Серебром и солнцем

«Постой!» – крикнула она последней, серой твари. Ноги запутались в юбке, и она рухнула ничком. Не успела подставить руки – и вот, всё лицо в сухих жёлтых иголках лиственницы. – Я не успеваю! Подожди!

Нефандус не собирался ждать. Лира поднялась, охнув от боли в колене, а последняя тварь Кукловода уже скрылась. Остались только следы зверей на усыпанной хвоей лесной подстилке.

Лира побежала. Она раскраснелась и разволновалась, но не могла уговорить себя идти тише. Лес закончился резко, словно оборвался. Стена лабиринта внезапно встала перед ней, и сердце испуганно ухнуло вниз.

Лабиринт был не каменным. Обычный декоративный, только непомерно большой. Стена – высокий, аккуратно подстриженный кустарник. Над ним, едва не задевая крыльями, носились вороны. Лира попыталась просунуть руку сквозь ветки, чтобы определить толщину стены, и птицы сразу же снизились, с громким криком закружились над головой, больно дёргая за волосы: «Трогать нельзя!»

– Хорошо, - пробормотала она. Отступила и двинулась вдоль стены в поисках входа.

Зелёная стена тянулась и тянулась. У Лиры закралась мысль, что она ходит по кругу. Птицы кружили невысоко над ней, навевая нехорошие ассоциации с воронами на поле боя, ждущими смерти тяжелораненного. На землю спустилась ночь, и Лира начала уставать. Стена лабиринта слева словно выросла и закрывала полнеба. Она уже собиралась сдаться, когда Нефандус сжалился. Вереди открылся вход: красивый, ровный, с идеально вычерченной аркой вверху. Лира, не раздумывая, шагнула в него.

Внутри было светло: на земле через каждые десять шагов были поставлены зажжённые лампады. Довольно широкий коридор уходил далеко вперёд.

«Где здесь столько места для этого? Или это – первая иллюзия Нефандуса?»

Через три лампады от Лиры появилась знакомая серая тварь. Лира не заметила, откуда пришёл зверь, казалось, он просто соткался из тьмы. Собака дружелюбно вильнула хвостом и мотнула головой: «Следуй за мной».

Они шли долго, и Лира начала засыпать. Словно почувствовав её скуку, собака бросилась бежать. Лира последовала за ней. Сначала зверь бежал небыстро и, чтобы не терять его из виду, достаточно было просто идти быстрым шагом. Потом тварь ускорила бег, неестественно и страшно выгибая спину и выбрасывая лапы, и Лира побежала.

Коридор по-прежнему шёл прямо. Что за чушь?

Ещё две лампады. Коридор открылся большим открытым залом, не меньше оружейного зала Дэви. Здесь сиял свет и гуляли люди. Играла музыка. Поражённая Лира замерла на мгновение, затем вновь кинулась за зверем. Она чуть не сбила с ног какую-то даму, разбила одну прогуливавшуюся парочку. Но тварь упустила. Лира остановилась, напряжённо оглядываясь в поисках серого проводника. Она старалась не обращать внимания на гуляющих, не смотреть в их лица. Эти прекрасные мертвецы вызывали в ней ужас.

Слева мелькнуло серое пятно, Лира бросилась за ним.

Это было похоже на страшный сон: она бежала всё сужающимися коридорами за дразнящейся тварью и никак не могла догнать. Лёгкая музыка, звучавшая отовсюду, только усиливала её ужас. Впереди была уже не собака: спутник Лиры сменил обличье на человеческое: худой, маленький старик в серой накидке бежал с несвойственной его возрасту резвостью и хихикал.

Наверное, можно было прекратить это безумие… Но Лира не могла. Она была бессильна проснуться. Странная игра Нефандуса захватила её. Она должна, должна, должна догнать и поймать того, кто впереди.

Коридор шёл сужающимися кругами. Он закруглялся очень плавно, и бежать было легко. Поэтому, когда коридор внезапно сделал крутой поворот вправо, Лира не сумела остановиться и ударилась о стену листьев. Старик впереди снова захихикал… Мерзкий старик! Нефандус показал гостье язык и сменил обличье: старика поглотила тьма, и вместо него свой серый плащ взметнул крылом другой персонаж: девочка-подросток, высокая и худая, как Лира.

Погоня продолжилась. Коридор теперь делал резкие углы, и Лира то и дело слепо тыкалась в стену. Она устала, спотыкалась на бегу и уронила несколько лампад.

Коридор открылся новым залом, и в нём шла похоронная церемония. Музыкальное сопровождение, естественно, изменилось: тихая, навевающая грусть и заползающая в самую душу мелодия. Лира только раз глянула на открытый гроб и сразу же отвернулась. В гробу лежала опрятная старушка, и ей на мгновение показалось, что это бабушка.

Нелепая и страшная погоня не кончалась. Нефандус менял обличья как перчатки: старуха, стая собак, крохотное дитя в светлом платьице, едва научившееся ходить, чёрная птица с жирно блестящими перьями… Менялась и экспозиция в залах: то великосветский приём, то вгоняющий тебя во тьму безумия детский праздник: веселье крохотных нарядных мёртвых кукол. Небо вверху зачернело, как оно чернеет только перед рассветом, и Лира совсем выбилась из сил.

Ворон взмыл вверх и растаял в небе. Лира остановилась. Она проводила последнюю тварь злым взглядом и села у стены, устало уронив руки на колени. Она закрыла глаза, изображая крайнюю степень усталости, и Кукловод купился. Новая его тварь, треща крыльями, бесстрашно подлетела к самому лицу Лиры, и та мгновенно очнулась, протянула руку ухватить новую птицу.

Птичка увернулась, но отлетела недалеко. Она была совсем маленькая. Серая, с яркой полоской на голове.

«Королёк» - вот как она называется…»

Лира поднялась, попыталась поймать королька. Птичка дразнилась, не давалась в руки. Она вспорхнула на стену и поглядела оттуда бусинами глаз, потом нырнула вниз и скрылась в новом повороте коридора. Лира кинулась за ней. Птичка летела невысоко – протяни руку и схвати. Лира запнулась о лампаду, та разбилась, и позади вспыхнул пожар. Лира не обратила на это внимания: её важно было достать птицу. Поворот, ещё один… Прыжок. Вытянувшись вперёд как змея, девушка, наконец, схватила королька. Тварь затрепыхалась в кулаке, Лира сжала пальцы посильнее и… раздавила птичку.

– О-ох!

Её затошнило от отвращения. Она разжала кулак, отбросила то, что было там, подальше и долго судорожно тёрла руки носовым платком. Крови, к счастью, не было. От птички осталась пыль и перья.

– Либитина всё шутит, - дрожащим голосом сказала Лира темноте, не заметив, как от мужской ипостаси Кукловода перешла к женской. – Ха-ха. Я удивлена, поражена, восхищена. Я аплодирую!
– Она замолчала.

Музыка изменилась. Неведомо откуда полилась знакомая, жившая на задворках памяти мелодия: старая колыбельная, которую так любят петь в Карде и в Доне. В стене прямо перед Лирой открылся длинный тоннель. В конце его был свет - неровный неяркий тёплый свет открытого пламени нескольких свечей. там, впереди, была гостиная: богато обставленная гостиная великосветского дома. Стены, обитые шёлком, мягкий ковёр на полу. Красными отсветами очага поблёскивали мечи, арбалеты, развешанные на дальней стене и занимавшие её от пола до потолка. Знакомое оружие охотников.

В комнате были двое. Лира увидела эту пару издалека и, пока шла тоннелем, её сердце гулко ухало в пустом теле, грозя разрушить его изнутри. Это были знакомые фигуры! Мужчина лет тридцати сидел на диване, повернувшись к Лире в профиль. Его рубашка была расстёгнула и спущена с одного плеча. Рыжеволосая женщина склонялась над ним и нежными движениями втирала в больное плечо душистую мазь.

Лира замерла на пороге гостиной, боясь спугнуть видение из далёкого детства: родители возвратились из рейда. Папа опять потянул плечо, и мама взяла свою волшебную болеутоляющую мазь. Травяной и свежий запах снадобья опять, как в детстве, дурманил Лиру. Ей казалось, она снова, таясь, заглядывает в гостиную в старом родительском доме. Даже бледный свет наступающего утра за окнами был тем же самым. Звенела знакомая песня-колыбельная…