Серебром и солнцем

Неприятное, тревожное чувство тут же ушло. На подоконнике среднего из трёх окон, выходящих на перекрёсток улиц, он увидел маленькую фигурку. Мира сидела там, поджав колени к животу, и задумчиво разглядывала ночную Дону. Вампирша была без шубки, её шляпу где-то на улице перехватил ветер. Длинный, мокрый от растаявшего снега шлейф юбки свешивался до самого пола.

– Почему ты не заходишь в кабинет? Забыла о нашей встрече, Мира?

Услышав его, она соскочила с подоконника, как школьница, застигнутая на месте преступления, обернулась:

– Всё ещё сердит на меня? Я была немного не в себе три часа назад… Но о встрече я не забыла. Просто я захотела встретиться здесь. Помнишь, что это за место?

Он удивительно легко принял ее легкомысленное извинение, хотя еще недавно нанесенная ему обида казалась смертельной. Оглянулся, но нашёл только старое зеркало в глубокой нише у лестницы. Потом Карл взглянул на окно и тогда улыбнулся, вспомнив:

– А! Это окно я открыл тебе в ночь твоего второго визита сюда.

– Да! - прошептала вампирша. – Теперь к делу: избранный будет на Балу Карды, так?

Теперь Карл помедлил с ответом. Милая улыбка Миры не обманула его. Глаза вампирши блестели странно, лихорадочно: она была в ещё худшем возбужденно-тревожном состоянии, чем три часа назад. Мира вся была поглощена какой-то идеей.

– Это подождёт. У тебя странные глаза… Ты голодна, как тогда?

– Не бойся, я не кусаюсь, - обронила она, милой маски уже как ни бывало.
– Скажи, когда семь лет назад ты советовал мне бежать, не дожидаясь встречи с Латэ, ты оберегал меня от сообщения, что… исцеление для Винсента невозможно? – Мира выговорила это с трудом и подняла ладонь, запрещая ему отвечать.
– Ты говорил тогда, глава будет пытаться меня сломать... Ты боялся, что меня сломает это? – её голос сорвался, задребезжал как треснувший бокал, она отступила на шаг, предупреждая его движение к ней.
– Вот он, способ удержать меня на цепи! Одно слово, разбивающее мой обет, мою мечту, и покорная вампирша послушно бросит дар вам под ноги и сама сгинет! Но потом ты успокоился, ведь Латэ не сказал мне тогда ни-че-го…

Карл отвернулся, скрывая мгновенно ставший жестоким взгляд. Скулы окаменели, губы сжались в тонкую полоску. Мира всё-таки затронула тему своей куклы, теперь, когда он почти заставил себя ее забыть. ''Впрочем, пускай'', - кто щебечет это? Не погасшая до конца надежда? Вдруг Мира согласится отпустить прошлое?

– Адора ведь поняла всё сразу, - отрешённо продолжила Мира.
– Она изумилась, когда я заговорила об исцелении для Винсента! Вы, все, знали давно. Почему вы не сказали мне? Почему не сорвали мне повязку с глаз? Почему потворствовали моему безумию годы?! Это же мерзко! Мне сказал Даниель, ненавидящий carere morte и меня. Даниель – не ты и не друзья с тренировок! Почему?!

– Винсент сам просил не говорить тебе, - решился заметить Карл.
– Он радовался, что ты не понимаешь.
–

Она быстро кивнула несколько раз, словно не хотела лишний раз слышать это имя из чужих уст.

– Мы молчали долго, потому что это знание могло тебя убить, как того несчастного первого хозяина из сказки, - поторопился объяснить он. Только б она поняла все сразу! Расспросы, бесконечные повторения имени «Винсент» заставляют его сердце биться чаще и яростней, а голос - дрожать.
– Латэ часто говорил мне: лучше, если ты поймёшь это сама. И он стремился поскорей ввести тебя в орден, чтобы ты смогла это принять, когда поймешь.

– И он, как всегда, прав, – выдохнула Мира.

За окном то тут, то там гасли звёзды: может, терялись в серых ночных облаках, а может, их поглощала страшная многокрылая тень, всё расползающаяся по горизонту.

– Алан погиб, давно. И Винсент тоже. Пора отпустить их.

Вампирша вздрогнула, точно эти имена, Алан и Винсент, встав рядом в его неосторожной фразе, причинили ей боль. Вдруг задышала со всхлипами: предвестник всегда обескураживавшей его женской истерики – о, ты больно её ударил, Хортор!

– И ты тоже думаешь, что из несчастного Винсента я сделала себе копию Алана? Что я до сих пор держусь за ту погибшую любовь? Господи!

– А что же? – буркнул он, ещё не выйдя из роли обвинителя.

– Я любила Алана, - взгляд Миры затуманился. – Любила до того момента, как увидела Бездну в отражении его и своих глаз. После он стал моим кошмаром. А Винсент… Он был моим избранным, моей надеждой. Моей сказкой об исцелении, о прощении для проклятых… Был. Теперь уже нет. Я надеялась, что смогу защитить его от Бездны, но и он погас, мое солнышко. Всё тонет в Ней, всё… Что мне теперь делать?! – она сорвалась на крик.
– Что же это, Карл? Я верила, действительно верила, что у меня достало сил спасти Винсента!

Вся злость схлынула, как волна, оставив неприятное дрожание в горле:

– Мышка, прости! Я не понимал… -

Он не договорил. Мира сама бросилась к нему на грудь, или это он привлёк её к себе, обнял? Карл не помнил. Но маленькая вампирша рыдала в его объятиях.

– Что мне теперь делать? – заикаясь, повторяла она между мучительными спазмами рыданий, сотрясающих тело. – От-отпустить его, как он просил? Я не знаю! Я… я не смогу! Неужели ничего нельзя сделать! Так не может быть! Я столько лет верила, что отняла его у смерти!

Карл осмелился прикоснуться к её волосам, погладил, и они подались под рукой упругой волной тусклого золота.

– Что ты знаешь о смерти, carere morte? – тихо сказал он.
– Только не говори снова: «Пустота», «Бездна», «Великая Тьма». Для тебя это игра, и ты, увы, плохо знаешь правила. Мёртвые не воскресают в нашу эпоху. Пока ты не смиришься с этим, будешь проигрывать, бессмертная.

– Дар придёт сюда – я пообещала недавно, - глухо призналась Мира, уткнувшись ему в грудь.
– И придёт скоро! Клянусь, орден получит новое оружие – сильное оружие! Великий вампир убивал охотников взглядом - Великий охотник сожжёт нежить касанием.

Услышанное тревожило куда больше, чем упоминание Винсента. Карл нахмурился:

– Когда ты объявила священную войну нежити, мышка? Только что?

– Да! Вы своего добились: получили не покорившуюся Арденсам и при этом всецело преданную ордену carere morte, - резко, с ненавистью бросила Мира и отвернулась. Карл заметил, их фигуры отражаются в старом, забытом всеми зеркале, стоящем в глубокой нише напротив окна. Раньше оно пряталось в темноте, но сегодня его вдруг осветили звёзды.

– …Видишь, Карл, я стала фанатиком, совсем как ты!

Карл взглянул на отражение маленькой, упрямой вампирши, и даже смог улыбнуться – искренне:

– Мира, посмотри на меня, - попросил он, и она сейчас же покорно повернула голову, будто ждала этих слов.
– Я не фанатик и вовсе не мечтаю о таком оружии. Ты знаешь, что он, этот дар? Его сияние разрушит наш мир. Арденсы и Дэви не дадут дару существовать. Принимая дар, мы отказываемся от ордена, каким его все знают. Послезавтра ты вернёшься с избранной, и этот день станет последним днём ордена. А дальше будет война… Война маленького отряда, который мне удалось собрать, со всей страной. Против нас ополчится и Крас, и вампиры Дэви, и смертные, боящиеся потерять то немногое, что имеют на этой земле. Мы с тобой – разрушители, грядущие поколения проклянут нас, погубивших страну…