Серебро в костях

— Есть ли под башней другие комнаты или тоннели, как этот? — спросила я у Мари, когда мы поднимались по ступеням обратно во двор.

— Конечно, — ответила она своим мелодичным, словно парящим, голосом. — Их столько же, сколько у тела вен. Некоторые обрушились с течением времени, другие просто забыты, ожидая, чтобы их вновь нашли.

— И нигде не сохранилось упоминаний о них? — спросила я, следуя за ней через двор. Она была такой хрупкой — словно росток по сравнению с остальными из нас. Неудивительно, что остальные авалонцы едва замечали её, когда она спешила мимо с опущенной головой.

— О, как бы я хотела, — вздохнула Мари. — Эти знания умерли вместе с верховной жрицей Вивиан. Она была… — Она замялась, собирая мысли. — Она была верховной жрицей, когда волшебницы восстали против друидов, и именно она научила меня почти всему, что я знаю о магии, ритуалах и истории Авалона.

— Блоха говорит, что теперь ваша верховная жрица — Кайтриона, — заметила я. — Успела ли она чему-нибудь научиться у последней перед её смертью?

— Да, но не слишком долго. — В этот момент в Мари что-то изменилось. Она выпрямилась, расправив плечи, ведя нас вверх по лестнице. Даже голос её прозвучал яснее. — Кейт была первой, кого призвали из нашей Девятки, но мы выбрали её, потому что она лучшая из нас.

— Никто не идеален, — выдавила я.

— Кейт — идеальна, — возразила Мари, бросив на меня дерзкий взгляд. — Она самая храбрая душа из всех, кого я знаю, и самая добрая.

— Она не была доброй к Неве, — заметила я.

— Только потому… потому что она так хорошо знает древние истории, — возразила Мари, убирая за ухо прядь белых волос. — Предательство сестёр нелегко забыть и простить.

— Вы думаете, верховная жрица могла научить её чему-нибудь о магии Повелителя Смерти? — спросила я.

Мари уставилась на меня, её широко посаженные глаза выражали чистое изумление.

— С чего вы это взяли?

Мой желудок сжался, наполняясь чувством вины за всё, что я должна была сказать, но так и не произнесла. Не рассказать ей, зная, какая угроза нависла над жрицами, казалось неправильным. Я всего лишь хотела посадить зерно сомнения в её сознание, чтобы оно проросло и заставило её самой искать ответы, но теперь это ощущалось жестоко до невозможности.

Девятка были преданы Кайтрионе и друг другу, возможно, непоколебимо, после всего, что им довелось пережить вместе. Впервые, глядя на Мари, я начала сомневаться в том, что вижу собственными глазами.

Почему Кайтриона вообще пошла бы на это, зная, что это угрожает её сёстрам и унесло жизни сотен, если не тысяч авалонцев?

Может, она служит другому, подумала я, а всё это — их замысел…

Но эта мысль лишь породила ещё больше вопросов, с которыми мой усталый разум уже не мог справиться. Вместо этого я спросила:

— Что дальше?

— Боюсь, если я скажу, вы не захотите помогать, — с улыбкой ответила Мари.

Я уже слишком хорошо знала гардеробы — по сути, средневековые уборные, выступающие из задней части башни. Они представляли собой всего лишь отверстие в деревянной скамье, которое вело к зловонному, застоявшемуся рву внизу. И, к моему нескончаемому удовольствию, мне пришлось осмотреть каждую из них, опустошая ночные горшки и выливая использованную воду.

Мари всегда держалась на краю — лестницы, стены комнат, двор. Чем дольше я за ней наблюдала, тем яснее понимала: она была невидимым двигателем башни, тихо распределяя дневные задачи между всеми и беря на себя самую неблагодарную, незаметную работу. В её природе эльфинки было заботиться о животных, и, казалось, это распространялось и на людей.

Несколько часов спустя Мари перешла к своей последней задаче дня — учёту запасов пищи и других припасов, а затем распределила их среди тех, кто готовил вечернюю трапезу. Среди них оказалась и Олвен, которая пришла за припасами сама.

Кладовая находилась в комнате в глубине зала для сна, где всё ещё сновали люди, приветствуя Олвен, пока сворачивали матрасы и складывали одеяла в дальнем конце комнаты.

Улыбка жрицы стала шире, когда она заметила меня. Простое платье цвета увядшей розы облегало её пышные формы, его свободные рукава-колокола были закатаны и закреплены, чтобы не мешать работе.

— Просто любуюсь видами, — весело сказала я.

Олвен передала маленькую корзинку Мари, которая подняла её с явным удовольствием. Внутри, свернувшись калачиком, сидел лохматый серый котёнок, который смотрел на неё с таким же интересом, как и она на него, внимательно изучая её лицо своими необычайно яркими голубыми глазами.

— Я подумала, что вам может пригодиться новый мышелов для кладовой или просто друг, который будет составлять вам компанию, — сказала Олвен с улыбкой. — Не знаю, что случилось с его матерью и братьями. Он просто пришёл на кухню и выпил немного козьего молока.

— Ох, какой же ты милый, — пробормотала Мари, поднимая котёнка из корзинки. — У него есть имя?

— Раби? — предложила я. Но, глядя на его очаровательную мордашку, я с невыносимой тоской вспомнила проказливых котов в библиотеке гильдии.

— Странное имя, — заметила Мари, заметно расслабившись, когда прижала котёнка к себе. Тот с мягким мурлыканьем с готовностью принял ласку. — Мне кажется… да, ты больше похож на Грифлета. Спасибо, Олвен!

— Не забудьте что-нибудь поесть перед вечером, — напомнила Олвен. — Вы оба. Если придётся, я вас найду и покормлю кусочками сыра.

— Для справки: вы можете делать это в любое время, — сказала я.

Кладовую освещали три стеклянных окна, сквозь которые открывался безжалостный вид на происходящее внутри. Я оглянулась.

Комната была такой же просторной, как спальни, и пахла сладостью сушёных фруктов, но еда была сложена только на одной стене с полками. Мой желудок сжался при этом виде.

— А где вы храните остальное? — спросила я.

Мари поставила котёнка на пол, позволяя ему исследовать комнату. Олвен быстро закрыла за нами дверь и прижала палец к губам.

— Они не знают? — вырвалось у меня. Я снова обвела взглядом полки. — Этого хватит на недели, а не на месяцы.

— Теперь вы понимаете, почему так важно вырастить урожай во дворе, — сказала Олвен, бросив взгляд на Мари, которая хлопотала с почти пустой банкой сушёных ягод. Вид этих ягод напомнил мне о почти излишне сладком хлебе, который они подали нам вчера вечером.

Угроза нависла надо мной, словно тень. Не было никакой возможности, чтобы эти запасы продержались до появления съедобного урожая. Если только…

— Вы можете использовать магию, чтобы ускорить рост урожая? — спросила я.

— Да, — ответила Олвен. — Но мы избегаем этого, учитывая, что магия острова сейчас такая… нестабильная.

Я быстро прикинула в уме, сколько еды потребуется двумстам людям каждый день.

— Думаете, они смогут созреть полностью за две недели?

Зачем ты это делаешь? — прошептал мой внутренний голос. — Это ведь не твоя проблема…