Серебром и солнцем

Он не питал иллюзий: его противник также подготовился, и противник этот был сильнее прежних, наглее прежних. Только подумать! - он нашел путь, избавляющий Арденсов от их проклятия! И Дэви пришлось спешно согласиться на нелепый план Краса, чтобы не потерять симпатию старейшего и влиятельнейшего из Арденсов. В свите даже шептались, что Арденс купил владыку вампиров, но шепотки стихли, когда они увидели, какую бурю готовит Дэви в столице. А Дэви стремился, сам, не по велению Краса, на битву с главой ордена, хотя она обещала стать одной из самых опасных его битв. Да, он и прежде встречал охотников, глав ордена, равных себе по силе и даже превосходящих его, но никогда тревожное ощущение опасности, исходящей от них, не было таким сильным, как в случае с Карлом Хортором. Может, потому, что прежние главы ордена неукоснительно придерживались старой линии правления, данной им Арденсами? Они не были воистину опасны для мира carere morte, в сущности, они делали одно с Дэви дело. Хортор же задумал разрушить устои земли страха. И он упрямо вёл свою линию, он ни в чем не уступал владыке вампиров. И, надо признаться, Дэви сильно тревожило еще кое-что. Его сила и защита этого охотника с момента первого соприкосновения проявили некое... сродство друг к другу. Будто пути их двоих записаны в некоей книге судеб, будто самой Бездной им назначено сразиться... и сразиться, ни много ни мало, за полную власть над миром carere morte и их убийц. И Дэви ждал и жаждал этой битвы - честной и возвышающей. Он всегда был благородным противником, и не подослал к тому, кого выбрал себе злейшим врагом, смертных убийц. Подобный шаг сделает его жалким, он не откроет его подданным истинного величия владыки. Дэви пока не знал, как он убьет этого охотника, наделенного сильнейшей из возможных защит, и не так уж важно что создало ее: любовь к вампирше, или все же толика крови Арденса, - вампиру все равно не пройти этот щит. Он еще не знал, но спешил на битву с ним, чтобы узнать. Эта победа должна была влиться в череду великих и внушающих врагам ужас побед, закрепяющих Дэви на вершине могущества. Охота за избранным вывела мир из равновесия, и новый передел власти уже начался.

''Иначе поступить нельзя, - подумал он.
– Иного пути нет''. В Карде Лира Диос скоро должна была доставить ему избранную. И к тому времени чаши весов, поддерживающие равновесие сил охотников и вампиров, должны перевесить на сторону его carere morte. Потому что когда с помощью избранной он поставит ультиматум Макте, в земле страха изменится все. Арденсы, орден, дикари, низшие - все захотят подняться на пъедестал могущества с помощью дара, но на самой вершине должен быть один владыка. Он укажет всем в земле страха новые пути, даст новое предназначение, назначит новые судьбы. В новом мире все должны будут повиноваться ему... новому владельцу всей силы Бездны, которую, по ультиматуму, ему отдаст Макта, спасая свою жизнь - дар от уничтожения!

Это была давняя мечта Дэви, мечта удержавшая его в carere morte, мечта, позволившая забыть печальный итог смертной жизни. Он всегда был чутким на Бездну бессмертным, всегда чувствовал Ее истинную силу - близко с собой, но не своей... Как взять Ее себе? - получение ответа на этот вопрос на века стало его манией. Долгие годы он искал путь к Ней, иногда Ее потоки скользили сквозь его пальцы, но ухватить, задержать их ему никогда не удавалось. Он пленил Лиру Диос, новый голос Бездны, в надежде, что эта девушка откроет ему путь к Бездне. Этого не произошло, зато она нашла для него избранную - иную дорогу к Бездне...

Глаза Дэви затуманились: мысленно он обратился к своей ведомой, бывшей охотнице:

– Лира Диос, ты должна, должна, должна доставить мне избранную! '' -

Он вложил в приказ всю страсть к власти и весь глубоко спрятанный страх перемен в мире, и девушка вскрикнула, обхватив загудевшую от боли голову. Сутки, прошедшие с момента обмена кровью, строптивая охотница пыталась освободиться от сети его воли, но лишь крепче запутывалась в ней. Он узнавал ее ярость, ненависть, стремление к свободе, чтобы развернуть против нее самой, и каждую молнию ее злости возвращал в десятикратном размере. И к новому вечеру Лира от ярости перешла к смирению, показному, конечно, но за ним явственно чувствовалась усталось и тоска: ведомая понимала, у нее недостаточно силы, чтобыв справиться с ведущим.

''Господин... Я отдам вам все, все... Только позвольте уничтожить дар'', - послала она сейчас робкую просьбу, и Дэви засмеялся картинно, зло:

– Дар дожен стать моим, Лира Диос! -

Он переигрывал намеренно: на попытку уничтожения дара Диос все-таки должна была решиться, а он остановит ее в нужный момент. Это и напугает Макту: Старейший поймет, что Дэви способен это сделать, и отвратит избранную от подруги - голоса Бездны. Поэтому он давил и давил Лиру своей властностью, чтоб она в конце концов побежала, не разбирая дороги, не понимая, что так и не избавилась от крючка его воли в голове...

– Господин, - эхом отдалось обращние одного из столичных кукловодов. Дэви оставил Лиру и вернулся к делам Доны.

– Господин, мои куклы искали Макту, как вы сказали. Они заметили его далеко на север отсюда. Старейший торопится в Карду!

''В Карду?! - изумился... и испугался Дэви: не за избранной ли Первый торопится туда?! Нет, не может быть, о Лите Фабер неизвестно никому, кроме него и Диос. Его память Первый не мог бы прочитать, как открытую книгу, в памяти голоса Бездны также не было никаких провалов, указывающих на воздействие Старейшего... И все же Дэви встревожился. Макта наверняка летел на Пустошь - в свое старое логово, и уж точно ему не могло быть известно имя избранной, но то, как легко весь план мог пойти прахом, ужасало. До этого момента новая кампания представлялась Дэви стройный изящным и точным в мельчайших деталях сооружением, как всегда. А сечас он понял, что это здание стоит на хрупком мосту над пропастью.

''Вы отреклись от Бездны, господин, Она больше не благоволит вам, вы больше не можете опереться на Нее,'' - зазвенел голосок Лиры Диос... в реальности или в его воспоминаниях, и Дэви хлестнул ведомую бичом боли, уже не заботясь, какой ущерб ей этим нанесет. Но колокольчик голоса звенел по-прежнему: тонко и нудно... Тревожно.

Отрешившись от всех земных дел, он попытался обратиться к Бездне. Госпожа молчала. Она давно не подсказывала, верен ли выбранный им путь. В Призрачном парке Дэви обманулся: тогда Бездна не помогала ему. ...А помогала ли Она ему прежде? Или ему просто сопутствовала удача?..

Что же делать? Бросить все в Доне и спешить в Карду, проследить, зачем туда отправиться Макта? Но даже если Первый спешит за избранной, достанет ли у владыки сил отнять ее у Старейшего? Увы, ответ один: нет. И где гарантии того, что брошенный им в шаге от общей цели Крас, а с ним и все Арденсы, не переметнутся к охотникам?

– Господин! У парка Академии остановились экипажи Краса. Зачарованная толпа вышла на Рябиновую улицу, - встрепенулась в реальности кукла Сесилии Калькар. Что ж, выбор сделан, и с чьей помощью он сделан, уже неважно. Осталась одна короткая дорога к цели. Дэви скрестил руки на груди, скрывая их дрожание: свои сомнение и страх, громко сказал свите:

– Академия будет наша, друзья! Немного терпения: осталось дождаться сигнала Краса...

Они отдыхали там же: на диванчике в маленькой комнате Латэ. Головой Мира удобно устроилась на плече Карла, его ладонь покоилась в изгибе ее талии - идеальная гармония. Глаза Карла были закрыты, кажется, он дремал, а Мира порой быстро посматривала на профиль охотника, по-новому узнавая его с этой точки, привыкая к нему. "Это будто часть некоего ритуала, когда я смотрю на него спящего... связывающего двоих ритуала. И это больше, чем свадебный обряд,'' - думала она, и тут же, испугавшись, переводила взгляд на тухнущие в камине угли. В центре очага они ещё немного полыхали красным. Мира знала: как только они погаснут, начнётся новый отсчёт времени. Холод разольётся по комнатке, и им придётся подняться и разжечь огонь или найти, чем укрыться. И ей придётся посмотреть в глаза охотнику… А она боялась встретиться с Карлом взглядом. Она боялась его первых слов. Как вести себя в новом мире, изменившемся за последний час больше, чем за всю её вечность? Она боялась, что не справится, не удержит, какой-нибудь глупой неуместной фразой расплещет огромное чувство, так внезапно дарованное ей.

Она напрасно боялась и умоляла огонёк в камине не гаснуть. Карл открыл ничуть не сонные глаза, совершенно буднично потянулся за своими часами, отстегнувшимися от сюртука и теперь валявшимися у дивана. Щелчок крышки.

– Сколько времени? – также буднично спросила Мира. Получилось хрипло, незнакомо. – Я думала, ты спишь.

– Скоро четыре.

– К тебе должны прийти?

– Да, группа от Верго, - равнодушно сказал Карл. Мира с опаской заглянула в его глаза, но они радостно блестели.
– Ты заметила?

– Что?

– Ты дышишь как человек. И – смотри! – охотник взял её за руку, поцеловал запястье.

– У тебя пульс бьётся, как у смертной, - прошептал он и сжал в объятьях, так что Мира приглушённо пискнула. – И кожа тёплая, розовая... Исцелилась моя мышка!

– Это ненадолго.

– Я думаю, сейчас тебя нужно искупать в Источнике, - воодушевлённо продолжил Карл, – и ты исцелишься окончательно…

Мира чуть напряглась: этого поворота разговора она пока не хотела.

– Задание!
– нашлась она, и рука Карла, ласково ведущая по ее бедру, замерла. Он несколько мгновений смотрел на нее, будто не понимая, а потом выражение его лица изменилось с безмятежного на досадливое и какое-то тревожное. Мира пожалела, что напомнила о задании.