Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

Девочка радостно убежала. Моника обернулась ко мне.

– Ты выглядишь усталым. Долго ждал?

– Не очень.

– Садись, сейчас приготовлю кофе.

– Не беспокойся, я не надолго.

– Я быстро, у нас нечасто бывают гости.

Она ушла на кухню, а я сел в кресло и огляделся. Даже не представлял, что она живет в такой обстановке. В квартире царила чистота, но мебель была дешевая.

Моника вернулась с дымящейся чашкой кофе, которую поставила на стол передо мной.

– Два кусочка сахара?

– Да.

Она положила в чашку сахар и размешала. Я отхлебнул кофе и почувствовал себя лучше.

– Отличный кофе, – похвалил я.

– Растворимый. Он и вправду неплох. Может, тебе дать таблетку аспирина? Похоже, что у тебя болит голова.

– Как ты догадалась?

Моника улыбнулась.

– Ты забыл, что мы когда-то были женаты? Когда у тебя оолит голова, то на лбу появляются морщинки.

– Тогда дай парочку.

Она уселась в кресло напротив и внимательно посмотрела на меня.

– Удивлен, что я живу в таком месте?

– Немного. Я только недавно узнал, что ты отдала отцу все деньги, которые получила от меня. Почему?

– Мне они были не нужны, – просто ответила она, – а отцу нужны. Поэтому я и отдала их ему. Они понадобились ему для бизнеса.

– А что надо было тебе?

Моника немного помедлила с ответом.

– То, что у меня есть – Джо-Энн, и чтобы меня оставили в покое. У меня было достаточно денег, чтобы уехать на Восток и воспитывать ребенка. Когда она подросла, я пошла работать. Для тебя это, конечно, смешно, но я работаю ответственным секретарем и получаю семьдесят долларов в неделю.

Я молча допил кофе.

– Как Эймос?

Она пожала плечами.

– Не знаю, уже четыре года не слышала о нем. Как ты узнал, где я живу?

– Рина сказала.

Моника помолчала, потом тяжело вздохнула.

– Ох, Джонас, – ее глаза светились неподдельным сочувствием, – Ты можешь не верить, но мне действительно очень жаль. Я прочитала в газетах. Это ужасно, достичь всего и так умереть.

– У Рины не было родственников, поэтому я приехал к тебе.

– Не понимаю, – Моника удивленно посмотрела на меня.

– Она завещала все свое имущество твоей дочери. Не знаю точно сколько, но после выплаты долгов и налогов, наверное, останется тысяч тридцать – сорок. Она назначила меня душеприказчиком, и я пообещал проследить, чтобы твоя дочь получила эти деньги.

Моника побледнела, и на глаза у нее навернулись слезы.

– Почему она так поступила? Ведь она мне ничего не должна.

– Она винила себя в том, что произошло между нами.

– В том, что произошло между нами, только наша с тобой вина. Глупо ворошить прошлое.

Я посмотрел на нее и поднялся.

– Правильно, Моника, глупо. – Я направился к двери. – Свяжись с Макаллистером, он подготовит все необходимые бумаги.

Она заглянула мне в лицо.

– Почему бы тебе не поужинать с нами, ты выглядишь ужасно усталым.

Не было смысла объяснять ей, что я выглядел так с похмелья.

– Спасибо, – сказал я. – Но мне надо возвращаться, у меня еще несколько деловых встреч.

Взгляд ее стал печальным.

– Ах, да, конечно, я и забыла. Твои дела...

– Вот именно.

– Наверное, я должна поблагодарить тебя за то, что ты выбрал время приехать. – Не дожидаясь моего ответа, она крикнула: – Джо-Энн, иди попрощайся с хорошим дядей.

Девочка вбежала в комнату с маленькой куклой в руках. Она улыбнулась мне.

– Это моя дочка, – сказала она, улыбнувшись.

– Очень хорошая, – улыбнулся я в ответ.

– Скажи до свидания, Джо-Энн.

– До свидания, дядя, – серьезно сказала Джо-Энн и протянула мне руку. – Приходи к нам еще, когда-нибудь, скоро.

Я пожал ей руку.

– До свидания, Джо-Энн, приду.

Она рассмеялась, быстро выдернула руку и выбежала из комнаты.

– До свидания, Моника, – сказал я. – Если что-то будет нужно, позвони.

– У меня все в порядке, Джонас, – ответила Моника, протягивая руку. Я пожал ее. – Спасибо, Джонас. Я уверена, что если бы Джо-Энн понимала, то тоже поблагодарила тебя.

– Очень хорошая девочка.

– До свидания, Джонас, – сказала Моника, стоя в дверях. И вдруг крикнула: – Джонас!

Я повернулся.

– Да, Моника?

Она помолчала в нерешительности, потом засмеялась.

– Да нет, ничего. Не работай так много.

– Постараюсь.

Она закрыла дверь, и я пошел вдоль по улице. Форест-Хиллз, Куинз – как можно жить в этом чертовом месте. Мне пришлось миновать шесть кварталов, прежде чем я поймал такси.

* * *

– Так что мы будем делать с компанией? – спросил Вулф.

Я посмотрел на него через стол, взял бутылку виски и наполнил стакан. Подойдя к окну, я бросил взгляд на Нью-Йорк.

– Как насчет «Грешницы»? – спросил Дэн. – Мы должны решить, что делать с фильмом. Я уже говорил с «Метро» о Джин Харлоу.

Я раздраженно повернулся к нему.

– Мне не нужна Харлоу, – крикнул я. – Это фильм Рины.

– Боже мой, Джонас, – воскликнул Дэн. – Ты же не можешь выбросить сценарий, да и увольнение Де Молля обойдется тебе в пятьсот тысяч.

– Меня не волнует, во сколько это обойдется. И сценарий я уничтожу.

В комнате наступила тишина, и я снова отвернулся к окну. Слева сверкали огни Бродвея, справа виднелась Ист-Ривер. За рекой находился Куинз. Я сморщился и быстро допил виски. В одном Моника, безусловно, права – я слишком много работаю. И от меня зависят слишком много людей и компаний: «Корд Эксплоузивз», «Корд Пластике», «КордЭркрафт», «Интеркон-тинентал Эркрафт». А теперь появилась еще и студия, в которой я совершенно не нуждался.

– Ну хорошо, Джонас, – спокойно сказал Макаллистер. – Что ты собираешься делать?

Я вернулся к столу и снова наполнил стакан. Мысли постепенно приходили в порядок. Я понял, что мне просто надо на время отойти от дел. Пусть работают сами, а я посмотрю, как это у них получится.

Я повернулся к Пирсу.

– Ты говорил, что можешь лучше всех управляться в кинобизнесе. Так что назначаю тебя ответственным за производство. – Не успел он ответить, как я уже повернулся к Вулфу. – Вас очень беспокоит судьба компании. Теперь вы реально можете заботиться о ней. Вы будете отвечать за сбыт, кинотеатры, администрацию.