Рождение чудовища
Шрифт:
– Ты гляди-ка, сколько слов подряд! – расхохоталась чернявая. – Она еще и огрызается! Идем, статуя, - она кивнула головой. – Я скажу тебе, что делать.
Остальные расступились. Накато, вздохнув с облегчением, направилась вслед за женщиной.
– Ты – здесь главная? – решилась она спросить. Кажется, на нее пока не злятся.
– Я – старшая на кухне, - отозвалась женщина. – Ты, говорят, хвалилась, что никакой работы не боишься? Мне как раз такие нужны.
Кухня располагалась на первом этаже. Просторное, но низкое помещение с закопченным потолком и постоянно настежь открытыми дверями и окнами.
В
Старшая на это ворчала – мол, сами должны набирать для своей работы. Но взять воды позволяла. А Накато, не присаживаясь даже на несколько мгновений, носилась туда-сюда с кувшином.
Вроде бы только наполнишь бочку, примешься за бадью – глядь, не успела натаскать, как бочка уже пустая. Начинай заново.
Если бы не сила, появившаяся стараниями Амади, она бы уже через полдня свалилась с ног. А так – быстро съела обед, который ей сунули, и снова схватилась за кувшин. За то короткое время, что она потратила на еду, воды не осталось ни капли.
*** ***
Простые работницы спали прямо на кухне.
Когда спускалась ночь, в углу попросту расстилали тощие матрасы, набитые соломой, и на них укладывались. Накато давно отвыкла от такой скученности. Ей досталось место с краю на матрасе, и ночью она скатилась на каменный пол, да так и проспала до утра.
Подниматься ей пришлось первой – к тому времени, как поднимутся самые ранние слуги, во всем доме должна быть вода.
Город в предрассветном сумраке выглядел серым и унылым. Плечи и руки ныли после того, как таскала воду целый день накануне. Что ей там обещали – несколько монет за каждую декаду? Как беспросветна должна быть жизнь того, кто вынужден годами так работать, чтобы заработать себе на жизнь!
Впрочем, совсем недавно ее собственная жизнь была так же беспросветна. Даже хуже – ей даже не платили. Кто станет платить рабыне?
Вода струилась внутри каменного желоба акведука. Накато засмотрелась на то, как она бежит. И вздрогнула, услышав шаги за спиной.
– Ты погляди, как старается, - насмешливо протянула пухленькая светловолосая служанка, что сетовала накануне – мол, взяли на работу черномазую. Ее обязанностью было подметать полы на кухне. – Погляди, как старается, хотела я сказать, - продолжила она, хихикнув. – А она застыла изваянием – и спит на ходу! Чего, подскочила раньше всех, так что проснуться не успела?
Накато наполнила кувшин, молча пошла на кухню. Вслед ей понеслось злорадное хихиканье. Вот уже и остальные начали подниматься – а она только первый кувшин несет. А в доме – ни капли воды!
Она заторопилась. Эдак еще выгонят за нерасторопность! Вспомнилось, как Амади говорил – мол, наемный работник не только удрать не пытается, а еще и боится – как бы не выгнали. Эх, в степях никто о таком не слышал! Впрочем, рабы из кочевья не особенно пытались удирать. Куда? Гиенам в зубы или в руки к воинам другого племени? Лучше уж стараться в своем,
выслуживаться. Глядишь – и в шатер прислуживать пустят или надсмотрщиком поставят.Подметальщица, что посмеялась над нею у желоба акведука, поднялась вслед за ней. Остальные пока спали. Но Накато забегала.
К моменту, как поднялись старшая кухарка и истопник, вода была набрана всюду.
*** ***
Накато непонимающе таращила глаза.
– Ты забыла? – мягко проговорил Амади. – Если я снюсь тебе – это не просто сновидение. Это я прихожу на деле, чтобы поговорить с тобой.
– Да, я помню, мастер Амади, - Накато кивнула.
Она попыталась оглядеть себя, но безуспешно.
– Это – территория сна, девочка, - колдун слегка улыбнулся. – Не стоит пытаться разглядеть мелочи. Это может вырвать тебя из сна, и мы не успеем окончить беседу. А мы давно не виделись. Ты выглядишь уставшей. Работа оказалась тяжелой для тебя? Тебя обижают здесь?
– Нет, мастер Амади, - девушка покачала головой. – Меня не обижают. Они просто не принимают меня за свою. Я им чужая. Как и в Кхорихасе, для девушек в школе искусств, - припомнила она. – А еще у меня здесь нет своей комнаты. Мы спим на кухне, на матрасе в углу. Все вместе. Я целый день таскаю воду, а когда наступает темнота, ложусь вместе со всеми спать. Моя флейта стоит в углу, и никто не обращает на нее внимания. Я и сама о ней вспоминаю лишь изредка.
– Что ж, - он покивал. – Пусть пока что привыкнут к тебе.
– Хорошо, - она кивнула и смолкла, не зная, что прибавить.
Похоже, ей еще долго придется пробыть в этом доме. Она так и будет таскать каждый день воду – будто снова стала рабыней в кочевье. Только воду надо носить не с родника, а от желоба акведука. Ну, и еще не бьет никто. Разве только старшая кухарка прикрикнет иногда – но это редко. Накато хорошо справлялась с обязанностью следить за водой на кухне.
Да и не принято было в Мальтахёэ бить наемных рабочих. Если те не справлялись или ленились – их просто выгоняли.
– Ну, что ж. До рассвета далеко, - заметил Амади. – А нам пора прощаться. Отдыхай! – он взмахнул рукой, и вокруг Накато выросли изумительной красоты водопады.
Оглядевшись, она обнаружила себя стоящей по пояс в прозрачном горном озере. А берега заросли лесом. Солнечные лучи, проходя сквозь раскидистые листья, рассыпались ажурными резными тенями.
Вот так сон соорудил для нее колдун!
Красиво. Накато запрокинула голову и уставилась в ярко-синее летнее небо в обрамлении малахитовой зелени.
Потом нырнула, желая разглядеть камни на дне. Мысль о том, что это сон, мгновенно исчезла. Осталось любопытство и радость. Проснувшись, Накато еще какое-то время с улыбкой глядела в беленый известкой низкий потолок. Потом встрепенулась. Вода сама себя не принесет!
*** ***
Накато не представляла, насколько завораживающим занятием может оказаться пересчитывание серебряных монеток на ладони.
Их было немного – всего четыре. Но и дней прошел всего десяток. Сохранит эти монетки – и за следующую декаду получит еще столько же. Эти монетки полностью меняли восприятие прошедших дней.