Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Точно так же, как делал это, когда на самолетах еще не было радиостанций. Снимайте ее. – Моррис направился к самолету, качая головой. У меня появилась еще одна идея. – Сколько весит система кислородного обеспечения кабины?

– Шестьсот семьдесят фунтов вместе с баллонами.

– Тоже снимайте, я полечу низко.

– Вам понадобится кислород при перерлете через горы.

– Положите в кабину небольшой баллон.

Из кабинета я позвонил Базу в Лос-Анджелес. Он уже ушел, и меня соединили с его квартирой.

– Баз, это Джонас.

– А я все думал, когда ты дашь о себе знать.

– Мне нужна твоя помощь.

– В чем дело?

– Я вылетаю на побережье и хочу, чтобы по всему маршруту на наших ангарах были установлены сигналы сводок погоды.

– А что случилось с радиостанцией?

– Я полечу на КЭ-4 и без посадки, поэтому максимально облегчил вес.

Баз присвистнул.

– Не советую этого делать, дружище.

– Это решено. Используйте прожектора и светосигнальные аппараты, а в дневное время рисуйте прямо на крышах ангаров.

– Будет сделано. Какой у тебя маршрут?

– Я еще не решил. Пусть будут готовы все аэродромы.

– Хорошо. Удачи тебе.

Я положил трубку. Именно это мне и нравилось в Базе – его надежность. Он не тратил время на глупые вопросы типа «почему, когда, где». Просто исполнял все, что ему говорили. По-настоящему его интересовали только воздушные трассы, поэтому «Интерконтинентал Эркрафт» быстро превращалась в крупнейшую компанию страны.

Я взял со стола бутылку виски и сделал большой глоток, потом подошел к дивану и лег. У меня было немного времени для отдыха, пока механики закончат работу. Я отключился.

Почувствовав, что рядом с диваном стоит Моррис, я открыл глаза и посмотрел на него.

– Готово?

Он кивнул. Я сел на диване и выглянул через окошко в ангар. Он был пуст.

– А где машина?

– Выкатили и прогревают.

– Отлично, – сказал я и взглянул на часы. Было начало четвертого. Я пошел умываться, и Моррис проследовал за мной.

– Вы действительно думаете, что надо лететь?

– Я должен.

– Я положил в кабину шесть сэндвичей с мясом и два термоса с черным кофе.

– Спасибо, – сказал я, направляясь к выходу.

Моррис остановил меня. В руке он держал небольшую белую бутылочку.

– Я позвонил доктору, и он прислал это для вас.

– Что это такое?

– Новое средство – бензедрин. Если будете чувствовать, что засыпаете, примите одну таблетку, это вас взбодрит. Но будьте осторожны, не увлекайтесь ими.

Мы подошли к самолету.

– Не переключайтесь на резервные баки, пока в основных не останется меньше четверти топлива. Иначе подача самотеком может заблокироваться.

– А как я определю, что резервные баки работают?

– Если они не будут работать, то произойдет сброс газа, а если заблокируются, то стрелка указателя останется на отметке четверти, даже если баки будут пусты.

Я бросил на него быстрый взгляд, но промолчал. Взобравшись на крыло, я почувствовал, что кто-то тронул меня за ногу, и обернулся.

Внизу стоял Форрестер, на его лице было написано крайнее изумление.

– Что вы собираетесь делать с самолетом?

– Лететь в Калифорнию.

– А как же завтрашние испытания? – крикнул он. – Я даже пригласил Стива Рандала.

– Сожалею, но придется отменить.

– А генерал? Как я объясню ему? Он будет рвать и метать.

Я забрался в кабину и посмотрел на Форрестера.

– Это уже не моя забота, а ваша.

– А если что-то случится с самолетом?

Я усмехнулся. Да, я не ошибся в нем. Теперь, в связи с его новыми обязанностями, его больше заботила судьба самолета, чем моя.

– Значит, сделаете другой, – крикнул я. – Вы президент компании.

Я отпустил тормоза и начал медленно выруливать на взлетную полосу. Развернув машину по ветру, я начал разгон. Уже почти в конце взлетной полосы на скорости сто сорок машина легко взмыла в небо.

На высоте четыреста футов я выровнял самолет и взял направление на юг. Обернувшись, я отметил, что Полярная звезда находилась точно у меня за спиной, она ярко мерцала в чистом темном небе. Было трудно поверить, что всего за тысячу миль отсюда небо затянуто облаками. Пролетая над Питсбургом, я вспомнил, чему учил меня Невада, когда я был ребенком. Мы были на охоте, и он указал мне на Полярную звезду.

– Индейцы говорят, что когда Полярная звезда мерцает, гроза движется на юг.

Я снова оглянулся. Полярная звезда мерцала точно так же, как в ту ночь. Я вспомнил другую индейскую примету: кратчайший путь на запад по ветру. Если индейцы правы, то когда я достигну Мидвеста, гроза будет южнее меня. Я развернул самолет по ветру, теперь уже Полярная звезда сверкала над моим правым плечом.

Ныла спина, плечи, руки, ноги. Веки, казалось, весили тонну. Я почувствовал, что глаза слипаются, и потянулся за термосом с кофе. Он был пуст. Я взглянул на часы, прошло уже двенадцать часов с того момента, как я вылетел с аэродрома Рузвельта. Сунув руку в карман, я достал пузырек с таблетками, который мне дал Моррис, и проглотил одну. Несколько минут не было никакого эффекта, но потом я почувствовал себя лучше, глубоко вздохнул и посмотрел вперед. По моим подсчетам, я подлетал к горам, и, действительно, через двадцать пять минут показались горы.

Я проверил указатель топлива, стрелка находилась на отметке четверти, необходимо было переключить баки. На облет грозы был израсходован более чем часовой запас топлива. Повернув переключатель, я прислушался к звуку двигателей. Обогащенная смесь прыснула в их вены, и они работали ровно. Я отжал штурвал и стал набирать высоту для перелета через горную гряду. Усталость все еще ощущалась, поэтому я принял еще одну таблетку.

На высоте двенадцать тысяч футов я почувствовал озноб. Сунув ноги в сандалеты, я потянулся за кислородной маской. В этот момент мне вдруг показалось, что самолет резко взмыл вверх примерно тысячи на три футов. Я бросил взгляд на указатель высоты, он показывал всего двенадцать тысяч четыреста. Я снова вдохнул кислород. Внезапно все тело налилось силой, я опустил руки на приборную доску. Черт с ним, с топливом, я смогу поднять самолет над горами голыми руками. Все дело только в силе. Индийские факиры, показывающие фокусы с левитацией, говорят, что все дело в воображении.

– Рина! – закричал я и посмотрел на указатель высоты. Стрелка упала до отметки девять тысяч пятьсот и продолжала падать. Я увидел надвигающиеся на самолет горы и, вцепившись в штурвал, что есть силы потянул его на себя. Казалось, прошла вечность, но горы были уже внизу. Я вытер пот со лба, по щекам текли слезы. Странное ощущение силы прошло и появилась головная боль. Моррис предупреждал меня насчет таблеток, но кислород выручил. Я потянулся к дроссельному клапану и тщательно отрегулировал подачу топлива.