Рим. Новый Порядок. Том 1

— Я подумаю, кому это доверить. — Гален вздохнул и потер висок. — Однако, Цезарь, вы всё ещё не объяснили, зачем это нужно.

Я поднялся со стула, подошёл к столу, взял небольшой кусок воска и, приблизившись к жаровне, начал его размягчать. Тепло быстро сделало воск мягким и податливым. Я осторожно вдавил в него большой палец, оставив чёткий отпечаток. Вернувшись к Галену, я протянул ему этот кусок.

— Посмотрите, уважаемый Гален. Видите, как легко и чётко оставить отпечаток пальца на размягчённом воске? — спросил я.

Он взял воск, внимательно изучая узор, который остался на его поверхности.

— Вижу, — задумчиво произнёс он, поворачивая кусок в руках, чтобы лучше разглядеть линии.

— А теперь подумайте, если окажется, что у каждого человека свой узор. Разве это не открывает новые возможности? — продолжил я, наблюдая за его реакцией.

Гален морщился, вертел воск, а затем поднял взгляд на меня:

— Простите, цезарь, но пока не могу уловить как это использовать. Хотя, постойте… — он замолчал, а затем вдруг оживился. — Использовать! Вы хотите использовать это как печать?

Я слегка улыбнулся и кивнул:

— Именно. Представьте: если у каждого человека свой уникальный отпечаток, то подделать такой узор будет невозможно. Это станет средством подтверждения личности отправителя.

Гален вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, будто взвешивал мои слова.

— Не знаю, цезарь. У нас есть подписи, есть печати. Разве недостаточно этих методов? Кому придёт в голову их подделывать? Честно, мне даже в голову не приходило что можно подделать.

— Увы, в государственных делах всякое случается, — туманно ответил я. — Я не предлагаю отменить существующие способы. Но представьте, как это может повысить доверие в некоторых ситуациях.

Он снова посмотрел на воск, помолчал, а затем медленно произнёс:

— Хорошо. Я поручу это одному из своих лучших помощников. Пусть начнёт с проверки узоров в лагере. Но, цезарь, даже если мы проверим сотню людей, это не даёт полной уверенности, что где-то в Империи не окажется человека с таким же узором.

— Если среди сотни человек мы не найдём двух с одинаковыми отпечатками, это уже будет хорошим началом, — ответил я.

Гален склонил голову в знак согласия:

— Вам виднее, цезарь. Я займусь этим.

Когда он ушёл, я остался один, размышляя над нашей беседой. Я знал, что отпечатки пальцев уникальны. Убедить других в этом с медицинской точки зрения сейчас сложно. Но дело не только в доказательствах. Если Гален, чей авторитет в науке непререкаем, утвердит это как истину, люди примут это за факт. И тогда отпечатки пальцев станут не только символом доверия, и уже это можно использовать на практике.

***

928(175) конец февраля, Карнунт, Паннония

Обсуждая на военном совете планы кампании на этот год, мы пришли к единогласному решению: необходимо добить языгов. Оставлять такую занозу у себя под боком просто недопустимо. Они уже неоднократно доказали свою опасность.

Однако предстоящая кампания против них обещала быть сложнее, чем наши войны с германцами. Маркоманы и квады представляют собой преимущественно пешие армии, с ограниченным количеством кавалерии, доступной лишь аристократии. Сарматы же совсем иное дело. Это полукочевой народ, который в основном занимается разведением скота, особенно лошадей. Земледелие у них развито крайне слабо. Их сила — в коннице. Причём не в простой, а в одной из самых тяжёлых кавалерий своего времени. Сарматы воюют верхом на конях, покрытых железной чешуёй, а сами облачены в такую же броню. На данный момент это самая бронированная кавалерия в Европе.

К счастью для нас, у них нет стремян и полноценных сёдел. И слава Логосу, что нет. Если бы у них было это изобретение, они превратились бы в полноценную тяжёлую кавалерию — катапрактарии. Это был бы серьёзный вызов даже для римских легионов. Хорошо, что я решил повременить с внедрением этого новшества в наших войсках. Варвары не чураются перенимать римские технологии. Те же маркоманы охотно используют трофейные римские шлемы и кольчуги. Если сарматы увидят такие полезные новшества, как стремя, я боюсь, они даже спасибо не скажут, а сразу начнут использовать их против нас.

В общем, введение стремян в армию придётся отложить до конца войны. Это изобретение станет частью будущих реформ, когда мы окончательно закрепим контроль над сарматами и начнём их интеграцию в Империю. Игнорировать их потенциал глупо, но сейчас, пока они враждебны и алчны до римских богатств, им нельзя доверять.

Пока я размышлял, я уже представлял, как часть сарматов мы наймём после войны. Из них выйдут отличные инструкторы для римских эквитов. Совместные тренировки помогут объединить эти две традиции верховой войны, создав мощную, тяжёлую кавалерию нового образца. Я уверен, что эта структура скажет своё веское слово на будущих полях сражений.

— Выступать надо сейчас, в крайнем случае — в марте, — объяснял Помпеян. — После зимы их кони ещё слабы, кормов мало, они не так сильны. Если промедлим, через два-три месяца нам придётся воевать совсем с другими сарматами.

— Согласен, — ответил Марк Аврелий. — Проверим ещё раз, готовы ли войска к походу.

Мы вновь углубились в детали снабжения армии. Подготовка была ускоренной, но надёжной. Этот поход обещал быть непростым: с одной стороны — трудности проходимости, с другой — необходимость действовать быстро, чтобы воспользоваться слабостью врага.

Через неделю, в спешном порядке, из лагеря выступили самые боеспособные и опытные легионы в expeditio sarmatica. Остальные части двигались следом, выстраивая логистические цепочки и укрепляя тылы.

Переход занял две недели. Проблемы с дорогами и пересечённой местностью замедляли нас, особенно при разбивке лагерей и строительстве форпостов. Но, наконец, мы достигли равнин, где обитали языги. Здесь передвижение стало легче, хотя это не означало, что мы могли двигаться быстрее: слишком высок был риск попасть в ловушку.

К счастью, наши опасения оказались напрасными. Языги не ожидали такого стремительного натиска. Их земли, семьи и скот оказались беззащитны перед нашей армией. Уходить от врага, имея на плечах всё своё добро, оказалось невозможным.

В течение трёх недель мы провели серию успешных операций. Захватили знатных сарматов и их семьи в качестве заложников, угнали стада скота и табуны лошадей. Языги на своей шкуре ощутили, что такое настоящий римский набег. Они пытались сопротивляться, но разрозненные группы не могли сравниться с дисциплинированными легионами.