Русский романтизм

и прозрачная белизна" Олимпии в „Медалионе" Ган едва

оттенялись на щеках ее „румянцем, похожим на розовый отлив

белой розы" (стр. 262).

Живописность женского портрета 30-х годов не только

в красочных контрастах, цветном фоне, описании антуража,

но и в сравнениях и в метафорах, которыми писатели поль-

зуются. Обычно сравнениями хотят они определить цвет

лица, глаз, волос. Чаще всего материал для метафор, сравне-

ний и эпитетов берется из мира цветов — сравнения с розой,

лилией, излюбленные во все времена ; они чрезвычайно

характерны, например, для классицизма. Ольга в „Изгнанни-

ках" Калашникова „румяная как роза". У Вельтмана кра-

савица „покраснела, — так при создании мира, расцвела

в одно мгновение роза". У Франчески в „Суде сердца"

Жуковой „лилейная щека". Иногда при сравнении с розой —

роза индивидуализируется и дается в определенном цвет-

ном сочетании; у героини Марлинского, например, „румя-

нец подобился розам, плавающим на молоке" („Лейтенант

Белозор", т. I, ч. III, стр. 26). Так же конкретизируется

лилия при сравнении с нею цвета лица героини у Сенков-

ского — „в лилиях ее лица йграл огонь розового цвета,

удивительной чистоты и нежности". („Записки домового",

273). стр. Встречаются и сравнения с цветами, не столь

известными в литературе, как лилия и роза — с цветком

яблони („лицо нежною смесью белого с розовым представляло

подобие цветка яблони", (Сенковский, „Соверш. из всех жен-

щин"), с маком (щечки казачки „свежи и ярки, как мак самого

тонкого розового цвета"—Гоголь, „Вечер накануне Ивана

Купала").

Для определения красок внешности красавицы писатели

пользуются аналогией с плодами — с персиком, нежным и

румяным, с яблоком (Ган, стр. 57, 67). Губы женщины сравни-

ваются с прозрачной спелой вишней (Кукольник, т. I, стр. 488),

с малиной (Соллогуб, „Тарантас", стр. 95). Глаза — „как две

черные вишни" (Лажечников, „Ледяной дом").

В тех же целях живописания применяются метафоры к

сравнения с драгоценными камнями. Губы сравнивают с руби-

1361

нами, кораллами (Лажечников, „Ледяной дом", ч. II, стр. 169, Ган,

стр. 57 — 58), зубы — с жемчугом, глаза — с яхонтом (Тимоф.,

ч. III, стр. 423, „Опыты"), бриллиантами (Сенковский, т. 3,

стр. 258). Порою к драгоценному камню прилагается эпитет,

который подчеркивает блеск, сверкание камня. Так, глаза

сравниваются с сверкающими сапфирами, с отточенным гра-

натом: „глаза блестящие, как отточенный гранат" (Лажечни-

ков, „Ледяной дом"), с горючим агатом (Степанов, „Постоялый

двор", ч. IV, Стр. 4). С агатом же сравнивают писатели

30-х годов волосы героини (Гоголь, „Невский Проспект"). Для

сравнения привлекают и золото: цвет волос — цвет золота

(Полевой, „Аббадонна", 25 — 26). „Кудри красавицы—россыпь

золотая" (Бенедиктов, т. I, стр. 15). Вспоминаются по поводу

белого цвета лица рук, плечей, груди героини — мрамор, але-

бастр. Она „бледная, как мрамор" (Лермонтов, „Герой нашего

времени"). Лик ее „как мрамор белый" (Шахова, „Перст Божий",

стр. 53), ее „плечи белые, как Каррарский мрамор" (Пого-

рельский, „Двойник", ч. I, стр. 91), плечи и грудь „имели

гладкость, блеск и молочную прозрачность алебастра" (Сенков-

ский, „Записки домового", т. 3, стр. 233). Мрамор является

иногда эпитетом, подчеркивающим белый цвет руки красавицы

(Гоголь, „Женщина"). Белизну же героини подчеркивает сравне-

ние со снегом — „бледна, как снег" (Марлинский, ч. 8, т. 3,

стр. 79). Рука „яркая, как заоблачный снег" (Гоголь, „Невский

Просп."). Грудь—„два мягкие шара, бледные и хладные, как

снег" (Лермонтов, „Вадим"). Иногда в сравнениях со снегом

цвет снега индивидуализируется особым освещением — солнца,

зари (цвет лица — снег, освещенный „утренним румянцем

солнца", Гоголь, „Тарас Бульба"). „Нежный прелестный румя-

нец,. который принадлежит только бледным лицам, скользил

по щекам, как луч зари по снегу, еще не измятому ногой чело-

века" (Ган, стр. 144). Грудь — два снежных холма (Марлинский",

Мулла Hyp", стр. 38), „веки — снежные полукружья" (Гоголь).

Из сравнений того же порядка отметим сопоставления с днем