Рим. Новый Порядок. Том 1

Параллельно мы начали рекрутировать юношей 14–16 лет, полных желания прославиться в римской армии. Римская дисциплина сделает из них настоящих солдат и, со временем, римлян. Более взрослых брать не имело смысла: их сложнее перевоспитать, а острой необходимости в этом сейчас не было.

Римские центурии наводнили земли сарматов, но вели себя на удивление мирно. Никто не насиловал, не грабил, солдаты были учтивы, платили за услуги, иногда даже помогали местным жителям. Вожди получали подарки и формальное уважение, но основное внимание и помощь мы оказывали старейшинам.

Как и ожидалось, поначалу старейшины были недоверчивы и даже пугливы. Но с каждым днём подарки, доброе отношение и заманчивые перспективы меняли их настрой. Постепенно они начали вовлекаться в процесс будущего дележа власти и благ. Каждый пытался укрепить свою позицию через связи с римлянами. Мы учли это, формируя две-три группировки старейшин, которые поддерживали бы друг друга против вождей, но между собой ладили неохотно. Нам не нужно чрезмерное усиление.

Лояльные старейшинам члены племени начали организовываться, а вожди, хоть и смутно что-то подозревали, не могли ничего предъявить. Они пытались сопротивляться, но старейшины активно защищали римских эмиссаров, что подрывало авторитет вождей.

Царь был особенно хмур. Ему это явно не нравилось, но у него не было доказательств нашего вмешательства. Старейшины клялись, что римляне помогают общинам и ведут себя достойно. Единство вождей постепенно разрушалось. Пока их сопротивление оставалось скрытым и незначительным, а влияние старейшин возрастало.

В общем, раскол в племенах наметился. Сарматы и так лишились части войск которых дали нам, а то что осталось у них оказалось разобщенным. Не все воины поддерживали вождей. Всегда есть обиженные, которых и обхаживали старейшины, стараясь привлечь на свою сторону хоть какой-то силовой блок.

Ну что же, с такими раскладами, даже если у нас, в худшем случае, ничего не получится, то все равно, мы накинули им таких пробелем, что теперь им точно не до набегов и участия в союзах против римлян. А главное, если что такое и наметится, то первые кто нам об этом доложит будут старейшины, которые уже очень сильно заинтересованны в римском присувствии. Иначе могут им задать вопросы, на которые будет очень неудобно отвечать.

Мы добивались своего: внедрение римского влияния через старейшин становилось всё более успешным. Этот подход ломал старую структуру власти варварских племён и подготавливал почву для дальнейшего латинизирования региона.

План в сарматских землях шёл отлично. В отличие от германцев, с которыми всё оказалось сложнее. Да, они уже ощутили мощь римского оружия в прошлые годы, но память у них, кажется, короткая. Кроме того, численность их воинов была куда большей, чем у сарматов.

Мы решили не отходить от сарматской легенды и отправились к ним с тем же мотивом — набор юношей в римскую армию. Тем более что они нам действительно были нужны. Старейшины германцев, в отличие от сарматов, не шли на контакт так легко, но знание их языка оказало значительную помощь. Я лично участвовал в переговорах.

Разговоры с ними обычно проходили примерно так:

— Вот вы, уважаемый старейшина, считаете полезным для племени все эти бесконечные войны? — начинал я. — Сколько славных воинов погибает, сколько вдов и сирот остаётся после каждого похода. Всё это тянет община, а не вождь. Вождь приходит с набега, и первыми одаривает своих ближников. Их семьи от войны богатеют. А те кто не участвовал?

— Да, тяжело приходится общине, после войны. Даже если успешная, - тянет задумчиво старейшина.

— А ведь войны эти бессмысленны. У вождей свои интересы. Для них община — лишь источник глупцов, которые мечтают о воинской славе, запасов, крова на зиму. Пока вы заботитесь о вдовах и сиротах, они отдыхают в медовом доме. А общиной занимаетесь вы, уважаемый.

— Верно, мы-то всё и тянем на себе, — старейшина гордо выпячивал грудь.

— Но разве вам это справедливо? — спрашивал я с показным удивлением. — Войны кормят лишь ближайших соратников вождя. А вам остаётся то, что он соизволит дать. А ежели поссорились с вождем?

— Да, не стоит ссориться с вождём, — нехотя признавал старейшина.

— Но как было бы славно жить по справедливости!

— Это как? — старейшина смотрел настороженно.

— В мире! — объяснял я. — Рим получает прибыль от торговли, а вы — от ремёсел, охоты, даров леса. Мы могли бы воевать вместе против других дерьмоедов, если станет скучно. А править в общине будете вы, уважаемый старейшина, а не вождь.

— Эк ты загнул! — усмехался старейшина. — Да как же я буду править, если вождь — сила? И воины его поддержат. С его руки кормятся.

— А если старейшины объединятся в свой тинг? Такой, что будет решать все дела племени? У нас в Риме он называется Сенат. Даже наш император советуется с ним. Именно Сенат и привел к благоденствию народ римлян.

— Да что толку от этого тинга? Чушь это! — сердито рыкал старейшина. — Вожди быстро успокоят тех, кто захочет их власть отнять.

— А вот поэтому поводу есть у меня соображения, была бы воля и решительность… — спокойно продолжал я.

И дальше старейшина попадал в ловушку собственной алчности, амбиций или обид. Мы намекали, что не со всеми старейшинами будем вести дела, и что именно он — избранный судьбой, с которым Рим хочет сотрудничать.

Племена, конечно, не были такими уж сплочёнными. Их единство проявлялось только перед внешней угрозой. Но когда угрозы нет, у каждого свой интерес. А мы сейчас это умело использовали.

С квадами закончили уже почти в конце июля. Остались наристы и маркоманы. Но теперь у нас был опыт и налаженные связи с некоторыми приграничными общинами, что обещало ускорить процесс. Опыт общения и вербовки уже есть, все должно пройти намного быстрее. И с помощью квадов, все пойдет бодрее.

Надо признать, что многочисленные переговоры и договоры утомляли не меньше, чем сама война. Но их результат был куда надёжнее. Мы прививали варварам римский порядок, а их старейшины становились нашими проводниками.

***

Уже в конце июля я отдыхал в палатке после изнурительных переговоров с маркоманами. В голову лезли мысли о том, что переговоры, возможно, требуют больше сил, чем сражения. А также думал над тем, можно ли быстрее закончить тут дела. Наконец, меня вырвал из размышлений Тит Декстер, появившись у входа.

— Аве, Цезарь! Император вызывает вас.

— Сальве, Тит. Это что-то срочное? — спросил я с усталостью в голосе. — Не поверишь, сил нет даже на лишние движения.

— Думаю, вам стоит пойти, — загадочно улыбнулся он и исчез за полотнищем.