Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

Я молча стоял возле кровати. Мне казалось, что она не дышит. Я вопросительно взглянул на доктора.

Он покачал головой.

– Она жива, мистер Корд, – прошептал доктор, – но очень плоха.

– Можно поговорить с ней?

– Попытайтесь, но не расстраивайтесь, если она не ответит. Она в таком состоянии уже десять часов. Но если даже и ответит, то может не узнать вас.

– Рина, – тихо позвал я, – это я, Джонас.

Она лежала тихо, не шевелясь. Я просунул руку под колпак, взял ее за руку и слегка сжал. Ее рука была холодной и мягкой. И вдруг меня охватила ярость. Ее рука была холодной, она уже умерла, она была мертвой.

Я встал на колени рядом с кроватью, отодвинул в сторону колпак и склонился над ней.

– Пожалуйста, Рина, – взмолился я, – это я, Джонас. Пожалуйста, не умирай.

Вдруг я почувствовал легкое пожатие ее руки. Я смотрел на нее, по моим щекам текли слезы. Пожатие усилилось, затем она медленно открыла глаза и посмотрела мне в лицо.

Сначала ее взгляд был отсутствующим, потом ожил, и губы сложились в подобие улыбки.

– Джонас, – прошептала она, – я знала, что ты придешь.

– Стоило тебе только свистнуть.

– Я никогда не умела свистеть.

Позади раздался голос доктора:

– Вам лучше немного отдохнуть, мисс Марлоу.

Рина перевела взгляд с моего лица на доктора.

– Нет, пожалуйста. У меня осталось совсем немного времени. Позвольте мне поговорить с Джонасом.

Я повернулся и посмотрел на доктора.

– Хорошо, – согласился он, – но только недолго.

Позади послышался стук закрываемой двери. Рина медленно подняла руку и дотронулась до моей щеки. Я поймал ее пальцы и прижал их к губам.

– Я должна была увидеть тебя, Джонас.

– Почему ты так долго ждала?

– Именно потому, что должна была тебя увидеть – чтобы все объяснить.

– К чему они сейчас?

– Пожалуйста, постарайся понять меня, Джонас. Я полюбила тебя с того самого момента, когда увидела впервые. Но я боялась. Я приношу несчастье всем, кто когда-нибудь любил меня. Моя мать и брат умерли потому, что любили меня, отец умер в тюрьме.

– Ты в этом не виновата.

– Я столкнула Маргарет с лестницы и убила ее, я убила своего ребенка еще до рождения. Я сломала карьеру Неваде, а Клод покончил с собой из-за моего отношения к нему.

– Это просто совпадения, не вини себя.

– Нет, это я виновата. А что я сделала с тобой, с твоей женитьбой. Мне ни за что не надо было приходить к тебе в отель той ночью.

– Это моя вина, я заставил тебя.

– Никто меня не заставлял, – прошептала Рина. – Я пришла потому, что хотела этого. Когда она вошла, я поняла как была неправа.

– Почему? – горько усмехнулся я. – Только потому, что у нее был большой живот? Но ведь это был не мой ребенок.

– А какая разница? Значит, у нее был кто-то до тебя, и ты должен был знать это до женитьбы. Но если ты не придавал этому значения, почему тебя так расстроило, что у нее будет ребенок?

– Я придал этому значение, – подчеркнул я. – Ее интересовали только мои деньги. Что ты скажешь насчет пятисот тысяч, которые она получила после развода?

– Это неправда, – прошептала Рина. – Она любила тебя, я видела боль в ее глазах. И если уж ее так интересовали деньги, то почему она все их отдала отцу?

– Я не знал об этом.

– Ты много чего не знаешь, а у меня не было случая сказать тебе. Вот только сейчас. Я разрушила твой брак и виновата в том, что бедное дитя не носит твое имя. Мне хотелось бы что-нибудь сделать для нее. – Рина на несколько секунд закрыла глаза. – У меня, наверное, осталось не так много денег, меня это никогда особо не волновало, но я все оставила ей, а тебя назначила душеприказчиком. Обещай, что проследишь, чтобы она получила эти деньги.

Я посмотрел на нее.

– Обещаю.

Рина слегка улыбнулась.

– Спасибо, Джонас, я всегда могла рассчитывать на тебя.

– А теперь постарайся немножко отдохнуть.

– Зачем? – прошептала она. – Чтобы прожить еще несколько дней в сумасшедшем мире моих снов? Нет, Джонас. Мне очень плохо, я хочу умереть. Но не оставляй меня умирать здесь, убери этот колпак и вынеси меня на балкон. Позволь мне еще раз взглянуть на небо.

– Но доктор...

– Пожалуйста, Джонас.

Я посмотрел на нее – она улыбалась. Улыбнувшись в ответ, я отодвинул колпак и поднял ее на руки. Она была легкая, как пушинка.

– Как хорошо чувствовать себя в твоих руках, Джонас, – прошептала Рина. Я поцеловал ее в лоб и вынес на балкон. – Я уже почти забыла, как выглядит зеленая трава. Там, в Бостоне, самые зеленые в мире дубы. Отвези меня туда, Джонас.

– Отвезу.

– И не позволяй им устраивать представление из моих похорон, а то они превратят их в бизнес.

– Знаю.

– Там у меня есть место, Джонас, рядом с отцом.

Рука ее упала с моей груди, и она как-то разом отяжелела, лицо уткнулось в мое плечо. Я повернулся, чтобы взглянуть на деревья, которые напомнили ей о доме, но слезы помешали рассмотреть их.

Когда я вернулся в комнату, там находились доктор и Элен. Я медленно поднес Рину к кровати и осторожно уложил на нее. Выпрямившись, я посмотрел на них. Некоторое время я не мог говорить, а когда заговорил, голос мой звучал хрипло.

– Она захотела умереть при солнечном свете, – сказал я.

7

Я посмотрел на священника. Его губы шевелились, когда он читал Библию в черном нереплете. Потом он закрыл ее, поднял глаза к небу и медленно удалился. Спустя некоторое время за ним последовали остальные, и у могилы остались только мы с Элен.

Элен стояла напротив меня – похудевшая, в черном платье и черной шляпке с вуалью.

– Вот и все, – сказала она усталым голосом.

Я кивнул и посмотрел на надпись на надгробии: «Рина Марлоу». Сейчас это было только обычное имя.

– Думаю, что все было так, как она хотела.

– Я тоже так думаю.

Мы стояли и молчали – два человека, которых связывала лишь могила. Я тяжело вздохнул, пора было уходить.

– Может быть, подвезти вас до отеля?

Элен покачала головой.

– Я хотела бы побыть здесь еще немного, мистер Корд.

– Как вы себя чувствуете?

Ее глаза сверкнули под вуалью.

– Все в порядке, мистер Корд. Со мной уже ничего не может случиться.

– Я пришлю вам машину. До свидания, мисс Гейлард.

– До свидания, мистер Корд, и ... и спасибо вам за все.

Я повернулся и пошел по тропинке, ведущей к центральной аллее. Толпа зевак все еще стояла позади полицейского кордона. Когда я вышел из ворот кладбища, по толпе пробежал шум. Я сделал все, что мог, но на такие похороны всегда собираются любопытные.