Русалки. Выбор

Глаза настоятеля Храма по внутренней безопасности при виде меня чуть расширились, но больше ничем он свое удивление не выдал: церемонно поцеловал руку, кивком поблагодарил провожатую и указал на кресло, одним жестом выпроводив Эржебет в приёмную. Выглядел он, нужно сказать, усталым, под глазами залегли тени, словно он несколько дней не спал. Когда дверь за телохранительницей закрылась, сложил пальцы в жесте активации тихушки. И только после этого дал волю эмоциям:

— Что. Ты. Тут. Делаешь?! — родственник явно с трудом сдерживал гнев. — Тебе проблем мало? Так ведь найдёшь новых!

Год назад я бы дрогнула, сейчас же просто отозвалась:

— Продолжаю ту работу, которую мы начали с Асавеном.

— Отговаривать тебя, нужно понимать, бессмысленно?

Кивнула и встретилась с ним взглядом:

— Я хочу отомстить.

— Тогда что ты делаешь в Храме? — не понял он.

— Мне нужно место, где всё началось.

— Не уверен, что ты пришла по адресу, — заметил на это дед. — Но Поиск твой, тебе виднее. — И сменил тему: — Зачем тебе был нужен я?

— Как мама? Всё хорошо?

Короткое:

— Да. Это всё?

— Да в общем-то… — я замялась. Но всё-таки решилась: — Ты действительно ничего не мог сделать для Владислава Владимировича? — спросила тоскливо. Не то чтобы я сомневалась, просто мне нужно было это знать точно.

Взгляд настоятеля стал строже. Несколько мгновений он смотрел на меня, не торопясь с ответом. Словно… решался? Я напряглась. Что-то подсказывало, что ответ мне не понравится. Так и оказалось.

— Мог, — огорошил дед. — Но важнее было спасти тебя. Да и его шансы выжить всё равно были очень малы.

— И поэтому ты не стал даже пытаться? — спросила дрогнувшим голосом.

— Я мог помочь только одному из вас: или ему, или тебе, — вздохнув, ответил один из теперь семи настоятелей Храма. — Второй бы погиб. Разумеется, я выбрал тебя.

— Мои шансы были выше? — не без горечи спросила я.

— Да причем тут шансы?! — неожиданно вспылил вроде бы успокоившийся мамин отец. Голубые глаза полыхнули огнем Богини. — Ты — моя внучка, хочешь ты этого или нет! И я не собирался смотреть, как ты умираешь! А ты умирала, Света! На самом деле умирала: позови Валя меня чуть позже, ищи я тебя чуть дольше, не сумей открыть прямого портала, и было бы уже поздно! Не знаю, чем руководствовался твой мерфит, забирая себе всю зелень, но этим он поставил тебя на грань жизни и смерти!

Как реагировать на это признание я не имела ни малейшего понятия.

— Ты — моя внучка, — повторил дедушка уже спокойнее, — он — абсолютно посторонний тритон, пускай и наследник Марианского. Разумеется, твоя жизнь стоит для меня на первом месте. А ещё он — взрослый мужчина, который знал, на что шёл, ты же — ещё ребенок, который опять влез во взрослые игры… Я ведь не целитель тебе, чтобы руководствоваться шансами на выживание!

Получалось, если бы не я, у Владислава Владимировича был бы шанс выжить… Но с другой стороны дед оказался там только ради меня. Ради «абсолютно постороннего тритона, пускай и наследника Марианского» он не стал бы лезть в пекло и рисковать сам.

Слова деда заставили меня наконец осознать, то, что я так до конца и не осознала за всё время проведенное в постели. Я действительно была в шаге от гибели. От понимания этого затрясло, но я как-то сумела удержать лицо. Маминого отца, правда, не обманула. Смягчившись, он предложил чаю, а, когда я отказалась, в приказном порядке заставил телохранительницу открыть портал в резиденцию.

Оказавшись в знакомой гостиной, сразу направилась к Первому Лорду.

— Света? — удивился он. Видимо, что-то отразилось на моём лице, потому что целитель тут же подскочил ко мне: — Что случилось? Ты в порядке?

— Освейн, я действительно чуть не умерла?

— Дошло наконец? — хмыкнул мужчина, сразу успокоившись. Усадил меня на пуфик и подтвердил: — Да, Света, действительно. Когда мы тебя нашли, уже у русалок, жива ты была только благодаря заклятьям настоятеля и их с Селестиной полю, — серьёзно сообщил он. Я вздрогнула. — Успокоительное?

— Давай…

Знакомый полог спокойствия позволил наконец глубоко вдохнуть.

Убедившись, что заклинание подействовало, Освейн встал, порылся в живописной куче на металлическом столе старомодной конструкции, извлёк нечто на цепочке и вручил мне со словами:

— Я знал, что такое может произойти, но, признаться, не думал, что так скоро, иначе сделал бы тебе амулет раньше. Сожмёшь и подумаешь обо мне, я почувствую.

Амулет при ближайшем рассмотрении представлял собой обычный желудь, заключенный в серебряное кольцо, к которому крепилась цепочка.

— Надевай! — заметив, что я медлю, приказал Первый Лорд.

— Да у меня и так… — я вытянула из-под ворота блузки две цепочки. Дедушкину и Аллейна.

— И что?

В качестве аргумента мне была предъявлено целое ожерелье из амулетов различной направленности, охватывающее предплечье самого Лорда. «А ты для браслетов ещё маленькая!» — было заявлено мне, когда я попыталась возмутиться. Пришлось надевать.

Анастасия

Полтора миллиона русалок нужно было как-то прокормить и разместить. И если с первым справились повелители воды, то со вторым предстояло справляться самим. Впрочем, жители это понимали и без дела не сидели. Развернувшееся в кармане строительство приняло уже какие-то невероятные обороты: на стройку только и успевали подвозить стройматериалы, зачастую используя в качестве них остатки домов из той части города, что не подлежала восстановлению. Илина, помогающий ей Виктор — дядя Владимира, недавно вышедший из отката — и команда градоправителя сбивались с ног и хвостов, пытаясь всё вовремя согласовать, организовать и доставить, решая то и дело возникающие споры и проблемы, согласуя внеочередную доставку продовольствия, медикаментов и вещей первой необходимости с поверхности, и банально открывая-закрывая порталы в карман. Целителям работы в Марианском тоже хватало: без травм на стройке не обходилось, да и последствия обрушения купола ещё сказывались, так что помочь им Анастасия могла только советами. И то поздней ночью, когда добиралась до дома. В этой ситуации коллег по дару, остающихся на поверхности, она уже тихо ненавидела. Да, умом понимала, что и там в связи с военными действиями и применением Охотниками препарата в городах, их силы требовались, но сердцем не могла простить пренебрежение теми, кто вынужден был укрыться в кармане.

Так что появление Маргариты Николаевны она встретила мрачно. И сперва закончила исцеление, а потом уже подняла на неё взгляд, хотя ничего серьезного тритону не грозило.

— Рита? — прозвучало это с вызовом.

— Давно я не видела, как ты исцеляешь… — задумчиво заметила её наставница.

Проглотив замечание, что чем наблюдать, могла бы и помочь, дождалась, когда пациент, истово благодаря, покинет кабинет, и поинтересовалась:

— Это комплимент или наоборот?

— Комплимент, — заверила та, что когда-то учила её владению даром. — Можно было сделать иначе, но такой подход тоже возможен. — И резко перешла к вопросу, ради которого и переносилась в Марианский: — Ты не откажешься немного прогуляться?

— На поверхность? — сразу догадалась Анастасия. Других вариантов тут не было. — Откажусь. Пока Владимир не выздоровеет, я не покину город. Да и потом без крайней необходимости тоже. Моё место в Марианском. Здесь моя семья. То, что от неё осталось.

На что ей намекает, бывшая директриса сообразила сразу:

— Эн, я понимаю, что ты злишься на меня. Но ты же должна понимать, я ничего не могла сделать. Никто бы не смог.

В голубых глазах сверкнул лёд:

— Анубис бы смог. Если бы ты сразу сообщила мне, я бы возможно успела с ним связаться. Да ты и сама могла его вызвать. — Умом она понимала, что если бы время Владислава пришло, даже Анубис бы ничего не сделал, но принять это было сложно. А уверенности в том, что это не так у Маргариты не было. Оставалось ещё раз мысленно поблагодарить правителя Канисарской Империи за то, что вмешался даже без вызова и просьбы. Но за цену этой помощи — невозможность сказать никому, включая мужа, дочь, супругу сына и внучку, что тот жив — атлантийку она сейчас ненавидела.