Секреты в тумане

— Дело? Какое дело? — не поняла я.

— Давай сначала куда-нибудь сядем, — хитро извернувшись, Катарина сбросила с плеч пальто, однако меньше от этого не стала. — Я, конечно, ведьма, и знаю десятки способов не позволить беременности превратиться в каторгу, однако даже мне не под силу облегчить вес растущего во мне слоненка, — женщина ласково погладила выдающийся далеко вперед живот. — До родов не больше пары недель, и хорошо, что мы успели разобраться с логовом, как вы его называете. Уйду в отпуск с чистой совестью.

Я устыдилась и показала дорогу в отремонтированную после пожара гостиную, в очередной раз порадовавшись, что мы сделали ее на первом этаже. Вряд ли я смогла бы спокойно смотреть, как переваливающаяся с ноги на ногу женщина карабкается по крутым ступеням наверх. Катарина с явным облегчением устроилась в глубоком кресле, похвалила обновленный интерьер и попросила:

— А можно мне чаю, пожалуйста? Он у тебя отличный, ведьминский, то, что надо после прогулки под дождем.

Ойкнув, я сбегала на кухню, принесла чай — мы с Калебом всегда заваривали с большим запасом и потом до самой ночи его пили. Заодно захватила пирожные с вишневым джемом и целую вазу конфет. Подумав, предложила ведьме ужин, но та покачала головой, отказываясь.

— Друг твой где?

— Здесь, наверху, — я устроилась в кресле напротив, но, как оказалось, поторопилась.

— Зови, ему тоже не помешает послушать, — велела ведьма. — Пусть знает, чего вы чудом избежали.

Пришлось идти к лестнице и кричать Калебу, чтобы спустился. Услышав чуть приглушенное: «Две минуты!», я снова вернулась в гостиную. Катарина, воспользовавшись паузой, с явным удовольствием уничтожала пирожные. Украдкой я рассматривала тяжелый витой старинный браслет на руке жующей ведьмы. Такие артефакты я уже видела и даже пару раз заряжала по заказу родичей Калеба. «Прямой наследник» изначально был изобретен для оборотней, у которых в первом же поколении полукровок терялись почти все свойственные расе способности. Для перевертышей этот артефакт стал настоящим спасением — было время, когда оборотни не могли позволить себе брак с представителями других рас, а в своем и союзных кланах все уже оказались в той или иной степени родственниками. Эльфы, дриады, даже гномы и люди к смешанным бракам относились с осторожностью, и только вампиры в выборе пары были свободны — к «своим» они относили даже квартеронов, настолько сильны были гены кровопийц. Но в наше время «прямого наследника» все чаще использовали маги, желающие, чтобы дети унаследовали их способности в полной мере. Мастер Хосс слыл весьма сильным магом, да и его жена, как я успела узнать, была ведьмой не из слабых. Вот только в их случае две несовместимых силы — магическая и ведьминская, слившись, могли оставить ребенка вообще без какого-либо дара. Ничего удивительного, что Катарина носила такой браслет. Ведьма поймала мой взгляд и усмехнулась.

— Ты даже не представляешь, какие гены и способности намешаны в нас с Томом. Даже с этой штукой, — она тряхнула рукой, — результат непредсказуем. Но тебе рекомендую приобрести такой уже сейчас, пусть лежит дома и настраивается на твою ауру.

— Зачем? — кажется, такой же артефакт хранится в моей банковской ячейке. Без «прямого наследника» ментальный дар вряд ли бы проявлялся в каждом поколении рода Ферроу.

— При браке с оборотнем лучше, чтобы дети полностью пошли в отца, тогда поддержка и признание клана гарантированы, — подмигнула мне Катарина, озвучив то, о чем я и так знала, но никогда еще не примеряла на себя. Щеки запылали жаром — несмотря на нежное чувство, которое, как оказалось, я испытывала к лучшему другу, мне и в голову не приходило, что у нас могут быть дети! От продолжения неудобного разговора меня спас наконец-то появившийся Калеб.

— Умеете вы вляпаться, — дождавшись, когда оборотень сядет рядом со мной, выдала знакомую фразу Катарина. — Мало того, что вход в Лабиринт раскопали, так еще и нашли там настолько древний культ, что о его существовании никто даже не подозревал. Впрочем, до сих пор последователи культа Хранителей вели себя тише воды и ниже травы и повода узнать о себе не давали. В общем, слушайте…

*

— Каким образом, откуда и как давно появились магические источники, не известно никому. Единственное, в чем можно быть уверенными — существовали они задолго до того, как над ними начали строиться первые крепости и города. Однако там, где есть неведомая и необъяснимая сила, однажды найдутся и те, кто захочет к этой силе быть причастными больше остальных, — в этом месте ведьма весело хмыкнула и предположила, что сначала на источник наверняка пытались наложить лапу, ограничив доступ к нему только для горстки избранных, а уж когда не вышло, как не вышло бы присвоить, скажем, солнечный свет, идея с «отнять и поделить» переродилась в «не позволить другим то, чего не удалось нам». Так и повелось, что глубоко под Роденом, под защитой Лабиринта много поколений подряд пестовалась идея о том, что магия — это продукт дыхания нашего мира, а Хранители, как они себя называли, обязаны следить за тем, чтобы это дыхание не прервалось. Какова идея, а?

Пока с источником ничего не происходило, Хранители тысячелетиями изредка собирались в найденном зале — сами, кстати, они понятия не имеют, где он находится, координаты для телепортации передавались из поколения в поколение вместе с великой миссией. Иногда посвящали новых членов культа — за редким исключением это были потомки самых первых избранных — и радовались причастности к никому не известной тайне, чувствуя себя чуть важнее прочих. Если верить одному из последователей культа, активные действия они предпринимали в последний раз почти тысячу лет назад, когда усилиями магов была обездвижена часть Лабиринта. Тогда Хранители смекнули, что безопасность их тайны, а возможно и самого источника, под угрозой, и протолкнули идею о том, что платить жизнями магов за какие-то подземные тоннели слишком расточительно. Приложили ли они руку к смерти тех самых магов, история умалчивает, но так или иначе, от освоения Лабиринта было решено отказаться, а проходы на нижние, живые уровни тщательно замуровать. На долгие столетия Хранители вздохнули спокойно, пока двадцать лет назад безумный король во время переворота не проклял предавших его подданных и магический источник заодно. В результате проклятия, как вы знаете, раз в месяц Роден и окрестности стал накрывать поглощающий магию туман. Хранители — почти половину из них, кстати, выкосила последовавшая за переворотом Смута — оказались вынуждены искать способ избавить источник от проклятия.

— Судя по тому, что последний туман был меньше месяца назад, у них ничего не получилось, — фыркнул Калеб.

— Но они очень старались, — Катарина воспользовалась паузой, чтобы налить себе еще чая. — И начали с того, что всей толпой кинулись в Лабиринт в поисках самого магического источника. Что они надеялись увидеть, не ясно, но результатом стало исчезновение еще двоих членов культа, оказавшихся в тоннелях во время очередного движения Лабиринта. Что стало с пропавшими, не ясно — с того момента их никто не видел. К тому же, Хранители лишились доступа в тоннели — тот проход, который вы нашли, открылся совсем недавно, чуть больше года назад.

Стремительное сокращение численности Хранителей, исчезновение прохода и появляющийся с издевательской периодичностью туман заставили последователей культа забеспокоиться о том, что они со своей миссией не справляются. Несколько лет они потратили на изучение различных проклятий, длительности их воздействия и способах снятия, кое-кто по этой теме даже целую научную работу написал. Перепробовано было все: от раскуривания различных трав до самой разнообразной очищающей магии, которую Хранители, объединив силы, раз за разом направляли в пол и стены своего убежища — местонахождение источника-то так и осталось тайной. То ли занимаемый Хранителями зал был от источника далековато, то ли они делали что-то не так, но туман так и не исчез, даже не ослаб хоть немного. Казалось бы — все известные науке способы перепробованы, пора остановиться и смириться с тем, что избавление от тумана лежит за пределами возможностей простых смертных. Однако одному «гению» вспомнились старинные предания, в которых наложенное проклятие разрушалось, лишь когда борющийся со злом герой уничтожал род проклинателя — такие легенды, как ни странно, есть в каждой стране, отличаются только детали. За отсутствием других идей Хранители решили попробовать найти выживших потомков королевского рода.

— И нашли меня, — вздохнула я. Вот чуяла я, что родство с королем, даже дальнее, ни к чему хорошему привести не может!

— Вот и нет, — покачала головой Катарина. — Первыми нашли Вэйнов. Почти двести лет назад виконтесса Иррида Вэйн, придворная дама королевы Лизетты, родила своего третьего ребенка. Адюльтер бы не вскрылся, не окажись подросший мальчик совершенно не похожим ни на роскошную рыжеволосую Ирриду, ни на ее смуглого южанина-мужа, ни на двух старших, пошедших в отца сестер. Зато все придворные отметили сходство подрастающего светлого, как одуванчик, Мариса Вэйна с детскими портретами Его Величества. Скандал вышел знатный, Вэйнов выслали из дворца в поместье, королева Лизетта порывалась лишить предавшую ее даму титула, но Вильгельм Седьмой не позволил — у королевской четы в то время детей еще не было, и пусть Марис был бастардом, он же оказался королевским первенцем. В отместку Лизетта, быстро озаботившаяся продолжением рода, подсуетилась, и вместо традиционного для королевской династии имени Вильгельм назвала ребенка Родериком в честь собственного отца. Когда об этом прознал Вильгельм Седьмой, что-то менять было уже поздно — королева позаботилась о том, чтобы имя ее сына как можно скорее вписали в надежно защищенную магией книгу королевского рода. После Вильгельма Седьмого на престол взошел Родерик Первый. Ну а на внуке Вильгельма — Родерике Втором Безумном, королевская династия прервалась. Все, что осталось Хранителям — искать в исторических хрониках и дневниках современников незаконорожденных отпрысков вроде Мариса, оказавшегося единственным сыном Ирриды, и потому унаследовавшего имя и титул Вэйнов.

К счастью или к несчастью, королевская династия особой плодовитостью не отличалась, а побочных ветвей в виде законных дочерей, ушедших в другие семьи, почти не имела. Возможно, если бы генеалогическое древо королей оказалось достаточно разветвленным и носителей крови королевского рода оказалось слишком много, последователи культа не рискнули бы осуществить свою затею. К тому же, оставался неясным вопрос — насколько близким должно быть родство, чтобы поддерживать проклятие? Нынешние Вэйны были внуками и правнуками члена королевского дома — родство не слишком близкое, но все же достойное внимания. Но ведь Вэйны — не единственные ветви на королевском древе! Как быть с двумя известными бастардами Вильгельма Второго, чьих потомков Хранителям так и не удалось найти? И не понять, то ли род прервался, то ли потомки давно живут припеваючи где-нибудь в другой стране? Как добраться до князей Линтарских, чьей пра-пра- стала сестра Вильгельма Четвертого? Задача избавить мир от потомков королевского рода казалась невыполнимой, но Хранители все равно ухватились за нее, как за последний шанс исполнить свою миссию. Начать решили с самых близких родственников безумного короля — Вэйнов, рассудив, что, возможно, и этого окажется достаточно. Как вы уже поняли, надежды не оправдались, и еще полгода после убийства семьи Вэйнов Хранители потратили на поиски следующей побочной ветви королевской династии. Вот теперь уже очередной умник наткнулся на упоминание о Ферроу, и наши защитники источника стали следить за Фаей, чтобы подгадать момент и подстроить очередной якобы случайный пожар. Пятнать себя и убивать своими руками добровольцев в рядах Хранителей не нашлось.

— Почему мы не смогли обнаружить следящих? — сообразил поинтересоваться Калеб, пока я переваривала откровения Катарины. И из-за такого бреда меня собирались убить?! Самое страшное, что Катарина была права — идея избавиться от тумана ценой моей жизни может оказаться заразной. Каким бы невероятным и притянутым за уши не казался такой способ снятия проклятия, если о нем станет известно, желающие попробовать обязательно найдутся.

— С помощью артефакта, довольно древнего — я о таких даже не слышала, но по действию он копирует одну из способностей высших вампиров. Да, настолько древний, — заметив наше удивление, кивнула ведьма. — Он не делает невидимым, но помогает стать незаметным. Ты смотришь на кого-то и не обращаешь на него внимания. Я однажды пробовала противостоять похожему воздействию — поверьте, это невозможно. Глаза болят от напряжения, а потом в какой-то момент моргнешь — и все, потеряла, взгляд соскочил, хотя тот человек все еще стоит у тебя перед носом и может сделать с тобой что угодно.