Секреты в тумане

«Жива я, жива», — чуть устало проворчала Ночной Кошмар в моей голове, и я едва не расплакалась от облегчения. Странно, что возможная гибель менталистки привела меня в такой ужас. «Приятно это слышать, не так много тех, кто за меня переживает», — собеседница, как обычно, без труда читала мои мысли. — «Но тому, кто пишет в редакцию эту гадость, я самолично готова голову открутить».

То есть письма газетчикам слали не гончие?

«А все эти убийства…»

«Не мы», — отрезала Ночной Кошмар. — «Если бы мы так о себе орали, нас давно бы перебили! Но мы ищем тех, кто осмелился взять наши имена. Такая наглость будет наказана».

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сказанное. Получается, все это время в столице убивал кто-то еще?

«А ты думала на нас?» — мрачно усмехнулась менталистка. — «Мы бы и связываться не стали с такой мелочью, тем более на каждого из убитых самозванцами в Управлении есть свое досье. Таких проще арестовать, чем руки пачкать. Но теперь это дело личное, мою «смерть» этим детишкам мои напарники не простят».

«Почему «детишки?» — не поняла я. Неужели и тут замешан кто-то из студентов?

«Были б старше — вели б себя тише. Только неопытные жаждущие славы дурни могут намеренно привлекать к себе столько внимания. Ну или отвлекать таким образом внимание от чего-то еще… Плевать, если честно. Дни этих «гончих» сочтены. Предупреди своего друга, пусть сидит дома в ближайшие пару ночей, чтоб не попасть под горячую руку Бледному Ужасу. Он потом, конечно, пожалеет, но вам это уже не поможет».

В мысленной речи Ночного Кошмара сквозила усталость, и я не удивилась, когда она сама оборвала связь. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. В кровавых событиях последних недель виноваты не гончие. Более того, сами гончие, похоже, в данный момент перерывают Роден в поисках самозванцев. И, несмотря на занятость, Ночной Кошмар нашла время не только ответить мне, но и предупредить о своих планах. За все годы знакомства такое произошло впервые, и я решила отнестись к предупреждению серьезно несмотря на возникшее где-то в глубине души желание хоть краем глаза взглянуть на тех, кто однажды меня спас.

— Фаюшка? — в кабинет заглянул Калеб, и, заметив мое бледное лицо, кинулся ко мне. — Что случилось?

Разговор с Ночным Кошмаром пришлось пересказать почти дословно. Про выкашивающих наркоторговцев «гончих» оборотень знал не только из газет — сам едва с ними разминулся чуть больше месяца назад. К тому же, сети распространителей, в которой состоял Калеб, от этих налетчиков досталось не единожды. В газеты попадали не все происшествия, однако я знала — охота «гончих» сделала наркоторговцев еще более осторожными и подозрительными, чем раньше, и это сильно осложнило работу моего друга. Калеб ругался сквозь зубы и изображал старательного курьера, но за последние недели совсем не продвинулся в расследовании.

Оборотень внимательно выслушал пересказ разговора с Ночным Кошмаром, еще раз уточнил про предупреждение — несмотря на мелькнувший во взгляде огонек любопытства, сталкиваться с настоящими темными гончими Калеб не хотел, и расхохотался.

— Ты чего? — выдохнула я, не понимая, что смешного сказала.

— Фаюшка, вспомни, как ты реагировала, когда я рассказывал тебе о своей работе в игорном доме, о контрабандистах, о знакомствах в теневом сообществе Родена, с которым постоянно приходится сталкиваться? А саму темные гончие об охоте предупреждают! Криминальная принцесса! Да мне до тебя еще расти и расти!

*

К сводящим с ума чувственным снам я почти привыкла, как к неизбежному злу. Даже заметила, что содержание видения почти всегда зависит от предшествующих событий. В ту же ночь, как я отрезала волосы, мне приснилось, что я сижу с книгой, а подкравшийся сзади Калеб очень нежно касается губами моей шеи, которую больше не закрывали ставшие слишком короткими пряди. После того, как мы на ночь глядя обсуждали патент на мозаичные щиты, во сне оборотень явился в мою мастерскую и жарко целовал, уложив спиной на рабочий стол. Правда, перед этим он широким жестом смел на пол все мои инструменты и артефакты, и это был единственный раз, когда я проснулась от негодования. Там же все хрупкое! Наяву я за такое прибила бы на месте!

Сегодняшний сон особенно отличился сюжетом. Вместо привычной одежды на мне было что-то из арсенала профессиональных воров — тонкие кожаные лосины, высокие сапоги с мягкими, глушащими шаги подошвами, плотно облегающая фигуру кожаная куртка с глубоким капюшоном и высоким воротом, закрывающем нижнюю половину лица, а на талии — широкий пояс с множеством карманов, набитых артефактами и малознакомыми мне инструментами. В таком виде я забралась в комнату Калеба, причем не через дверь, а в окно. Бесшумно спрыгнула с подоконника, прокралась к кровати, скинула капюшон — в настенном зеркале отразился ажурный ювелирный обруч, не позволяющий коротким чуть взлохмаченным прядям лезть в лицо. Принцесса-воровка, ага. Мягкая перина прогнулась, когда я устроилась верхом на скрытом под одеялом теле. Но в следующую секунду уже я оказалась распластанной под едва различимым в темноте силуэтом и услышала полный предвкушения торжествующий шепот:

— Попалась…

— Фая! — донесся до моего сознания голос мастера Даренсона. Я вздрогнула, распахнула глаза и почувствовала, как краска заливает лицо. Проклятье, как я могла, вспоминая, настолько уйти в себя, что забыла о проверяющем мои записи преподавателе?! — Фая, ты что, до утра расчеты доделывала? — возмутился техномаг. — Спишь на ходу! Не нужно было так упираться, в следующий раз предупреди — я дам еще время!

Я поспешно закивала, соглашаясь — действительно, пусть лучше Даренсон думает, что я ночами не сплю, вычисляя погрешность ожидаемого срока службы фамильяра, собранного из обработанного магией метала, с учетом активного износа наиболее подвижных деталей, чем о том, что выспаться мне не дают не слишком приличные сны.

— Все в порядке, мастер, — чуть охрипшим голосом ответила я, опуская взгляд. — Просто хотела быстрее приступить к новому заданию.

— Пока не отоспишься — никаких новых заданий, — отрезал мастер Даренсон. — Тем более мне самому не меньше недели надо, чтобы все это проверить, — техномаг помахал у меня перед носом стопкой листов в два пальца толщиной. — На первый взгляд все, как надо, но мне все равно нужно прочесть это внимательно от начала до конца. Иди-иди, — подтолкнул он меня к двери. — Отдыхай до конца недели, заслужила.

Лекцию по минералам я честно проспала, не отрывая головы от тетради. К счастью, преподаватель по этой теме был настолько увлечен своим предметом, что, рассказывая, не замечал ничего вокруг, а я благодаря артефакторике большую часть материала знала не только в теории, но и успела проверить на практике. Вот и сегодня мастер Трой вещал про искусственно выращиваемые кристаллы, широко использующиеся для записи звука и статичных фотографий, а также про одну из основных проблем современной артефакторики — еще никому не удалось записать хотя бы пару секунд подвижного изображения или использовать кристалл одновременно для записи фотографии и звука. Впрочем, и про сами искусственные кристаллы еще лет двадцать назад мало кто слышал, а теперь их использовали практически везде, поэтому я не сомневалась — пройдет немного времени, и с этой задачей тоже разберутся.

*

— Фаюшка, — махнул рукой Калеб, заметив меня в коридоре. Я подавила зевок и немного пожалела, что лекция так быстро закончилась. Монотонное перечисление допустимых примесей и конфигураций кристаллических решеток навевало куда более спокойные сны, чем собственная подушка. Оборотень не стал дожидаться, пока я подойду, подлетел сам, схватил за руку и поволок за собой по коридорам университета, но не успела я возмутиться, как стремительное путешествие закончилось в одном из пустующих кабинетов.