Сборник рассказов
Шрифт:
Внутренний был преисполнен торжества и горделивого трепета. Бессмертные строки лермонтовского «Бородино» цитировались без всякого намека на иронию или сарказм. Видать, оружие шокировало его не меньше чем Андрея.
«Кто же хозяин клинка? За какие только геройства награждают подобным ?!», – проносились восторженные мысли.
«Нынешний хозяин – гнусный антиквар, чтоб ему пусто было, – ехидно заметил Внутренний. – Имя прошлого покрыто мраком».
И вдруг, словно опровергая его умничанье, шпага блеснула ярким светом. Может, солнечный луч преломился сквозь стекло
На шпаге проступали буквы, поспешно складываясь в надпись. Подобно жадной змее, она обвивала полотно клинка и заканчивалась, хищно кусая рукоять.
Проныра-Внутренний первым понял содержание надписи. Запричитав и заухав как старый филин, он ждал реакции своего хозяина. Андрей же, не веря глазам, вновь и вновь перечитывал увиденное.
Отливавшая золотом надпись была невероятна, невозможна, фантастична. Этого не могло быть, но строки не исчезали, гордо провозглашая следующее:
«Графу А. Д. Вяземскому за храбрость и героизм. 1812год».
«Оружие предков», – только и смог выдавить юноша, ошалело крутя головой.
В сознание резко помутнело, а в тело впились мириады раскаленных иголочек. Стало жарко, спокойно и приятно, будто он вновь очутился в ласковых водах материнской утробы. Срочно захотелось плавать, чудачиться и резвиться. Ощущения походили на сон, но являлись самой настоящей явью.
2
– Что, нравиться шпажка? Чудо, как хороша! И получена, кстати, за дело! – пропел за спиной приятный голос, мгновенно выдернув графа из состояния близкой нирваны.
Андрей резко повернулся, узнав тот самый баритон .
Пред ним стоял, выставив ногу и поигрывая резной тростью, старичок-лоточник. Но как же он изменился! Затюканный пенсионер превратился в разряженного лондонского денди! Весь его вид: отливающий искрами белоснежный костюм, пронзенный алмазной иглой дорогущий галстук, трость красного дерева, зеркально начищенные туфли и прочие детали гардероба показывали не просто достаток, но немалое богатство. Какая там, в задницу, прибавка к пенсии!
Но все вещественно-материальные перемены не шли ни в какое сравнение с внутренним преображением. Где те тоскливые глаза? Где наполненные болью озера? На юношу смотрела всезнающая и бесконечная мудрость. Старик улыбался: немного насмешливо, немного сочувствующе. Интонации были искренни и не замутнены посторонней гадостью. Так могут смотреть только невинные, чистые дети. Не зная злобы, зависти, мелочных обид они открывают нам свои души, ища ответной реакции. Это потом, по прошествию лет и воздействию бед, их глаза потеряют первозданность. Появятся маски, полумаски, взгляды сквозь ладонь, взгляды мимо глаз и прочие способы сокрытия истинной сути.
«Как же он сохранил начальное?» – разглядывая преобразившегося старика, думал Андрей.
– Уметь надо! Опыт, опыт и еще раз опыт! – словно прочитав его мысли, продекламировал лоточник. – Меня, кстати, Петром Вольфгардовичем кличут, по фамилии Асмодэев. Тоже, в некотором роде, аристократская
фамилия-то. Будем знакомы?Он заразительно засмеялся, блеснув рядами белоснежных зубов. Граф успел рассмотреть длинные, слегка загнутые клыки, слишком большие для человека.
– Андрей э… Владимирович, по фамилии Вяземский, – выдавил он смущенно.
– Весьма рад, много о вас наслышан! И вот наконец-то свиделись! – не теряя улыбки, протянул руку старик.
– И вам того же, – невпопад ляпнул Андрей, отвечая на рукопожатие.
– А вы шутник, Андрей Владимирович! – хохотнул Асмодэев. – Замечательная черта! Люблю, знаете, работать с остроумными людьми!
– Над чем работать? – вновь сглупил граф и залился краской стыда.
– Как это над чем?! – возмущенно загрохотал старик. – Шпагу предков кто из антикварского плена вызволять будет?! Или у вас наличествует требуемая сумма, и вы в состояние преспокойно выкупить оружие?!
«Даже не поинтересовался, хотим ли мы этого» – возмущенно пискнул Внутренний.
Асмодэев на миг замер, задумчиво всмотрелся, плямкнул губами и вдруг изумленно рявкнул:
– Так здесь еще это ! Удивили старика, Андрей свет Владимирович! Честно признаюсь, приятно! А тебя, малявка, если не заткнешься, посажу в дерьмочан! Навечно!
Конец фразы, в не всякого сомнения, относилось к Внутреннему. Стариковская личность приобретала новые пугающие окраски. Он мог слышать друга !
Подтверждая найденную графом мысль, Асмодэев, явно довольный оказанным эффектом, подтвердил:
– Да, могу, ну и что с того? Бросьте, дражайший граф, не стоит акцентировать внимание на подобных мелочах! У нас наличествуют дела поважнее!
С этими словами он жестко прихватил Андрея под локоть и практически влепил лицом в витрину. Пораженный грубостью граф пытался сопротивляться, но рука старика держала титановыми клещами.
– Смотрите же, юный умник! Да не на шпагу, дьявол с вами, на ценник смотрите и проникайтесь! Над чем работать?! Выискался, всезнайка! – негодовал Асмодэев, окончательно вмяв графа в стекло.
И Андрей увидел. Цену. Или это был номер контактного телефона?! А может, чья-то глупая шутка?!
Прикрепленный к футляру клок грязной бумаги называл цену не то чтобы сильно большую, но несерьезную. Один миллион долларов США. Всего лишь жалкий миллион! Смех, да и только!
– Посмотрели, мой благородный друг? – иронично осведомился Петр Вольфгардович, отпуская графскую руку. – Располагаете нужной суммой?
– Такой мелочью не балуемся, – огрызнулся Андрей, растирая примятый нос.
– Нет, вы мне положительно нравитесь юноша! – как ни в чем не бывало, заметил Асмодэев. – Редкий экземпляр, исключительный!
– Извиняюсь, но не могу вас порадовать тем же. И сами вы экземпляр, жук коллекционный!
На какой-то миг Асмодэев обиделся, но тут же пришел в себя и вновь дружелюбно запел:
– Хорошо, я согласен. Простите старика, погорячился. Возраст, знаете ли, вносит свои гадкие коррективы! Я ведь стар, вы даже не можете себе представить насколько!
Он тяжело вздохнул, икнул и уставился на носок своего правого ботинка, словно увидел его в первый раз.
– Это ваши проблемы, я то при чем? – буркнул Андрей.