Русский романтизм

и „Вечеров на хуторе" Гоголя—с другой. Рядом продолжают

жить, иногда подчиняясь новому стилю, формы реалистической,

бытовой повести, созданной у нас еще сентиментализмом,

и большого романа, продолжающего сатирико-дидактическую

традицию XVIII и первых годов XIX веков („Постоялый двор*

Степанова, романы Квитки, „Семейство Холмских" Бегичева,

романы Булгарина и др.). В области драмы, т. е. как раз

в той области, где, например, во французской литературе

борьба за романтическую поэтику велась всего энергичнее,

а победа нового стиля была всего показательнее, — русский

романтизм проявил себя гораздо меньше. Романтическая рус-

') Литературной деятельности и глубокому влиянию Марлинского, все

еще не достаточно изученного, посвящена также богатейшая фактами и на-

блюдениями работа М. Г1. А л е к с е е в а , к сожалению, еще не появившаяся

в печати.

2) Историю этого жанра см. в названной выше работе В. М. Ж и р-

мунского.

10

екая драма, если не считать претендовавшего на эту роль, но

ее не выполнившего „Бориса Годунова" Пушкина, нашла себе

выражение лишь в исторических трагедиях типа пьес Куколь-

ника, Полевого и др., где „Коцебятина", аккуратная и благо-

намеренная, оттеснила на задний план влияние Шекспира

и других авторитетов западного романтизма, да в немного-

численных мелодрамах под Шиллера и Дюма, характерными

образчиками которых могут служить для нас не увидевшие

в свое время света опыты Лермонтова и Белинского. Осталь-

ное — переводы и переделки, но и им, по сравнению с воде-

вилем, принадлежит второе место.

Не было недостатка у нас и в романтической лирике.

Здесь предельным достижением современникам казалась пыш-

ная лирика Бенедиктова, изобретавшего „неслыханные звуки",

которые даже передовой молодежи казались пленительней зву-

ков Пушкинской лиры.

Однако, именно в области лирики отношения литера-

турных стилей 20 — 30-х годов — нами еще очень мало рас-

путаны. Рядом с подчиняющим поэтов влиянием Пушкина,

здесь не прекращается традиция сентиментального стиля и

образуются новые формации, зависящие в известной мере от

классического стиля XVIII века.

Таковы выдвинутые русским романтизмом жанры. Именно

в наличности новых литературных жанров Пушкин, как из-

вестно, предлагал видеть романтизм новой поэзии. „Сбившие

с толку русскую критику французы, говорил он, обыкновенно

относят к романтизму все, что им кажется ознаменованным

печатью мечтательности и германского идеологизма, или осно-

ванным на предрассудках и преданиях простонародных. Опре-

деление самое неточное. Стихотворение может являть все эти

признаки, а между тем принадлежать к роду классическому.

К сему роду должны относиться те стихотворения, коих формы

известны были грекам и римлянам, или коих образцы они нам

оставили. Если же вместо формы стихотворения будем брать

за основание только дух, в котором оно написано, то никогда

не выпутаемся из определений".

Современного исследователя вопросу о Пушкине и роман-

тизме не удовлетворило это замечание Пушкина, и он возра-

жает: „такое ограничение понятия только его формальной

стороной далеко не покрывает сущности понятия романтизма"

Но какого же, наконец, романтизма? Романтизма—философского

миропонимания, романтизма—настроения, конечно, оно не по-

крывает. Но Пушкин и не имел их в виду, В романтических

1) В. В. С и п о в с'к и й, „Пушкин и его современники", вып. 22 — 24,

стр. 277.

настроениях Ленского он видел лишь темноту и вялость, а

романтизма „нимало". С нашей точки зрения нынешней Пуш-

кин в своей беглой заметке указал единственно верный путь

к пресловутому определению романтизма. Речь ведь идет

о литературном направлении, о стиле. Сущность романтизма

искали в увлечении стариной и народностью, в беспокойных

стремлениях и неприятии мира, в культе гениев и сильных

натур, в отсутствии „правил" и т. д. Ее прежде всего нужно

было бы искать в самом стиле. В этом именно направлении

после В е с е л о в с к о г о , гр. Д е л а - Б а р т а и других и идут

современные исследователи. Занимаясь сравнительно-стилисти-

ческим анализом некоторых произведений В. Брюсова и Пуш-

кина, один из них дает такую характеристику классического

и романтического стиля: „для классического стиля характерна

сознательность и разумность в выборе и употреблении слов—

вещественно-логический принцип словосочетания. Соединение

слов всегда единственное, индивидуальное, неповторяемое

в таком сочетании; связь между эпитетом и его предметом

синтетическая, так что эпитет вносит существенно новую

художественную черту в определение предмета. Синтаксиче-

ское построение является строгим, логическим расчлененным

и гармоничным. Композиционное целое распадается на ясные

и легко обозримые части. В общем, элемент смысла, вещест-

венного значения слов управляет сложением поэтического

произведения. Внешние, наиболее заметные признаки такого

стиля отмечались не раз: стремление слова стать точным

понятием, метонимические обобщения и перифраза, обилие

сентенций в эпиграмматически законченной форме, за-

остренных в форме логической антитезы, распределенной

в ритмически параллельных стихах, связанных между собою