S-T-I-K-S. Континент

— Ну что, приятель, — начал Быся, поправляя закатанные камуфляжные штаны, — с этим самураем разобрались, теперь пора о деле подумать. Видел те Тип-10, что на улице стоят? Броня сумасшедшая, прям произведение искусства. Один такой можно загнать хотя бы за половину Т-70.

Я вскинул бровь, чувствуя, как лёгкое удивление пробивает усталость. Половину Т-70? Да это ж почти за бесценок для такого танка. Тип 10 — японский основной боевой танк, с его стабилизированной 120-миллиметровой гладкоствольной пушкой, управляемым модулем с зениткой, да ещё и с современной электроникой. Эта штука могла бы стать королём на любом поле боя. Особенно здесь, на Континенте, где каждый кластер может преподнести смертельные сюрпризы.

— Чего ж так дёшево, Джа? — хмыкнул я, скрестив руки на груди. — Одна пушка чего стоит, не говоря уж о модуле с зениткой. Да за такой танк можно, наверное, полстаба выкупить, а ты — половина Т-70?

Быся ухмыльнулся шире, почесав затылок. Его взгляд скользнул куда-то в сторону, будто он уже видел эти танки на рынке, окружённые барыгами и перекупами.

— А то, приятель… Но наши криворукие Кулибины к таким аппаратам не привыкли. Они привыкли к Т-72, да и то вечно что-то ломают. А тут японская игрушка, вся из себя навороченная. Пока разберутся, как её чинить да обслуживать, полгода пройдёт. А на Континенте полгода — это, считай, никогда. Разумеешь? Живи быстро, погибни молодым…

Я кивнул, признавая его правоту. В этом странном мире, где каждый день — как игра в рулетку, сложная техника быстро становится обузой, если нет мозгов и рук, чтоб её поддерживать. Но всё равно, половина Т-70 — это почти насмешка. Хотя, если подумать, в этом хаосе даже такой ценник мог бы стать спасением для нас.

— Ладно, — сказал я, отталкиваясь от стены. — Давай попробуем.

— Тогда готовим одну машину к дороге. Заправляем и проверяем, чтоб не подохла на первом же ухабе. Если получится, сбудем её в стабе. А там видно будет.

Быся хлопнул в ладоши, будто только что озвучил план захвата мира, и мы двинулись к выходу из госпиталя. На улице, под серым, тяжёлым небом, нас ждал один из Тип-10, стоящий посреди развалин. Его тёмный корпус, покрытый слоем копоти, выглядел, как зверь, притаившийся перед прыжком. Рядом с ним суетились мои парни. Иван с Сергеем проверяли топливные баки, а Дмитрий с Петром возились с внешними системами, то ли пытаясь понять, как они работают, то ли просто имитируя бурную жизнедеятельность. Мы с Бысей присоединились, и спустя пару часов под аккомпанемент матерной ругани и скрежета инструментов танк был заправлен и готов к движению настолько, насколько вообще мог быть готов агрегат, в котором всё, кажется, держится на крепком слове, ржавом болте, русском авось и какой-то матери.

Мои бойцы заняли места на броне. Я сел на место командира, протиснувшись в тесный отсек, пропитанный запахами машинного масла и металла. Быся, не теряя времени, устроился за управлением, его длинные пальцы уверенно легли на рычаги, будто он всю жизнь только и делал, что участвовал в танковом биатлоне на японских аппаратах. Двигатель взревел, заставив корпус задрожать, и огромная машина тронулась с места, медленно набирая ход. Звук её движения эхом отдавался в разрушенном городе, окружавшем нас.

Мы покатили по улицам, которые давно перестали быть улицами. Разбитый асфальт, торчащие из земли куски арматуры, разрушенные дома с провалившимися крышами и выгоревшими стенами — всё это было свидетельством войны, что прошлась здесь, как каток. Обугленные остовы машин, покосившиеся столбы, кучи мусора, а иногда и кости, белеющие в сером утреннем свете, мелькали за смотровыми щелями. Каждый метр этого пути напоминал о том, что от цивилизации до разрухи — один единственный шаг. Сделай его, и оставишь после себя лишь призраки прошлого и радиоактивный пепел. Я смотрел на это всё, чувствуя, как внутри нарастает глухая тоска, смешанная с привычным уже цинизмом. Всё тлен, как я и говорил. Но танк гудел бодро, даря чувство иллюзорной безопасности, и это, бес меня возьми, было лучше, чем ничего.

— Странно, что заражённых нет, — бросил Быся, не отрывая глаз от дороги. Его голос был приглушён гулом двигателя и искажён системой связи, но всё равно звучал с насмешкой. — Обычно эти твари так и лезут изо всех щелей, как тараканы на бомжатской кухне.

Я хмыкнул, качнув головой. Его слова прозвучали почти как шутка, но я знал, что он серьёзен.

— Как это нет? — возразил я, скрестив руки и глядя на экран перископа, где мелькали серые руины. — Ещё как есть. Мы их вон сколько положили у госпиталя. Или ты уже забыл, как они на нас пёрли, как ошалевшие?

Быся хохотнул, слегка дёрнув рычаг, чтобы объехать особо крупный обломок посреди дороги. Его плечи дрогнули, будто он пытался пожать ими, не отрываясь от управления.

— Да то были мелочь, приятель. А я про настоящих. Заражённые, они ж не просто зомби, как в старых фильмах. Это люди, звери, всякая живность, что подцепила паразита Улья. Сначала и здесь они тупые, как пробка, только зубами щёлкают и урчат. А потом они эволюционируют, и чем больше жрут, тем быстрей. А на высоких стадиях становятся машинами для убийства. Могут выковырять тебя даже из средней брони, а иногда и из тяжёлой, если не повезёт. Вот из-за этого танки в такой цене. Защита, конечно, но и риск, если развитая тварь до тебя доберётся.

Я кивнул, чувствуя, как его слова оседают в голове тяжёлым грузом. Заражённые — это не просто противник, это ходячая катастрофа. Я видел, как они меняются, как их тела обрастают уродливыми роговыми наростами биологической брони, как руки превращаются в лапы, ногти в когти, а разум — в инстинкт хищника. И мысль о том, что одна из таких тварей может добраться до меня даже в этом стальном гробу, не добавляла оптимизма. Но пока мы катили по пустынным улицам, я гнал эти мысли прочь. Лучше думать о том, куда мы направляемся.

— Кстати, а куда мы вообще едем? — спросил я, откидываясь на жёстком сиденье и пытаясь хоть немного расслабить затёкшие мышцы.

Быся бросил на меня короткий взгляд через плечо, его ухмылка стала ещё шире, как будто я задал вопрос, которого он ждал.

— В стаб Приозёрный, приятель. Там сейчас горячо. Местные правители грызутся между собой, как псы за кость. А где разборки, там и бабки. Наёмникам платят хорошие суммы — если, конечно, у них башка на плечах есть, чтоб дожить до расчёта. Танк этот сбудем, а дальше посмотрим.

Я хмыкнул, чувствуя, как внутри загорается искра интереса. Стаб Приозёрный. Звучит как место, где можно либо подняться, либо сдохнуть в первом же кипеше. Но, честно говоря, мне было примерно всё равно. После всего, что я повидал уже здесь, на Континенте, я хотел только одного — немного отдохнуть в относительно спокойном месте и двигаться дальше. Пусть даже это движение будет по колено в крови.

— А что потом? — спросил я, глядя на мелькающие за перископом руины. — Сбросим танк, а дальше?