Рубиновый лес. Дилогия

– Где Сильтан? – спросил Солярис, когда ворон Дагаз каркнул в последний раз где-то под холмом и наконец-то затих, исчезнув вместе с ней. Наконец-то мы остались одни и могли перевести дух. – Вы нашли его? Рассказали, что случилось и где я след Руби отыскал?

– Не-а. – Мелихор бесстрашно запрыгнула на горловину колодца, будто одного полёта сквозь миры ей было мало, и принялась расчёсывать когтями пепельные косы. Впрочем, ничего от этого особо не изменилось: они как выглядели небрежно, будто Мелихор только-только встала с постели, так и остались таковыми. Разве что деревянных бусин и заколок поубавилось: видимо, осыпались в полёте. – Но я оставила Сильтану записку! Положила её туда же, где наши вещи.

– Записку?.. – Солярис приложил пальцы к переносице, как будто пытался не расплакаться. Впрочем, любой бы заплакал на его месте, если бы знал, как скверно Мелихор знает руны и с каким количеством ошибок пишет. – Понятно. Значит, Сильтана можно не ждать.

– Может быть, он сам нас найдёт? – предположила я робко. – Дракон же всё-таки.

– Пф, тоже мне дракон! – Мелихор выразительно надула щёки. – Да жаба и то больший дракон, чем он. От Сильтана-то днём никакого проку, а ночью так вообще слепой как крот. Можно, конечно, дать ему шанс и подождать немного…

– Ты сказала «ночью»? – Я резко подалась к Мелихор, решив, что ослышалась, пока она не кивнула. – Но когда мы с Тесеей упали в колодец, на улице только вечер зачинался, а было-то всего минут двадцать назад…

– Головой ударилась, что ли? – Кочевник, занятый тем, что внимательно выслушивал – точнее, высматривал – жесты Тесеи, докладывающей ему о случившемся, метнул на меня растерянный взгляд. – Мы три часа кряду кликали вас по всем холмам, пока Солярис запах твой не учуял! А потом и он исчез, покуда так нёсся за тобой, что обогнал нас на целую лигу. И ещё час нам с Хорой пришлось искать сид самостоятельно. Колодец-то этот, видать, на месте одном стоять не любит, прыгает, как блоха по псиной ляжке. Чуть не опоздали! Сейчас уже должно быть за полночь. Летний Эсбат-то, гляди, закончился…

Мы с Солярисом вместе посмотрели на колодец и так же вместе осознали, что время-то, оказывается, в сиде течёт иначе. Сказки, как единственный источник знаний о сиде, мало что говорили на этот счёт. Вымышленные фермеры то возвращались домой настолько быстро, что их исчезновение никто не замечал, то исчезали на года. Да и моя мать, королева Нера, возвратилась в Дану в тот же день, в который из него пропала, но успела при этом лицезреть и Рок Солнца, и божеств. Возможно ли такое, что течение времени в сиде непостоянно, как местоположение самого колодца? То быстрее, то медленнее. То застывает, то несётся, как пришпоренный жеребец. И неизвестно, сколько ещё прошло, пока мы все здесь просто разговаривали.

– Хм, – изрёк Солярис многозначительно, нависнув над колодцем бок о бок со мной, пока я прислушивалась. Всё это время воды журчали, резвые и звонкие, но вдруг умолкли. Даже воздух, которым тянуло со дна, изменился, стал сухим и затхлым, каким и должен быть воздух в старом иссушенном колодце. Дыхание другого мира оборвалось. – Похоже, шансов, что Сильтан догонит нас, действительно никаких. Летний Эсбат закончился. Что ж… Невелика потеря. Для Сильтана это даже к лучшему. Ширен мне едва не погубил, и’лирит! – Солярис снова обхватил моё лицо когтистыми пальцами и привлёк к своему, потираясь носом о щеку в знак привязанности. – Почему стоит мне тебя ненадолго оставить, как ты попадаешь в беду?

– Разве это не твоя работа – вытаскивать меня из беды? – ответила я полушутливо, накрыв его ладони, лежащие на моём лице, своими сверху.

– Вы закончили? – поинтересовался Кочевник нетерпеливо, буквально вклинившись между мной и Солом, отчего даже возмущённое «Нет!» не спасло бы момент нашей близости. – Чем скорее Совиного Принца найдём, тем скорее вернёмся домой. Да и жутко тут как-то, хоть и красиво… Так что давай, не томи, отращивай махала! Полетим, чего ноги опять зря мучить.

– Не полетим, – разочаровал его Солярис уже спустя минуту и выставил руку, предварительно закатав рукав рубахи, чтобы мы все увидели: та ничуть не изменилась. Не превратилась в длинную лапу, способную одним ударом завалить коня. Крылья тоже не отросли. Только хвост извивался из стороны в сторону, потому что Солярис и через лес с ним бежал, и в колодец прыгнул. Тело его замерло таким, каким он попал в сид, скованное человеческой кожей. – Вот почему та вёльва сказала, что «здесь моя чешуя не более, чем драгоценная побрякушка». Похоже, в сиде я меняться не могу. Может, из-за течения времени иного… Или то сейд какой…

Мелихор уставилась на свои перламутровые коготки, видимо тоже пытаясь превратиться. И тоже безрезультатно.

– Толку от вас, драконов, как от козла молока, – махнул Кочевник на них топором. – Если эта не-Хагалаз про чешую не соврала, то, значит, не соврала и про ро?.. Или как их там. Кто это вообще? Какие-то животные?

– Духи деревьев, – закатила глаза Мелихор и, пользуясь их с Кочевником разницей в росте – она была выше него на полголовы, – шлёпнула того по темечку. – Ро зловредные, в корнях обитают и детей заманивают, чтобы те заблудились и отощали от голода, став им удобрениями. Говорят, ро там поселяются, где молодые вёльвы к сейду взывать учатся…

– А ты-то откуда всё это знаешь? – Кочевник фыркнул на неё, почёсывая затылок рукоятью топора.

– Странно то, что этого не знаешь ты! Нас же на сказках о ро весталка руны читать и учила. А потом ещё говоришь, что лучше меня грамоту освоил! Хорошо, что я тебе записку Сильтану составлять не доверила!

И так завязалась новая ссора. Даже Тесея порядком подустала от них обоих, поэтому схватила брата за руку и потащила по волчьим следам, не дожидаясь, когда это сделает кто-то другой. Солярис и я молча последовали за ними, ибо чем дольше мы стояли на месте, тем больше росла вероятность, что мы с него так и не сдвинемся. То ссоры, то вёльвы юродивые, то дикие звери…

Вместе мы спустились с холма и обнаружили вокруг ещё шесть таких же – словно отражение холмов Дану в человеческом мире. В то же время сид выглядел неоднородным, будто одеяло, пошитое из разных лоскутов: на юге земля становилась коричневой и превращалась в песок, на севере же она белела и светилась, точно фарфор, а на западе желтела и колосилась, напоминая пшеницу. Волчий след же вёл на восток, по малахитовой траве, мимо полупрозрачных деревьев к равнине, за которой нас должен был ждать Аметистовый сад.

Поскольку ни воды, ни вещей при нас не было – кто же знал, что найти колодец равносильно тому, чтобы сразу в него упасть? – мы шли размеренно, экономя силы. В балладах пиры для мёртвых всегда были развлечением, а не нуждой, но вряд ли мы, проникшие сюда без спросу, оказались избавлены от человеческих потребностей. Оттого, не зная наверняка, решили не рисковать. Да и ступая по божественному краю шагом, а не бегом, было легче запоминать дорогу, что приведёт нас обратно, и любоваться просторами.

Правда, недостатки у такого неспешного похода тоже были…

– М-хм, а на ф-фкус прямо как курица! Только сладкая!

Кочевник вечно тянул в рот всё, что выглядело более-менее съедобным и походило на мясо, и для живности сида исключения делать не стал. Стоило ему заслышать дивные женские голоса, которыми пели местные птицы, как Кочевник тут же бросился на их зов. В это время мы как раз спускались с очередного покатого склона, держась друг за дружку, поэтому никто из нас не смог угнаться за Кочевником, скатившимся кубарем. Услышав о моих подозрениях, Солярис махнул рукой и пошутил, что ему просто невтерпёж взглянуть на диво, чья трель свела б с ума от зависти любого барда. Но планы Кочевника оказались куда прозаичнее.