Сара Фогбрайт в академии иллюзий

— Портативный разогреватель.

Он сходил в ванную, пошумел там водой, принёс полную чашечку, установил на подставку и развёл огонь. Щёлкая пальцем по трости и прислушиваясь, нашёл и поддел ногтем пластину, открыв потайное отделение.

Лицо его в это время оставалось сосредоточенным и загадочным, как у фокусника. И, кажется, он нарочно держался так, чтобы я всё видела, будто хотел развлечь.

— Что вы делаете? — спросила я, шмыгнув носом.

— Чай, — ответил он и подмигнул. — Не отравленный.

Из потайного отделения появился мешочек с заваркой. Нашёлся и градусник, чтобы измерить температуру воды, и раскладной стакан. Скоро этот стакан, полный горячего чая, был у меня в руках.

— Я Бернард, — сказал отец Диты, присаживаясь передо мной на корточки.

— Что?

— Бернард. Моё имя. Белый чай из Ардузии, пейте. Настоящий, я лично привёз его прямо оттуда. Он умиротворяет.

Обращаться к нему по имени всё же было неловко, и я хотела спросить фамилию, но вовремя догадалась: конечно же, Харден. Мистер Харден. Как хорошо, что я не успела спросить и не опозорилась.

Я сделала глоток и сморщилась. Чай прошёлся по языку, как тёрка, и вовсе не умиротворил.

— Несладкий, — сказала я. — Можно сахара?

Я ничуть не сомневалась, что у него имеется сахар.

— Пить такой чай с сахаром — это кощунство, — с упрёком сказал мистер Харден. Но, поглядев на моё лицо, отыскал и со вздохом подал бумажный пакетик и палочку для размешивания.

Я вытрясла весь пакетик в стакан, перемешала и сделала глоток. Чай всё равно был похож на тёрку, только подслащённую. И что все находят в белом чае из Ардузии?

— Что Дита говорила обо мне? Рассказывайте, — велел он.

Я окинула его взглядом. Худое лицо со впалыми щеками, гладко выбритый подбородок, тёмные волосы без седины, под глазами тени — мистер Харден был похож на студента, утомлённого экзаменами, а не на отца семейства. Я не дала бы ему и тридцати.

— Дита сказала, вы встретили другую женщину и ушли из дома, никак с ней не объяснившись. Её очень это задело. Она до сих пор вас не простила.

Я постаралась вложить в свой голос всё, что думаю об этом (а я не думала ничего хорошего).

Он покачал головой, невесело усмехнувшись, и сказал:

— Не было никакой другой женщины.

— Не было? Но почему тогда…

— Давайте так, — перебил он. — Я отвечаю на один вопрос, затем вы. Как игра. Я назвал своё имя, ваша очередь.

— Сара Фогбрайт.

— Фогбрайт? Из тех самых Фогбрайтов? Или родственница?

— Вы, должно быть, видели щиты «Фогбрайт и сын», — с достоинством сказала я. — Так вот, сын — это мой папа. Что там с другой женщиной?

Мистер Харден поднялся с корточек и прислонился к стене, сложив руки на груди и вытянув длинные ноги так, что наши ступни почти соприкоснулись. Он чуть наклонился ко мне, и непослушные пряди упали ему на лоб.

— Долгая история. Клянётесь, что никому не расскажете?

— Да покарает меня Первотворец! — выпалила я. — Видите, я не скрестила пальцы. Всё честно.

— Я вынужден вернуться к давним событиям, — сказал он, хмурясь и отводя взгляд. — Представьте себе юношу пятнадцати лет, подающего надежды и в целом неглупого, но кто не наивен в пятнадцать лет? Юноша встретил девушку и решил, что она — любовь всей его жизни. Она не спешила отвечать взаимностью, он ждал, надеялся, и вот ему шестнадцать… Клянётесь, что никому ни слова?

— Ведь я уже поклялась! — с нетерпением сказала я. — Но я и так знаю, что дальше. Дита говорила, что вы были юны, когда она появилась на свет. И что женились по специальному разрешению, и что бросили учёбу…

— Она не всё знает, — сказал мистер Харден и запустил руку в волосы. — Погодите, мне и так непросто. О чём я… Этот осёл влюблён в девушку. Она совершенно не обращает на него внимания, но вдруг при очередной встрече в слезах кидается ему на шею. Она ждёт ребёнка, её обманули, бросили, будет скандал… Я женился на ней и дал её дочери своё имя. Теперь ваша очередь: зачем вы с Дитой поменялись местами?

— Ну уж нет! — запротестовала я. — Вопрос был о женщине, и вы пока не ответили. Так вы ей не родной отец? Вот это да! Дита не знает? Вы поэтому от неё отказались?

— Что за вздор, я не отказывался! Не знает, и я умоляю вас молчать об этом. Однажды… Однажды я сам ей скажу. Я уже решился, а тут вы! Допивайте чай и верните стакан. Зачем вы поменялись?

Я как можно медленнее допила, чтобы потянуть время, но чай всё-таки кончился, и мистер Харден заметил это и отнял стакан. Пришлось отвечать.

— Мы думали, это будет весело. И Дита хотела пройти практику с Персивалем…

Похоже, ему не слишком-то это понравилось. Он хотел узнать у меня больше о Персивале — что-то помимо того, что тот кудрявый, учится на художника и носит очки, — но больше я ничего не знала.

Он вымыл стакан, собрал все детали трости воедино и поставил её в угол, а затем спросил:

— Что случилось, когда вы приехали сюда? Что вас заставляют делать?

Белый чай из Ардузии совершенно не умиротворял. Я опять вспомнила всё, комок подкатил к горлу, и я расплакалась. Мистер Харден протянул было ко мне руки, но тут же опустил.

— Проклятье, — сказал он. — Не плачьте! У вас лицо моей дочери, я не могу на это смотреть, я бы обнял её… Я вас обниму. Не плачьте, идите сюда.

Усевшись рядом, он взял меня за плечи. Это было ужасно неловко, хотя нас разделяло одеяло, в которое я куталась. А ещё я подумала, что мой отец никогда не обнимал меня, если я плакала, а лишь говорил, что я веду себя неподобающе и заставляю его испытывать стыд.

Мне стало так жаль себя, что я заплакала ещё горше.

— Прошу, расскажите мне всё, — велел он. — Я помогу. Рассказывайте, Сара.

И я рассказала. Путаясь и сбиваясь, перескакивая то на день поступления, то на бал Первого Снега, я рассказала ему, сколько всего Дита сделала для меня, а потому, само собой разумеется, и я готова была сделать для неё всё — всё! — и сделала, и я не хотела ничего дурного и собиралась пройти практику честно, чтобы никого не подвести, однако угодила в беду.

— Миссис Тинкер, — пробормотал мистер Харден. — Не слышал этого имени. Так вы не первая, попавшая в её сети, есть и другие?

Я рассказала о Лауре и Шарлотте, но добавила, что не знаю, по своей воле они работают с миссис Тинкер или нет. И ещё некая Каролина предоставила нам помещение. Другие имена мне неизвестны, но, может, Лаура или Шарлотта подскажут.