Рудники Эхнатона

Наверно, стажёр даже не особо сознаёт, как много проблем создала его невольная активность для окружающих — сидит, улыбается, с важным видом держит за руку технолога Софию Морель. Очевидно, считает, что произвёл на неё неизгладимое впечатление своими профессиональными качествами... Интересно, а был бы он всё так же счастлив, если бы больше знал про любвеобильность своей подруги?

Нет, не надо катить на стажёра. В конце концов ведь это он, Вагнер, сам послал его на это задание. Да и, окажись он на месте сам, лично, всё равно находки на шахте не сыграли такой роли, как самодеятельность Свенсона.

Да и на девушку катить не надо. Она-то уж точно в сложившейся ситуации «не при делах». Да и вообще, она ничего такого не натворила, чтобы думать о ней в негативном ключе. Конечно, она тоже немного «со странностями», достаточно вспомнить про её привязанность к полуразумному созданию-полукровке, с которой она таскается с тех самых пор, как ту впервые определили в её ассистентки. Ну что же поделать, Софи — типичный представитель крупного города, ей тяжело на Эхнатоне со здешним немноголюдием…

Кстати, к слову о полукровке — та и сейчас ждала её в коридоре, лихорадочно перебирая верхними руками бумажки из папки, зажатой в нижних руках — наверно, полагает, что совещание проводится по каким-либо рабочим темам, и хозяйка вот-вот выглянет что-то уточнить. Забавное создание, конечно — если бы не четыре руки, то полукровка выглядела бы совсем как человеческая девочка-подросток. По мнению Вагнера — не самое лучшее решение с точки биоинженерии, полуразумные не должны быть похожими на людей.

Да и, коли уж на то пошло, лучше бы сейчас на её месте сидела другая полукровка — Копушка с седьмой шахты. Возможно, тогда бы Свенсон понервничал… Ох, и понервничал бы… Ведь, судя по докладу Ибарры, у господина финансового менеджера сложились довольно любопытные отношения с полуразумными… Конечно, для альф прямого запрета на подобное поведение нет, но секс с оборудованием… Вряд ли на Региональной с восторгом отнесутся к подобным выкрутасам.

Может быть, тогда Свенсон и не возлежал бы сейчас в виде довольной жизнью туши, а трясся бы, как несчастный Виктор Кляйн, начальник седьмой шахты, которого также вызвали на совещание лично, но в комнату переговоров так и не пригласили, оставив сидеть снаружи, чуть ли не на одном диванчике с полукровкой, словно намекая на его положение. Видно было, что перепуган господин Кляйн изрядно — он ёрзал на месте, беспрестанно тревожно потирал виски, явно желая схватиться за голову, но отчаянно пытаясь всё же не выглядеть паникёром. Бесполезно — по нему была сразу заметна его убеждённость, что вызвали его исключительно ради того, чтобы публично разжаловать. Что, кстати, вряд ли — господин Мицуи довольно высокого мнения о «Седьмой» шахте и её руководстве.

Да и вопрос-то, откровенно говоря, не стоит и выеденного яйца — несколько железяк, да батарея бутылок нелепой мерзости, которая немногим крепче вина. Если бы этот придурок Свенсон не настучал прямиком на Региональную, поверх всех голов, нарушая все регламенты, никто бы особо и не возбудился от такой ерунды… Собственно, главы департаментов — Эксплуатации и Шахтного, не понимая политической ситуации, так и сказали: «Чушь!» Отстранились от участия — очень неосмотрительно, очень… Не понимают они, не чуют, откуда ветер дует…

Интересно, а кто-нибудь, вообще, это понимает? Взгляд Вагнера вновь вернулся к столу, к последним из неупомянутых ещё персон — технологу Отто Хартманну, бета-стандарт, и старшему технологу Карлу Фрину, бета-плюс. Хартманн, крупный (но не как туша-Свенсон, а, скорее, как здоровяк-громила Сид, церемониально охранявший вход со стороны коридора с автоматом наперевес, придавая собранию значительности), но даже сидя умудряющийся выглядеть неуклюжим, с философским видом размышлял о чём-то отстранённом. А вот поблескивающий мучнисто-белой кожей Фрин, с расширенными тёмными глазами и каплями пота над верхней губой одновременно выглядел и нервным, и больным, суетливо ёрзая в кресле.

Ещё несколько человек присутствовали на совещании дистанционно — шахтный коп «Седьмой» Синклер, уныло взирающий на собрание с настенного экрана, да психолог, а точнее говоря, оператор «мозгопромывалки» Виктор Пратт, нервно стреляющий глазками (похоже, он вывел картинку на несколько разнесённых экранов, и теперь не мог определиться, который из них важнее). Экран Начальника Шахтного Департамента альфа-стандарта Романа Косински был тёмен, хотя и включён — тот ещё накануне по-дружески высказал Вагнеру всё, что думает о сложившейся ситуации, и отказался участвовать в обсуждении «этого долбаного абсурда». Игнорировал собрание и Юто Миура, руководитель Департамента Эксплуатации, его экран был включён, но на нём отображалось лишь пустое кресло.

Крайняя политическая недальновидность, в очередной раз подумал об отсутствующих Вагнер, краем глаза уловив в коридоре какое-то движение. Кляйн и полукровка вскочили на ноги, причём так рьяно, что полукровка даже упустила пару бумажек. Сид вытянулся в струнку, прищёлкнув каблуками. Мицуи, сообразил Вагнер, не спеша последовав примеру коллег.

В комнату совещаний, галантно пропустив вперёд заведующую медицинским и исследовательским сектором госпожу альфа-стандарт Лору Ханнинс, неспешно вошёл, церемонно кивнув присутствующим, господин Верховный Надзиратель альфа-плюс-плюс Акио Мицуи.

Несмотря на то, что эта парочка представляла собой самое старшее поколение, выглядели и Мицуи, и Лора значительно моложе не только своих лет, но и многих людей на базе, причем касалось это не только дельт, внешность которых вообще не могла считаться показателем возраста, но и представителей более высоких каст. Тот же Кляйн, всё ещё не решающийся снова сесть на своё место в коридоре, казался на фоне Мицуи глубоким стариком, а ведь он был как минимум втрое его моложе! Возраст Мицуи выдавала лишь проседь во всё ещё тёмных, хоть и утративших блеск густых волосах, да множество мелких морщинок вокруг глаз. Возможно, крупные мимические морщины попросту не могли у него образоваться, ведь стремившийся всегда «сохранять лицо» господин Верховный Надзиратель не позволял себе даже мельчайшего проявления эмоций.

У Лоры же все седые волосы были сосредоточены в одной небрежно свешивающейся со лба прядке — Вагнер даже подозревал, что это не настоящая седина, что она специально высветляет эту прядь, чтобы визуально сочетаться с внешностью своего старшего коллеги.

Вообще-то, присутствие госпожи Ханнинс на совещании не предполагалось, запланированные к обсуждению вопросы не относились к её кругу компетенции, но Вагнер даже не сомневался, что Мицуи притащит её с собой, и предусмотрел для неё кресло возле Верховного Надзирателя, напротив места Свенсона, где она без вопросов и разместилась.

Мицуи же встал во главе стола и ещё раз медленно кивнул, на этот раз персонально Вагнеру. Затем столь же неторопливо, можно даже сказать, величественно, сел в подготовленное для него кресло, держа спину очень прямо, свободно положив руки на стол перед собой, и застыл, немигающим взором глядя в никуда.

— Ну что ж, поскольку все на месте, предлагаю считать совещание открытым, — как выступающий, Вагнер остался стоять.

Сид закрыл дверь снаружи и замер в стойке торжественного караула.