страх. Только и всего.

Я бы, наверное, вообще забилась в нору и сидела там, до одури вспоминая о том поцелуе в Синей Розе, если бы не мама.

Она не давала мне провалиться, заставляла двигаться и просто жить. Именно по ее настоянию я вышла на работу. Ставала утром, красилась, собиралась. Решала рабочие задачи, о чем-то говорила с людьми.

Это помогало отвлекаться, но стоило колоссальных усилий. Я приползала домой выжатая как лимон, ужинала, не чувствуя вкуса, и падала на кровать. Сил на бесконечные размышления не оставалось, что тоже было неоспоримым плюсом.

А еще, не знаю каким образом, ей удалось уговорить меня идти на этот дурацкий корпоратив.

— Отдохнешь, расслабишься.

— Мам, ну какой отдых, — стонала я, — у меня нет настроения.

— Свое настроение мы делаем себе сами, — она была непреклонна, и в итоге я сдалась. Решила сходить на пару часиков, покрутиться перед начальством, чтобы не заработать штрафных дежурств, и уйти.

Одна проблема — Макс тоже там будет и как пережить его присутствие я не представляла.

Страшилась этого и в то же время желала до дрожи. Увидеть, поговорить, потанцевать. Признаться в том, что нас уже трое…ну или наоборот перевернуть ему на голову блюдо с праздничным оливье.

Черт, сама себя перестала понимать.

Кажется, это гормоны…

В общем, на корпоратив я собиралась в смешанных чувствах. Сомнения, страхи, робкие надежды — все это скрутилась в один тугой узел. И мне почему-то казалось, что сегодня этот узел будет разрублен. С хорошим исходом или с плохим — неизвестно, но в целом ситуация должна проясниться. Как, почему, когда? Не знаю, но предчувствия усиливались с каждой секундой.

— Я завтра вечером буду в кафе, — предупредила меня мама накануне мероприятия, — если надоест веселье, приезжай ко мне.

— Хорошо.

Я очень сомневалась, что мне будет хоть чуточку весело на этом празднике жизни, но покорно отправилась навстречу судьбе.

Наш небольшой коллектив собрался в Грине в семь вечера. Все, кроме меня, веселые румяные, полные предвкушения. И я, бледная как поганка, в очередной раз прикрывающаяся неполадками со здоровьем.

— Тебе надо больше времени проводить на воздухе. Гулять по побережью, — авторитетно заявляла Катя Петрова, — морской воздух творит чудеса даже зимой.

Я бы не отказалась сейчас от чудес, чтобы раз! и все проблемы исчезли. Было бы здорово.

Однако, как показало время, проблемы только начинались.

Стоило появиться Максиму, как стало ясно, что в покое он меня сегодня не оставит.

Горящий взгляд в упор, в котором полыхало решительное «никуда ты от меня не денешься».

А я и не понимала чего хотела больше. Чтобы схватил, прижал к себе и никогда не отпускал, или чтобы наконец исчез из поля зрения, позволив нормально дышать!

Кроме нашей фирмы в Григе еще несколько компаний отмечали новогодние корпоративы. Поэтому было людно, шумно и, наверное, весело — играла музыка, сверкали огни, и неугомонный ведущий развлекал гостей, не позволяя им просто сидеть за столами и жевать. Девчонки то и дело выскакивали на танцпол, пытаясь вытащить и меня, но я ссылалась на то, что жмут новые туфли, и оставалась на месте, хотя когда-то очень любила танцевать, и могла ночами напролет тусить с подругами в каком-нибудь клубе. Приходила только под утро, уставшая, но счастливая до невозможности, и падала на кровать.

Хорошее было время. Порой мне отчаянно не хватало той беззаботности, беспечности и светлого взгляда в будущее.

Дашка что была тогда, полтора года назад, и та, что сейчас — два разных человека. От беспечной девочки, у которой было море подруг и океан планов, мало чего осталось.

И в душе щемило от желания вернуться обратно. Стать прежней, снова научиться доверять, делиться секретами с теми, кто близок по духу, гулять пока не загудят ноги, и улыбаться, не вспоминая о проблемах.

Я хотела этого, жаждала всей душой, но не могла.

Призраки прошлого не отпускали меня. Даже сейчас мне казалось, что среди толпы нет-нет, да мелькало то самое платье, которое так любила Марина.

Глупо…

Максим сидел напротив меня и тоже ни разу не вставал из-за стола, безотрывно наблюдая за мной.

От его взгляда не спрятаться, не скрыться. Он подбирал до самых костей, кричал о чем-то, но я боялась услышать его.

Хотела. Но боялась.

После предательства отца этот страх так глубоко пророс в меня, так крепко пустил корни в каждую клеточку, что я не знала, как избавиться от него. Он мешал думать, мешал слышать. Он мешал жить.

И мать все-таки права — мне нужна помощь. Сама я не справлялась. Интерполировала прошлое на свое будущее, мучила себя, терзала.

Когда зазвучал медленный танец, Субботин поднялся со своего места и, обойдя стол, остановился рядом:

— Потанцуй со мной.

— Я не…

— Просто потанцуй.

Не знаю почему, но я согласилась. То ли общее настроение сказалось, то не было сил противостоять тому притяжению, которое вело меня к Максиму несмотря ни на что.

Когда моя ладонь утонула в его, перед глазами снова полыхнула синяя Роза и поцелуй, и я снова захлебнулась болью.

Дернула руку, пытаясь освободиться, но Субботин не позволил. Сжал мои ледяные пальцы и потянул на себя, вынуждая подняться из-за стола.

— Идем.

Слишком много людей, чтобы начинать отбиваться всерьез, поэтому пришлось подчиниться.

Мы присоединились к другим танцующим парам. Макс положил мне руки на талию, я — ему на плечи.

Рядом. Чувствуя тепло. Дыша одним воздухом. Но стена, разделившая нас после Синей розы, никуда не делась. Она давила, причиняя боль и ломая кости, не позволяла распрямить плечи и вдохнуть полной грудью.

Мы так и не поговорили после того происшествия. Он пытался много раз, но я всячески избегала контактов, а теперь бежать было некуда.

Он рядом, я в кольце его рук, и мой живот, в котором наш пока еще крошечный ребенок, напряжен до предела.

Нас трое. Но между нами тень Марины с мерзкими щупальцами и когтями.

— Прости меня, — прошептал он.

— За что? — язык ватный, в голове каша. Каждый глоток воздуха, словно пылающий кирпич падал в легкие.

— За то, что произошло в Синей Розе.