Резиновое солнышко, пластмассовые тучки

Мелодия закончилась. Юля стояла с закрытыми глазами, приложив пальцы к вискам. Она вспомнила Сома, ее Димку… Она открыла глаза и увидела тупые вспухшие рожи Горика и Гены, увидела грязную полутемную комнату с памятником и роялем… Стало мерзко… Сиська и Какашка… Человеческий мусор… И ночное артучилище… А могла бы быть с ним, у него…

— Вот это да! — сказал Гена похоже искренне. — Что это было?

— Сыграй еще что-нибудь, — попросил Горик.

Оба смотрели на нее выжидающе. Уроды, подумала Юля с отвращением.

Дима любил играть ей «маленькую девочку» группы «Крематорий». Как это было давно. И как хорошо. Ничего уже не вернуть.

Ей было больно. Наворачивались слезы. Юля со всей дури ударила по клавишам. Раздался жуткий режущий уши звук. Парни вздрогнули.

— Маленькая девочка!!! — заорала она дурным голосом, дико и беспорядочно ударяя по клавишам. — Со взглядом волчицы!!! Я тоже когда-то!!! Был самоубийцей!!! Я тоже лежал!!! В окровавленной ванне!!! И молча глотал!!! Дым марихуаны!!!

Юля хлопнула крышкой рояля. Парни были в шоке. Ей хотелось как-то избавиться от них — оставить здесь, убежать, убить, все равно как. Она их ненавидела.

— Довольны? — бросила она зло.

У Горика было каменное лицо. Кажется, он что-то понимал.

Он медленно и громко зааплодировал.

* * *

Это война. Это игра в «войнушку», как когда-то в детстве. Юле всегда нравились мальчишеские игры, у нее никогда не было кукол. И у нее почти не было подружек, только друзья, мальчики. Когда она играла с ними в «войнушку», то требовала, чтобы все выглядело по-настоящему. Она впадала в бешенство, если кто-то не падал, когда его «убивали» или падал, но быстро вскакивал. Ей надо было, чтобы все — как в жизни. Ведь игра — это жизнь, а жизнь — это игра. Убитый не должен вставать. Мама, смеясь, говорила, что у дочки «обостренное чувство справедливости». Она была права. Чувство было обостренное как нож. Оно могло зарезать.

Впервые в жизни Юля была уверена, что тот, кого убьют не встанет.

Первый этаж николаевского корпуса почти полностью занимал зал с колоннами. Белые античные колонны, меньшие, чем снаружи, но все равно громадные, простирались вдоль широченного зала двумя рядами, поддерживая высокие своды. Когда-то здесь был блестящий паркетный пол, устланный красными ковровыми дорожками. Сейчас остался голый бетон, усыпанный стеклом и разным мусором. Окна без стекол выходили прямо на проезжую часть.

За окном послышался гул мотора. Проехала машина. Зал на секунду осветило фарой и Юля заметила чье-то колено, торчащее из — за колонны неподалеку.

Конечно, они трусы. Кто-то, один или другой, сейчас выйдет в центр с поднятыми руками и заорет: «Ну все, прикольнулись и хватит!». И умрет первым.

Юля выстрелила туда, где заметила колено. Тут же прозвучало еще два выстрела. Одна пуля просвистела в стороне, другая врезалась в ее колонну. Мальчики играли всерьез.

Было тихо. Кажется, где-то кто-то ходил.

Юля аккуратно пробралась вдоль стены за соседнюю колонну. Сейчас бы хорошо посветить фонариком. Но нельзя — заметят.

Бахнул выстрел. Пуля врезалась в стену, неподалеку от Юли. Получалось, что кто-то целится в нее сзади и колонна ни хрена ее не прикрывает. Юля быстро, но тихо пробежала две колонны и схоронилась за третьей. Вслед ей кто-то пустил еще две пули.

Она пыталась дышать как можно тише. Пули просвистели где-то совсем рядом. Мог убить, подумала она. До нее вдруг дошло, что от всех этих игр она и правда может умереть.

За окнами опять проехала машина и зал снова лизнуло светом. Юля четко различила чью-то длинную, согнутую тень на стене и не теряя времени пустила в ту сторону три пули. Никакой реакции. В зале снова темно.

Юля обходила промелькнувшую тень по периметру. В другом конце зала раздался шорох. Бахнули два выстрела. Стреляли не в нее. И снова тишина.

Где-то что-то хрипело, медленно, тихо, с одинаковыми промежутками времени. Где — невозможно определить. Где-то сверху. Может, это была птица.

— Ну что, кто-то сдох? — крикнула Юля.

— Сейчас ты сдохнешь! — отозвался Гена, как ей показалось нервно. У него был режущий уши писклявый голос. Он был неподалеку.

Горик молчал и это пугало ее больше всего.

Грохнуло два выстрела. Возможно, кто-то стрелял наугад. Пули пролетели где-то далеко в стороне.

Она услышал тихий шорох неподалеку. Кажется, кто-то пнул обломок кирпича. Она села задницей на бетон, плотно прижалась спиной к колонне и прицелилась в темноту. Было холодно. Задница в легких джинсах быстро замерзла. Но по виску стекала капелька пота.

Резкий звук оглушил ей левое ухо. Отлетел кусочек колонны. Пуля врезалась в камень чуть левее ее головы.

Кто-то все-так же был сзади. Кто-то отлично ее видел. Кто-то мог пристрелить ее прямо сейчас.

Юля не могла пошевелиться, а нужно было бежать. Кто-то держал ее на мушке. Сердце колотилось так бешено, что казалось, будто оно не где-то далеко под кожей, а здесь рядом, во внутреннем кармане косухи. Очень хотелось закурить.

— Стреляй же, гад, — прошептала она.

Кто-то не стрелял. Юля на коленях обползла колонну и спряталась за ней. Стараясь не шуметь и не дышать, она на четырех заползла в угол зала. Некоторое время она не шевелилась. Впереди было какое-то движение. Она стала пробираться вперед.

Дальше и сбоку был выход в коридор, утыканный окнами. Место напротив выхода было немного светлее остального зала. Неожиданно на это место вышел Гена, пригнулся, спрятался за колонной. Юля отлично его видела. Она осторожно проползла чуть вперед. Теперь их отделяло пять-шесть метров. Он стоял к ней спиной и выглядывал в темноту из-за колонны.

Юля взяла Генку на прицел. Она могла не торопясь выбрать куда выстрелить — между лопаток или в затылок.

Грохнул выстрел. Это Горик попал в Генкину колонну. Гена спрятался за нее и присел, повернувшись к Юле лицом. Ее он не видел, было темно.

Она отлично видела его лицо. Гена нервничал.

— Прощай, Какашка, — прошептала Юля. Она была уверена, что сделает это. Пора было заканчивать эту глупую игру.

Гена встал, прижимаясь спиной к колонне. Юля медлила, ей было интересно. Гена поднял руку и выстрелил в потолок четыре раза подряд. Потом он закричал:

— Все! Игра закончена! У меня кончились патроны! Я выхожу! Не стреляйте!

Юля разочарованно вздохнула. Так и знала, что кто-то зассыт, подумала она.

Гена вышел из-за колонны. Юля чуть передвинулась и прицелилась ему в спину. Уже надо было стрелять, а она медлила.