Рим. Новый Порядок. Том 1

Я выдержал ещё одну паузу, чувствуя, как мои слова начинают проникать в умы собравшихся.

— Зачем делать из варваров римлян? — с лёгким презрением спросил Нигер.

— У нас нет иного выбора, — развёл я руками. — Что значит быть римлянином? Это не вопрос крови. Если человек говорит на латыни, чтит римские традиции и законы, modus vivendi romanae — он римлянин. Именно так мы достигаем универсальности и порядка.

— На Востоке варвары, принявшие римские традиции, порой ведут себя более римлянами, чем сами римляне в Риме, — задумчиво заметил Помпеян.

— Именно! — подхватил я. — Мы не должны зацикливаться на происхождении. Хотя этот вопрос я подробнее разъясню, когда мы вернёмся в лагерь.

Отец покачал головой:

— И всё же, Люций, требовать от латифундистов денег на воспитание варваров — это слишком.

— Сложный вопрос, согласен, — кивнул я. — Я думал над этим. Отец, ты не учитываешь изменений, которые уже происходят. Мы проведём триумф, это даст нам поддержку. Главное, не позволить Сенату воспользоваться нашими успехами.

Я выдержал ещё одну паузу, чтобы собравшиеся сосредоточились на главном.

— Мы привезём в Рим не только победу, но и Манифест. Для богачей он станет философией, противостоящей христианству. Для плебеев и ремесленников — решением существующих проблем. Для учёных — развитием, новым знанием. И если мы выдвинем требование разделить бремя, кто из них посмеет отказать? В глазах народа они перестанут быть отцами Отечества, если выступят против порядка.

Я закончил, наблюдая за задумчивыми лицами. Казалось, мои слова нашли отклик. Философы в лагере уже начали распространять идеи нового стоицизма. Этот маховик не остановить. Конечно, противники найдутся, но каждый из них будет изолирован. Мы построим систему, в которой порядок и баланс станут основой всего.

— А я согласен с тем что сейчас сказал цезарь!
– наконец сказал Пертинакс, у него всегда было развито чувство справедливости, — И насчет политики умиротворения для варваров, и насчет состояния легионов. Да! Зачем нам закрывать глаза, если есть проблема? И то что латифундисты должны делится, тоже вижу по справедливости. Если сейчас удачный момент – надо вытрясти их мошну. Все равно они восполняют затраты.

— Именно, - подтвердил я – нужно ясно понимать. Латифундии существуют лишь потому, что на лимесе защищают легионы нашу Империю. Это надо твердо помнить. Мир приносит благоденствие не только лично Императору.

Наконец все по очереди высказали свое мнение. Было ясно что моя позиция победила, так как убедила всех в том, что является лучшей. А раз так, то мы начали работать над планом умиротворения.

***

928(175) июнь, резиденция префекта Египта, Александрия

Публий Авид Торкват наслаждался прохладой своей резиденции, расположенной недалеко от моря. Дневной бриз был единственным спасением от неумолимого зноя. Слегка потягивая лёгкое вино, чтобы не терять ясности мыслей, он читал трактат, недавно присланный знакомым математиком. Этот учёный, увлечённый какими-то новыми открытиями, отправился на север, в лагерь императора.

Сначала Торкват прочитал восторженное письмо Клемента о событиях в лагере. Оно показалось ему крайне интересным. Как политик, Публий уловил то, на что учёный не обратил должного внимания. В лагере возник новый политик — Люций Аврелий Коммод, сын императора. Клемент был восхищён научными открытиями, но Торкват видел за ними политическую перспективу. Пока Коммод ещё молод, но в нём уже чувствуется масштаб личности, и префект умел замечать такие вещи.

Отложив пергамент, Публий задумался. Идеи, изложенные в Манифесте, поражали своей новизной и смелостью. «Стоицизм Империи», — мысленно повторил он ключевую формулировку. Это был не просто философский трактат, а идейное обоснование существования Империи. Империя теперь позиционировалась как воплощение универсального порядка, а значит, единственное легитимное государство.

Эти намёки и тонкие интонации не ускользнули от Торквата. Новая идеология была ясна: Империя может иметь только одного Императора. Любой другой правитель — это нарушение порядка. Теперь любой бунт, любая узурпация теряли легитимность на самом концептуальном уровне. Сенат, в свою очередь, должен был утратить прежнее влияние, а власть императора только укрепиться. А еще он чувствовал что эти идеи очень привлекательны. Каждый найдет в них какую-то выгоду.

«Над этим стоит серьёзно подумать», — решил он.

Мысли вернулись к Кассию Авидию, амбициозному генералу. Когда-то его идеи о захвате власти казались забавными, но теперь ситуация стала тревожной. Генерал больше не был нужен, особенно после того, как был куплен легат Регул. Этот юноша оказался не только эффективным, но и перспективным выбором. Император не ошибся с его выбором.

Однако Кассий оставался проблемой. Его настойчивость в стремлении стать императором выходила за рамки разумного. «Откуда такие амбиции?» — думал Торкват. Если даже цезарь в столь юном возрасте пишет Манифест, открыто утверждающий превосходство Империи и её порядка, то это означает одно: Коммод не проявит ни малейшей снисходительности к мятежникам.

Поддержка Кассия в этих условиях выглядела крайне неразумной. Публий знал, что в его окружении оставались те, кто продолжал рассматривать идею отделения и создания небольшого независимого государства. «Их нужно предупредить», — решил он.

Император завершал войну на севере. Торкват был уверен: как только это произойдёт, легионы Марка Аврелия двинутся на юг. В таком случае у Кассия просто не останется шансов. Оставалось надеяться, что лишённый поддержки, генерал проявит благоразумие и откажется от своих притязаний.

Глава 15

928(175) июнь, земли квадов

Моё желание выучить маркоманский язык оказалось весьма удачной идеей. Изначально я начал его изучать, готовясь к возможным особым переговорам, и вот теперь это пригодилось.

Тогда на военном совете мы пришли к выводу, что нет смысла двигаться всей армией в одном направлении для текущих задач. Конечно, это всё ещё небезопасно, но инициатива сейчас на нашей стороне. Эти варвары просто не ожидают столь нетривиальных действий от римлян. Мы начали искать в легионах тех, кто мог хотя бы сносно общаться на языках квадов, маркоманов и языгов. Да, языгов мы только что подмяли. Но почему бы не наведаться к ним вновь? Официально — для найма добровольцев. А неофициально — для разведки.

Моя идея включала не только уточнение численности и возможностей местного населения, но и секретные переговоры со старейшинами. Я понимал, что вначале они могут воспринять наше поведение как очередной римский обман. Это допустимо, но не в той мере, как они привыкли себе представлять.

Первым этапом стало прощупывание почвы: изучение местных раскладов власти, выяснение, кто с кем связан, кто готов к сотрудничеству. Договариваться со всеми старейшинами было бессмысленно — их слишком много. Нужно выбирать тех, кто наиболее договороспособен и амбициозен. Если кто-то из них начнёт набивать цену, достаточно намекнуть, что в соседнем селении есть другой старейшина, с которым они враждуют с юности. И тот будет рад услышать, что уважаемый старейшина еще не решился. Остальное они додумывают сами. Так мы добьёмся необходимого результата.