Сара Фогбрайт в академии иллюзий

— Заперт в участке по надуманному обвинению, пока они решают, как его убрать, чтобы на них потом не вышли, — криво усмехнулась Шарлотта. — Ему точно конец, так как он разнюхал про делишки миссис Тинкер. Интересно, откуда бы, а?

Ох, нет! Нет!

— Неужели они осмелятся его тронуть? — воскликнула я. — Не может быть! Он ведь не кто-нибудь, а…

— Да, да, — перебила меня Шарлотта. — Миссис Тинкер пытается связаться с кем-то в столице. Говорит, что Хардену тогда конец, будь он хоть трижды безопасником. Считай, он покойник, это вопрос времени. Хочешь составить ему компанию? Беги!

— А ты? Давай убежим вместе!

— Прикрою тебя. Меня не собираются убивать. Шевели ногами, Сара Фогбрайт!

И она вытолкала меня в коридор.

Я побежала, раз или два подвернув ногу в плохо зашнурованном ботинке, и у лестницы оглянулась. Шарлотта стояла, прямая, как палка, сложив руки на груди, и глядела мне вслед.

Я скатилась вниз, по пути набросив капюшон, чтобы он хоть немного прятал лицо, и так, крепко сжимая сумку и опустив глаза, прошла мимо придверника.

На площади толпился народ. Выкатили позолоченную фигуру дракона, её тёрли на счастье и загадывали желания. Дракон справлял не первый свой праздник, так что на хвосте, на боках и на лапах золото стёрлось, обнажив деревянную основу. На помостах плясали танцовщицы с жаровнями на цепях, и все болтали и смеялись, и людской поток стягивался сюда, лишь я одна плыла против течения.

Ювелирная лавка сейчас была закрыта.

Добравшись до проспекта, где стало свободнее, я припустила к станции. Ледяной ветер высекал слёзы из глаз. Зачем Бернард пошёл в участок? Что с ним сделают? Может, его убивали прямо теперь, а я ничем не могла помочь!

Станция представляла собой крошечное приземистое здание, где можно было купить билет и дождаться своего вагона в относительном тепле. У двери висело объявление: «Требуется помощник машиниста. Умение раскладывать пасьянсы — обязательно. С вопросами обращаться в кассу». У кассы я взглянула на расписание над окошком. Буквы расплывались от слёз. Ближайший вагончик отправлялся в десять, в Миддлбридж.

Миддлбридж. Там разводной мост, ёлка и Сэмюэль.

От волнения трижды попытавшись дать неправильную сумму, я купила билет. Полнотелая дама с возмущением глядела на меня сквозь стекло, но не обругала. Всё-таки праздник. Я пожелала ей счастливого дня Благодарения и вышла, потому что два чёрных вагончика уже подъехали и стояли на рельсе, ожидая отправки.

Я несколько раз спросила у помощника машиниста: «Вы едете в Миддлбридж? Точно? В Миддлбридж?», хотя на боку первого вагона красовалась надпись во всю длину: «Энсворд — Миддлбридж». Помощник кивал и указывал рукой.

— Да в Миддлбридж, мисс, — проворчал он. — Куда ж ещё?

— Может быть, в Энсворд, — сказала я растерянно.

— Так мы ж и есть в Энсворде. Ох и чудит народ по праздникам!

Я вошла в вагон, украшенный деревянной лепниной, и села на обтянутый бордовым бархатом жёсткий диванчик. Меня тут же согнал какой-то старичок, и я узнала, что у мест есть номера. Помощник машиниста, вздохнув, ещё раз проверил мой билет и указал, куда садиться.

Прежде я никогда не ездила в аркановозах и вообще не бывала в городе одна.

Моё сердце так колотилось, что я задыхалась. Мне казалось, миссис Тинкер со своей свитой вот-вот нагонит меня, и я со страхом глядела на улицу, прикрываясь рукой.

Скоро вагон почти заполнился. Я сидела у окна, притиснутая к холодному стеклу, а рядом со мной вольготно устроилась неряшливая дама, от которой пахло капустой, и её крикливый сын лет шести. Наконец машинист сел на место, помощник запер двери и тоже сел рядом, взял тонкую карту-пластинку из каменной колоды, положил в выемку на гранитной столешнице перед собой, и аркановоз затрясся и тронулся.

Мы неспешно ехали по городу, который теперь, при дневном свете, не сверкал огнями и потому казался непраздничным. Дома были серые, и деревья серые, и из труб валил серый дым, и даже окна казались грязными. А может, и не казались.

Машинист дёргал рычаги и два раза потянул за проволочную петлю, свисавшую с потолка справа от него, отчего раздавался пронзительный гудок.

— Придержи карту, — командовал он. — Придержи!.. Клади дальше.

Помощник гнул спину над пасьянсом. В каждую карту, я знала, вставлены кристаллы и особым образом зачарованы. Когда карты ложатся на нужные места, высвобождается энергия, на которой движется аркановоз.

Мы уже выехали за город, когда помощник машиниста воскликнул: «Сходится, сходится, держись!», над нашими головами зазвенел колокольчик, и аркановоз ринулся вперёд с небывалой скоростью. Меня вжало в спинку сиденья. Дама рядом со мной охнула, а её невоспитанный сын восторженно завопил. Спустя несколько мгновений ход стал замедляться и вернулся к привычному. Это пасьянс сошёлся, весь, до последней карты.

В полях мы надолго встали. Помощник чесал в затылке и сетовал на неудачный расклад. В конце концов он собрал карты в ячейку и нажал рычаг. Стопка уехала вниз, перемешалась где-то в недрах машины и с лязганьем поднялась наверх. Теперь пасьянс можно было начать раскладывать заново.

Путь до Миддлбриджа занял больше часа. Всё это время я кое-как держалась, отвлекаясь на виды за окном, шумных соседей и нелепую манеру движения аркановоза. Но вот впереди показалось свинцовое озеро, и мост, и заснеженный городок с двухэтажными домами из некогда жёлтого, а теперь посеревшего кирпича, с открытыми деревянными террасами и серыми черепичными крышами. Наш вагончик остановился у станции, и я совершенно, совершенно не знала, куда идти дальше.

Промёрзшая и отсидевшая всё, что только можно, я сошла по ступенькам и растерянно огляделась. Что могли здесь украшать художники? Было вообще не похоже, что этот городишко хоть немного пытались украсить!

Над макушками домов проглядывала вершина ели. Говорят, её посадили в тот год, когда достроили мост, а мосту уже сотня лет. Я решила пойти туда. Если в Миддлбридже и было что-то похожее на центральную площадь, то именно там, у ели.

Я брела по плохо утоптанному снегу, который здесь и не думали расчищать, и с надеждой глядела во все глаза — и тут вдали увидела Сэмюэля. Он вышел из какого-то погребка и пошёл через улицу, на ходу жуя пирожок в промасленной бумаге.

— Сэмюэль! — закричала я. — Сэм! — и побежала к нему.

Я уж боялась, что никогда его не найду.

Он застыл как вкопанный, глядя во все глаза. Я летела, будто за мной гнался дракон, и сумка, висевшая на локте, колотила по боку. Дыхания не хватало. Я споткнулась и упала на колено, но тут же поднялась и заспешила дальше.

Сэмюэль почесал в затылке и заморгал. И когда я, задыхаясь и чуть не плача, добежала до него, он с удивлением спросил:

— Мисс Сара, это вы, что ли? Что случилось?

Глава 13. У комиссара