Самый опасный человек Японии

— Значит, ты только что узнал её с другой стороны, — ответила гейша. — С плохой стороны. И скорее всего, она и правда неадекватна. А ты просто недостаточно с ней общался, чтобы это узнать. Зато теперь знаешь. Намного лучше узнать это сразу, чем через десять лет и двоих совместных детей.

* * *

После урока Кимитакэ всё-таки осмелился подойти к столу учителя прежде, чем она успела уйти из класса.

— Ты хотел продолжить дискуссию об искусстве? — осведомилась она.

— Нет.

— Значит, ты собираешься пригласить меня на свидание? — уверенным голосом произнесла миниатюрная женщина. — Я, конечно, в самом начале урока сказала, что я замужем. Но, по моему опыту, старшеклассников это никогда не останавливает.

— Нет, ничего подобного. Я к вам по культурному вопросу. Я хотел бы у вас узнать, что вы думаете об одной старинной игре.

И прежде, чем ошеломлённая гейша успела возразить, он достал из кармана две игральные кости.

Страшно было даже подумать, каких усилий ему стоило отыскать в этой секретной школе пару игральных костей. Но, к счастью, когда он уже совсем отчаялся, эта пара нашлась прямо у него в багаже. Неведомым путём попали к нему ещё в детстве, когда бабушка была ещё жива, — и вот, уцелели.

Кими так и встряхнул их в сложенных вместе ладонях и бросил на стол.

Кубики звонко покатились и замерли прямо перед веером учительницы.

— Четыре и два, — сообщила гейша. — Четвёрка красная. Значит, производитель наш или китайский. У европейцев всегда точка чёрная.

— Я слышал, что в эпоху Тайсё были люди, которые достигли великого мастерства в искусстве получать на этих кубиках нужное им сочетание, — продолжал Кимитакэ. — Можно сказать, они обманули саму теорию вероятности и нашли способ вырваться из железной клетки европейского понимания математики. Эти люди были как-то связаны с содружеством писателей, которые называли себя бродячими псами.

— Я тоже про них слышала.

— Кажется, про них даже написан какой-то приключенческий роман. Хотя его содержание, конечно же, не больше чем исторические фантазии в духе Эйдзи Ёсикавы.

Гейша посмотрела на него долгим взглядом и без малейшей улыбки. Потом почему-то опустила указательный и средний пальцы на кубики, как будто нажимала какие-то ей одной понятные кнопки.

— Я не сильна в азартных играх.

— А вы вращались среди людей искусства?

— Писатели, повторюсь, предпочитают скрываться от общества. Но если ты разыскиваешь Бродячих псов — то кое-кто из них до сих пор жив. А в печати они больше не появляются только потому, что в военное время туго с бумагой. Эдогава ещё жив и Дадзай Осаму, кажется, жив, если ещё не убил себя окончательно. Морфий побеждает пьянство — но увы, всегда вместе с пьяницей.

— Мне нужно найти всего одного человека. Он мог не входить в эту компанию, но именно он занимался вопросами статистической магии. И он знал многих из Бродячих псов. Этого человека называют Курортником.

Глаза гейши едва заметно вспыхнули, а губы сжались. Было заметно, что она не хочет говорить слишком много, но не может она и промолчать.

— Курортник живёт в старой столице, — сказала она.

— В Токио или в Наре?

Ещё одна неожиданная новость. Как знать, вдруг этого Курортника знает Юкио? А может быть, Курортник этого Юкио к нему и подослал?

— В Камакуре, — произнесла гейша, — заведует несуществующими библиотеками. А по случаю войны оказался на государственной службе. Официально он работает в превосходном кабинете, который расположен в его доме. Сам кабинет, конечно, скромен. Но зато окна выходят на Фудзияму.

— А как найти этот дом?

— Начало пути к нему — как раз возле того места, где закончилось сказание о доме Тайра?

— Я ничего не понял, — произнёс Кимитакэ, — но постараюсь найти это место.

— Меня радует твоё желание найти то, что не понял, — сказала гейша. — Это настоящее искусство. Поздравляю! Ты идёшь по очень опасной дороге.

19. Дикие самураи

Преподаватель военной теории Хирата Сансаку оказался сравнительно молодым человеком, приземистым, с жидкими усиками. Светло-серый костюм с угольно-чёрным галстуком сидел на нём как вторая кожа.

«Интересно, почему преподаватель военной теории одевается в штатское? — подумал Кимитакэ. — В каком же он чине? Для генерала слишком молод, да и полковники обычно постарше…»

Этот секрет раскрылся уже на первой фразе. Как оказалось, преподаватель военной теории вообще в армии не служил и надеялся, что его ученики тоже не станут тратить время жизни на ерунду вроде военной службы по призыву.

И дело совсем не в том, что дети лучших семей сами по себе национальное сокровище и, если они погибнут, некому будет работать министром. Раз они выбрали для себя учиться в подобной школе, то должны быть готовы к тому, что вся их жизнь после выпускного станет непрерывной войной.

В Японии сейчас огромная проблема со знанием иностранных языков. Сам Хирата Сансаку в разное время изучал примерно два десятка языков — среди них многие из европейских, классический китайский и малайский. Ни на одном из них он не научился даже толком читать, но в ближайшее время выпустит книжку с полезными советами по их изучению. А начинать он советует с малайского — этот язык, конечно, мало где нужен, но очень уж прост.

Что касается темы урока, то он, как это принято у журналистов, начал с конца и принялся расписывать успешное завершение так пока и не начатых операций:

— …В результате в Восточной Сибири не увидим ни одного красного флага! Жалко Россию, но на этом закончится первая половина дальневосточной войны!

Генштабисты Красной армии в тайниках сердца с самого начала решились, вероятно, на поражение в Приморье и думают: «На полях решительных боев к западу от Большого Хингана мы отомстим!»

В момент, когда на востоке мы будем наступать на Владивосток, и на западе мы услышим раскаты орудийных выстрелов.

Один из моих знакомых говорил: «Дай мне силы в три дивизии; на хребтах Хингана я с этими силами могу действовать против пятисоттысячной Красной армии».

Человек этот вовсе не любитель похвастать. Вершины большого Хингана являются крупной преградой.

Горы, правда, не так уж высоки. Это ряды небольших гор, своими волнами отделяющих равнины Маньчжурии от монгольских степей. На севере горы поросли лесом, на юге это голые сопки. Не поймешь, крепость это или естественная преграда. Взглянем на запад с вершин Хинган. Перед нами расстилается великая равнина Хулун-Буир. Пустыни и степи тянутся до самого горизонта.

Когда Красная армия начнет натиск в направлении на Хинган, ей так или иначе придется пройти через степи. Переход от Даурии составит около двухстот пятидесяти километров. Этот переход им придется совершить на равнине, на которой негде укрыться.

Что же получится, если наша авиация вышлет крупные бомбовозы с базы у восточного подножия Хингана?

Колонны Красной армии явятся мишенью для наших бомб.

Даже если, опасаясь бомбардировки, они будут совершать ночные переходы, им никак не удастся укрыть своего расположения днем. Следует помнить, что железная дорога будет конечно разрушена и непригодна для использования.