Рюрикович 5

Может быть кто-то и скажет, что это всё неправильно, что детей так использовать нельзя, но… Неужели их было лучше оставить там, среди холмов из трупов и моря крови?

Да, они сами были вряд ли хуже своих родителей, но постепенно под добрым влиянием менялись. Становились добрее, человечнее.

Но это дети, они ещё не успели полностью сформировать свой взгляд на мир, а смерть родителей здорово потрясла основы их мироздания. Им казалось, что они, как дети мурзы, пойдут по стопам своего отца, будут править слугами и пинать рабов, а оказалось, что сами могут в течении секунд стать кормом для голодных шакалов.

Да, это дети. Вот со взрослыми было сложнее. Бывшая «семибоярщина» решила поднять головы. До меня начали доходить слухи, что не всё гладко в моём царстве. Что есть такие, кому мои указы становились поперёк горла, и вспоминали князя Старицкого, как доброго и мудрого руководителя. Мол, надо было Андрея Ивановича сажать на престол, тогда бы и с татарами справились, и с Бездной разобрались одним махом.

А что до нынешнего царя… Скакал бы ведарским козликом, мочил бы тварей из Бездны, да и радовался бы жизни, поскольку к правлению не приучен и дворцовому пиетету не обучался! Не место такому на троне! Не место!

Вот такие вот слухи доходили до меня, заставляя кривиться от брезгливости. Вот ведь суки… Пока я не только свою, но и людскую кровь проливаю, чтобы обезопасить рубежи Родины, эти твари мошну свою набивают и ещё вякать осмеливаются! —

Что же, пришло показать этим мироедам, что не просто так ко мне прилепилось прозвище «Грозный»!

Собравшись однажды утром в зале Большого Кремлёвского дворца, я пригласил всех князей, бояр и дворян высшего ранга страны. Люди собирались неспешно, понимая всю серьёзность момента — настроение государя непредсказуемое, а слух о жёстком характере разнесён далеко за пределы столицы.

Среди собравшихся немало тех, кого раздражали перемены, вызванные моей юностью и решительностью, тех, кто привык властвовать самодурством и самовластием, тех, кто презирал волю народа, стремясь лишь умножить своё богатство и влияние.

И вот мы сидели лицом друг к другу. Я молчал долго, глядя в глаза присутствующих. Они тоже молчали, чувствуя напряжённость атмосферы. Наконец я заговорил, стараясь придать голосу максимум властности и твёрдости:

— Друзья мои верные и неверные… Вы решили между собой судьбу государства Российского и моего трона? Или вас научила история горьким опытом, что именно слабостью царской власти пользуются враги наши внутренние и внешние? Глядя на вас теперь вижу — многие привыкли считать себя хозяевами земли русской, забыли, что царь есть помазанник Божий, хранитель и защитник православия, гарант спокойствия и порядка наших земель.

Тишина вокруг словно заиндевела. Никто не осмеливался пошевелиться, чтобы движением не привлечь случайного внимания со стороны грозного меня. Некоторые понуро опустили головы, а вот некоторые смотрели дерзко и открыто. Хм, надо будет потом показать этим засранцам, где их место. Припомнить кое-какие делишки. Ведь среди богатеев и знатных родов нет безгрешных.

Безгрешными могут считаться только младенцы, которые ещё не совершили больших бед. А уже потом пойдут грехи, большие и малые…

— Но хочу напомнить вам одно важное обстоятельство, господа хорошие. Если вы считаете, что правление ваше принесёт стране больше пользы, нежели моя молодость и горячность, вспомните недавние события… Вспомните как татары под Москвой стояли, как Бездна в ваши окна заглядывала…

Дворяне зашевелились беспокойно. Все прекрасно знали, о чём идёт речь. Когда татары шли войной на Москву, никто из вас даже пальцем пошевелить не смог против угрозы общего врага. А потом просили защиты и помощи у моего брата, тогдашнего царя, ломая и показывая спину перед ним.

— Так вот знайте, — продолжил я грозно, — если хотите вернуться к временам, когда князь Андрей Иванович собрался вершить дела государственные по своему усмотрению, будете иметь дело лично со мной! Хотите вернуть старое управление, значит, ищите для этого другое место, иначе лишитесь голов своих!

Среди гостей прошёл тихий ропот недовольства и страха одновременно. Многие поняли, насколько серьёзно настроен молодой правитель. Остальные вновь почувствовали неуверенность в собственных силах.

— Есть ещё одна важная деталь, которую вам следует запомнить навсегда. Как только я услышу слово недовольства или возмущения моим указом, немедленно последует наказание, соответствующее вашему проступку. Любого предателя ждёт казнь жесточайшая и позорная. Да и вашим детям достанется, ибо плод вашего воспитания и наставления также подлежит ответственности!

Шёпотом прокатилась волна негодования. Бояре, вдруг осознавая глубину моих намерений, встревоженно переглядывались. Уже давно ни один монарх столь жёстких мер не применял, и страх охватывал сердца многих высокопоставленных лиц.

— Уяснили ли вы наконец мою позицию относительно управления страной? Будете соблюдать порядок, установленный законом и присягой данную Богу и народу русскому?

Все замерли, словно парализованные ужасом. Один за другим опускали взгляды, соглашаясь покорно и тихо. После короткого перерыва снова раздалось тяжёлое дыхание. Надеюсь, теперь всем стало ясно, кто истинный хозяин на Руси и какой путь избран молодым царём.

Царица Елена Васильевна сидела неподалёку. Я поймал её задумчивый взгляд, словно она видела во мне одного из своих сыновей. Одного из тех, кто не смог усидеть на шатком троне. Она хоть и отошла от дел, оставив мне всё руководство, но пока ещё могла давать советы, рекомендации. Всё-таки в дворцовых подковёрных интригах она была более сведуща.

Моя жена в этих сборах не участвовала. Предпочитала заниматься более женскими делами. Впрочем, оно и верно. Кому захочется ловить мужские взгляды на собственной жене. Достаточно и того, что она бывает на официальных приёмах, которых не получается избежать.

— Царь-батюшка, а может быть всё-таки не стоит сразу всех под одну гребёнку равнять? — раздался голос в полной тишине. — А то если верить наговорам всяким, то и верных слуг вскоре не останется.

Я посмотрел в ту сторону. Говорившим оказался князь Борис Иванович Горбатый-Шуйский. Один из тех, кто знал моего отца и был верен царскому престолу. Не так уж давно один из братьев отца, Юрий Дмитровский, захотел, подобно Андрею Старицкому, самому стать надёжной опорой Руси — подбивал бояр и дворян перейти на службу к нему. Горбатому-Шуйскому подобное предложение сделал его родственник, Андрей Шуйский, сказал, что мол, всё будет гораздо лучше. Мол, всё изменится и булки начнут на деревьях расти!

Однако, Борис Иванович донёс о заговоре царице и Юрий Дмитровский вместе с Андреем Шуйским оказались брошены за решетку. На допросах, впрочем, Андрей Шуйский утверждал, что это Борис Иванович склонял к заговору против престола. Но Елена Васильевна рассудила, что раз Борис сказал первым, то ему и больше веры.

Юрий Дмитровский обладал большими правами на престол, чем Елена Васильевна, но в результате произошедшей политической игры он скончался в заключении. А вот Андрей Шуйский всё ещё находился под стражей.