Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
Шрифт:
– Да, ваше превосходительство, – кивнул я.
– Отлично, – улыбнулся он. – Тогда не будем терять время. – Он взял со стола папку с бумагами. – По новому закону рейха все имущество Отто Штрассмера конфисковано. Мы знаем, что там есть деньги, которые вы приказали ему перевести в Рейхсбанк.
Мне не очень нравится слово «приказал». Я пытался связаться с Отто Штрассмером.
Геринг снова улыбнулся.
– У него было несколько приступов, и сейчас он находится в больнице.
– Я знаю, – ответил я, поднимаясь.
– Третий рейх не забудет своих друзей, – сказал
В дверях появился молодой лейтенант.
– Хайль Гитлер, – крикнул он, выбрасывая руку в нацистском приветствии.
– Хайль Гитлер, – небрежно ответил Геринг и повернулся ко мне.
– Лейтенант Мюллер будет сопровождать вас в поездке на завод Мессершмитта. Надеюсь снова увидеть вас на обеде, герр Корд.
Завод Мессершмитта удивил меня. В области самолетостроения в Штатах не было ничего подобного. Разве что его можно было сравнить с автомобильными конвейерами в Детройте. И когда я взглянул на чертежи МЕ-109, украшавшие кабинет Мессершмитта, то понял, что мы остались в дураках.
Вечером во время обеда Геринг отвел меня в сторонку.
– Ну, что вы скажете о нашем заводе?
– Впечатляет, – сказал я.
Он довольно кивнул.
– Это копия вашего завода в Калифорнии, но, естественно, в увеличенном виде.
– Конечно, – согласился я, удивляясь, как они узнали об этом. Но потом я понял, что никакого секрета здесь нет. Ведь до сих пор у нас не было правительственных заказов и мы выпускали только гражданские самолеты.
Он рассмеялся и отошел, но через минуту вернулся обратно.
– Между прочим, – прошептал он, – фюрер доволен сотрудничеством с вами. Когда я могу сказать ему, что мы получим деньги?
Я посмотрел на него.
– В тот день, когда Отто Штрассмер войдет в мой кабинет в Нью-Йорке.
Геринг удивленно взглянул на меня.
– Вы ставите меня в неловкое положение перед фюрером.
Он будет очень недоволен, услышав, что мы не получим денег.
– В таком случае, зачем расстраивать его? Да и Германии не все ли равно – иметь одним евреем больше или меньше.
– Возможно, что это наилучший выход, – Геринг медленно склонил голову.
Месяц спустя невысокий немецкий инженер вошел в мой кабинет в Нью-Йорке.
– Чем вы теперь собираетесь заняться? – спросил я.
– Прежде всего поеду к семье в Колорадо и отдохну немного. Потом надо будет искать работу, я уже не богатый человек.
Я улыбнулся.
– Идите работать ко мне. Предлагаю вам миллион долларов в счет будущих лицензионных платежей.
Когда он ушел, я дал Моррису указание ускорить работу над КЭ-4. Если предчувствие не обманывало меня – у нас оставалось слишком мало времени. Другое дело, как было убедить в этом военных.
Я посмотрел через стол на Форрестера.
– Я вернусь в город и сделаю несколько звонков в Вашингтон, – сказал он. – У меня еще остались там друзья. Потом попытаюсь опять поговорить с генералом. Возможно, сумею заставить его хотя бы выслушать меня.
– Хорошо, – согласился я, взглянув на часы. Было почти половина первого.
Собрание акционеров уже должно было закончиться, и Маккалистер с Пирсом, наверное, вернулись в отель.– Я назначил на час встречу в отеле «Уолдорф», – сказал я. – Могу вас подвезти.
– Спасибо, – ответил Форрестер, – у меня там за ланчем свидание, которое мне не хотелось бы пропустить.
Он вошел в отель вместе со мной, и мы разошлись: я пошел к лифту, а он в ресторан. Стоя в ожидании лифта, я увидел, как навстречу подполковнику поднялась женщина – та самая, которую я видел на аэродроме. Я был заинтригован. Метрдотель Рико провел их к столику. Я подошел к дверям ресторана и дождался возвращения Рико.
– О, мсье Корд, – улыбнулся он. – Будете обедать?
– Нет, Рико, – сказал я, вкладывая банкнот в его всегда отверстую руку. – У меня вопрос. Кто эта дама с подполковником Форрестером?
Рико понимающе усмехнулся и поцеловал кончики пальцев.
– О, она очаровательна. Это мадам Гэддис, жена генерала.
Возвращаясь к лифту, я оглядел вестибюль. Генерал должен быть где-то здесь. Судя по его отношению к Форрестеру, у них были разногласия не только по поводу самолетов.
Я заметил генерала, когда он проходил через вестибюль в туалет рядом с лифтом. Лицо его было злым и красным. Он выглядел как человек, нуждавшийся в облегчении иного свойства, нежели то, которое он собирался получить там, куда направлялся.
Я подождал, пока за ним закроется дверь, и подошел к лифту. Впервые со времени посадки КЭ-4 в аэропорту Рузвельта я почувствовал себя лучше. Теперь все встало на свои места.
Беспокоиться больше было не о чем. Оставался единственный вопрос – сколько самолетов закупит армия.
3
Больше всего мне хотелось принять душ и поспать, потому что я с пяти утра был на ногах. Раздевшись и швырнув одежду в кресло, я встал под горячие струи. Усталось и напряжение исчезли. Несколько раз звонил телефон, но я не подходил к нему.
Выйдя из ванной, я снял трубку и попросил телефонистку ни с кем не соединять меня до четырех часов.
– Но мистер Макаллистер просил позвонить ему сразу как вы придете, – взмолилась она. – Он сказал, что это очень важно.
– Вы можете соединить нас в четыре часа, – сказал я, положил трубку и, упав на кровать, уснул, как ребенок.
Разбудил меня телефонный звонок. Я взглянул на часы. Было ровно четыре. Звонил Макаллистер.
– Я пытался дозвониться до тебя весь день. Где тебя черти носят.
– Я спал.
– Спал? – закричал он. – У нас собрание совета директоров в кабинете Нормана. Сейчас мы идем туда.
– Ты не говорил мне об этом.
– А как я, черт возьми, мог сделать это, если твой телефон не отвечал?
– Соедините меня с генералом Гэддисом, – сказал я. – Думаю, что он остановился в отеле.
В ожидании я закурил сигарету. Через минуту в трубке раздался голос:
– Говорит генерал Гэддис.
– Генерал, это Джонас Корд. Я в номере триста один пятнадцать. Хочу поговорить с вами.