Секонд хенд

Он этого не сделал. Он вытащил его и уложил меня на спину, закинув мои ноги себе на плечи. Его пристальный взгляд не отрывался от моего, когда, наконец, раздался этот странный звук. Он держал его, пока поднимал мои ноги выше, нежно раздвигая мои ягодицы, когда прижимался ко мне.

Он держал его, когда прижимал свой член к моей дырочке, когда входил в меня и погружался глубоко-глубоко внутрь.

Я не мог решить, что мне нравится больше - чувствовать, как Эл так сильно толкается во мне, или наблюдать, как он двигает бедрами, как его тело сильно ударяется о мои бедра, когда он входит в меня и выходит из меня. Я никогда не чувствовал себя таким незащищенным и уязвимым, и в то же время таким сильным и защищенным одновременно.

Это было похоже на то, каким и должен быть секс.

Он снова остался у меня дома на ночь перед приездом моей мамы, и на этот раз мы занимались сексом буквально до изнеможения. Я трахал его на спинке дивана. Он отсосал мне на полу в гостиной. Мы терлись друг о друга в душе и чуть не разбились насмерть, поскользнувшись на мокром кафеле, затем вышли и закончили на коврике, я снова был позади него, а Моджо наблюдала за нами из двери, смущенно склонив голову набок, заставляя нас смеяться. Мы целовались и отсасывали друг другу в постели. И в качестве своего рода последнего утреннего приветствия, Эл согнул меня пополам и занялся любовью с моим ртом, в последний раз входя в меня.

После этого он лежал в постели, удовлетворенный и самодовольный, наблюдая, как я одеваюсь.

– Приведи свою маму в ломбард, - сказал он мне.
– Когда приедешь, сам решишь, хочешь ли ты сказать ей, что я трахнул тебя в задницу перед тем, как ты отправился в аэропорт.

Я улыбнулся про себя, роясь в карманах джинсов, которые надел накануне вечером, в поисках бумажника и ключей. Но когда я встал, то замер, увидев, что Эл сидит на кровати, держа в руке кольцо Стейси.

– Что ты делаешь?
– Спросил я, возможно, немного резче, чем следовало.

Он приподнял бровь, глядя на меня.

– Я собирался оценить его для тебя. Подумал, что тебе понадобится первый взнос за эти курсы ветеринарной школы.
– Когда я ничего не сказал, улыбка в уголках его губ погасла.
– Если, конечно, ты все еще не хочешь узнать, хочет ли Стейси попробовать еще раз.

Он был зол, и я знал, что у него было на это право. По какой причине я должен был держаться за кольцо, особенно сейчас? Даже если бы я это сделал, как ужасно было бы сказать «нет», я пока не хотел этого делать, когда мне пришлось сказать это мужчине, с которым я почти непрерывно занималась любовью в течение трех дней.

Это выглядело ужасно, да. И все же мысль о том, что это кольцо осталось у меня, что все было окончательно и бесповоротно кончено– не только мои отношения с ней, но и вся моя гетеросексуальная жизнь, какой я ее знал - была в десять раз хуже, чем холод, который я видел на лице Эла. Я примиряюще протянул к нему руки.

– Пожалуйста, ты прав, я должен его продать, и я это сделаю. Только... не сегодня, ладно?

– Конечно.
– Эл бросил кольцо обратно в блюдце, стоявшее у моей кровати, с такой силой, что оно дважды подпрыгнуло, прежде чем со стуком упало на место. Он встал с кровати и потянулся за своей одеждой.
– Давай, Моджо. Пора домой.

– Эл.
– Я потянулся к его руке, но он уклонился от моего прикосновения и одним ловким движением натянул рубашку.
– Эл. Пожалуйста. Ну, давай же. Для меня это все еще в новинку. Я до сих пор точно не знаю, кто я такой.

Я не был уверен, что это возможно, но после этого он замкнулся еще больше.

– Неважно.

– Дай мне хотя бы день. Просто немного времени, чтобы все это осмыслить.

– Бери столько дней, сколько захочешь, - парировал Эл и натянул джинсы.

Паника и страх вспыхнули, как лесной пожар, и бурундук застыл посреди пламени, не зная, о чем ему следует беспокоиться в первую очередь.

– Я думал, ты сказал, что мне не стоит торопиться. Что мы могли бы не торопиться.

– Конечно.
– Он схватил свою сумку и свистнул.
– Моджо, давай, девочка.

Я последовал за ним в гостиную, уже по-настоящему запаниковав, завидуя собаке, когда он прижал ее к себе и позволил облизать свое лицо. Он по-прежнему был напряжен, явно не собираясь больше не смотреть на меня.

– Если мы можем двигаться медленно, тогда почему ты так злишься?

Он вздохнул, но не обернулся, не посмотрел на меня.

– Я не злюсь.
– Затем он посмотрел на меня и одарил самой неуловимой, фальшивой улыбкой, которую я когда-либо от него видел.
– Увидимся позже.

Затем он ушел.

Я долго стоял в своей гостиной, чувствуя, что должен пойти за ним, что должен извиниться, что должен что-то сделать, что угодно, чтобы утихомирить его гнев. Вернуть его. Вернуть нас обоих туда, где мы были. За исключением того, что если бы отказ от кольца был единственным способом, которым я мог это сделать - что ж, я просто не смог бы этого сделать. Еще нет.

Я не знал, что это говорит обо мне, и не хотел слишком приглядываться. На самом деле, сейчас ни к чему.

Я вернулся в свою спальню, засунул кольцо поглубже в ящик прикроватной тумбочки, где его никто не увидит, и отправился на работу, полный решимости погрузиться в свою новую стажировку, пока не придет время забирать маму из аэропорта.

Глава 29

ЭЛ пропустил бы вечер стирки, но отмена без уважительной причины вызвала бы больше подозрений, чем появление и расспросы Денвера. Однако, он воспользовался своей единственной надеждой - позвонил Розе, чтобы узнать, не нужна ли ей еще помощь в подготовке к вечеринке.

Ей она была не нужна, потому что Ноа был дома, когда Эл играл в «милых голубков» с Полом, и он не только закончил уборку, но и появился с совершенно новым набором для патио. В комплекте с зонтиком. В любимом цвете Розы.

И все же, Роза по-прежнему говорила о том, чтобы отправиться на поиски нового парня.

– Ух ты, - сказал Денвер, когда Эл вошел в прачечную, ничего не замечая и ведя за собой вечно счастливую Моджо.
– Неприятности в раю?

– Заткнись, - рявкнул Эл, швыряя ему конец поводка.
– Присмотри за ней, ладно? Я собираюсь пойти покурить.

– Привет.
– Нахмурившись, почти впившись в него взглядом, Денвер подхватил Моджо на руки и почесал за ушами.
– Что, блядь, на тебя нашло?

– Ничего.
– Эл прикусил язык так сильно, что пошла кровь.
– На меня ничего не нашло. Ты можешь присмотреть за этой гребаной собакой или нет?

Денвер поднял малышку Моджо, и его большие руки соорудили такую колыбельку для маленькой собачки, что она, наверное, подумала, что лежит на какой-нибудь полке.

– У папы что-то торчит в заднице, тыковка. Не хочешь рассказать дяде Денверу, что это?