с любовью, Смерть

— Дохтур заявил, что такого идеального пациента их отсек давненько не видывал. Проклятиями швыряется лишь словесными, чужие души на голову не насылает. Так, матерится себе тихонько, да в порыве радости лишь поднос с инструментами стерильными опрокинул. А не переносицу Хранителю сломал, как предыдущий.

Кара наградила Рана поцелуем в щеку (мне же показалось, что она хочет от него кусок откусить, и даже свидетели ее не смущают). После чего, сообщив: "Ну, раз все хорошо, я побегу, на месте уже потеряли наверняка", она шустро выскользнула за дверь.

— А у вас как дела, моя леди?

— А меня не потеряли.

— Это хорошо, — смиренно отозвался тот, словно именно этот ответ и желал услышать. — Ну, хоть соври, что за меня волновалась.

— Я за тебя волновалась, — призналась я. Идеальная схема.

— И на том спасибо, — ухмыльнулся Ран. — Мне отгул дали на пару дней. Только вот что-то тебя без присмотра оставлять не шибко хочется.

— Предлагаешь мне тоже что-нибудь себе сломать или прострелить? — Я вопросительно приподняла одну бровь. — Нет уж, спасибо. Езжай домой и отдохни… от греха подальше.

— От тебя что ли? — хохотнул парень.

— Ты, я смотрю, новых шуток нахватался.

— Да, пару-тройку выучил, пока меня мучительно штопали. Тебе сразу все выдать или более удачного момента дождаться?

— Да дождись уж. Иначе неинтересно как-то. Серьезно — дуй домой.

— А ты?

— Словно у меня выбор есть.

— Тебя после работы забрать? — уловив мой настрой, поинтересовался Ран.

— Зачем? Я знаю, как до тебя добираться. И тебе, кстати, тоже советую воспользоваться метро.

— Но я ведь са-амый несча-астный в мире больной…

— …и значит, тем опаснее тебе сидеть за рулем. — Ловкостью рук, без всякого мошенничества, я так легко извлекла ключи от "Агресты" из кармана толстовки приятеля, что тот лишь одобрительно фыркнул.

— Ну и к чему ты меня подталкиваешь?

— К социуму, детка. К социуму. Если решишь в обморок упасть, так рядом хоть люди будут…

— …с радостью готовые протоптаться по моему прекрасному бездыханному телу. Знаю я этих людей, — проворчал Ран. — Ладно, я уже понял, что мирно с тобой не договориться. Поеду наслаждаться тишиной и спокойствием в компании своих крокодилов.

— Недолго тебе осталось, — указав на часы, похлопала по плечу приятеля я. Тот инстинктивно зашипел, отшатнулся, а потом опомнился:

— А, не та сторона. Расслабься.

Все-таки как же в такие моменты меня радовала наша профессиональная "живучесть" и таланты Хранителей. Где еще найдешь человека, который спустя каких-то четыре часа после довольно серьезного ранения уже будет бегать, шутить и хвастаться "парой дней отгула"?.. С нашей работой, по правде говоря, нас бы давно уже всех переломали, и Департамент считался бы "Последним" во всех смыслах — не только для душ, но и для сотрудников, которые вряд ли смогут уйти после него на другую работу. Потому что идти будет нечем. Хотя если по-честному, нам и так ничего за пределами Департамента не светило. Случаи, когда наши переходили в Совет Старейших к представителям прочих городских управлений, встречались. Но были настолько редкими, что за последние десять лет мы слышали лишь про двоих, и то, если мне не изменяет память, один из них продержался там не больше полугода.

В окно я проследила, как Ран печально обошел свою "Агресту", повздыхал (я его знаю, он точно вздыхал) и понуро побрел в сторону метро.

То-то же.

А вот меня в остаток дня ждало бурное веселье — сначала я носилась, разбираясь со "сбежавшей" душой, пытаясь выяснить, зачем Ирис вообще полезла в ту секцию. Потом медленно умирала в кипах бумаги. Потом полчаса ждала, когда наконец-то Кара уедет домой, чтобы выйти и спокойно сесть в машину Рана. Но подружка, как назло, активно переговаривалась с кем-то по телефону и от центрального входа не отлучалась ни на шаг.

И в довершение всего по дороге домой "Агреста" сломалась. Просто встала среди улицы, не предупредив меня о неполадках ни захлебывающимся кашлем, ни угрожающим свистом, ни предсмертными хрипами.

— Прекрасному дню — прекрасное завершение, — заключила я, вывалившись на проезжую часть, и от души пнула колесо. Не помогло, конечно. Только плюс ко всему начал ныть ушибленный палец на ноге.

Между вызовом техников и тем, как машина завелась, прошел еще час, так что в дом я ввалилась, источая "счастье и человеколюбие" подобно радиоактивному выбросу.

Но вместо привычных шуток меня встретили крики из зала.

Стянув ботинки, я тихо прильнула к углу и высунула нос.

— …ты правда меня за такого идиота держишь? Либо ты сошел с ума окончательно, либо…

— Не кипятись, Арандар. Ты можешь меня дослушать до конца хоть раз?

— Нет уж, спасибо. Я и так все твои речи лучше таблицы умножения знаю, — резанул напарник. — Тебе пора. Привет, Арис.

Да, глупо было надеяться, что я останусь незамеченной.

— Я помешала? — выбралась из укрытия я. — Могу пойти прогуляться, если нужно.

— Нисколько. Я бы даже сказал, наоборот.

— Значит, ты все-таки с ней? — хмуро оглядел меня Нуар-старший — а это был именно Нуар-старший. Если по манере поведения их даже близко нельзя было принять за родственников, то стоило мужчине обернуться, как меня прошило зеленой молнией по-кошачьи прищуренных глаз. Точно как у Рана.

— Тебя все еще что-то не устраивает? — скрестил руки на груди напарник, закрываясь от отца окончательно.

— Мне категорически не нравится, — заключил мужчина и широкими шагами проследовал прочь из квартиры, едва не сбив меня с ног.

— Да кого это волнует, пес тебя задери? Не тебе же с ней спать, — отчаянно выкрикнул ему вослед Ран, а после опустился на диван, вцепившись в волосы пальцами, перевел дыхание и поднял на меня виноватый взгляд:

— Прости, вырвалось. Этот старый черт меня специально до белого каления доводит.

— Что не поделили? — Я подсела к нему, подобрав под себя ноги.

— Вестимо, меня. Завалился без приглашения, опять начал вещать о том, что мы семья, что я нужен и ему, и брату, что я был бы куда успешнее вдали от этих Департаментов и разных сомнительных знакомых, и что жизнь с ними и с "отцовским делом" была бы куда радужнее…

— Ну… мне он, по правде говоря, тоже не приглянулся. Хотя, признаться, я была уверена, что ты преувеличивал, когда говорил о нем.

— Вот. Я умею быть внезапным, — деловито поднял Ран вверх указательный палец. — Дали отдохнуть бедному раненому, называется. Да мне за каждую минуту, проведенную в компании этого человека, нужно по закону выделять по дню отгула.

— Зато мы убедились, что у него плохой вкус.

— В плане?

— Ему не понравилась я. А это верный признак. Я ведь не могу не нравиться.