Сессия в условиях Талига

— Повторю! — шикнул я ему вслед, остановившись. — Мэллит вы не тронете, а замка моего уже нет.

Альдо не ответил, но лишь с радостью взглянул на подведенного вороного коня. Вздохнув, я отступился — что с идиота взять? Пусть творит, что хочет, пока. Что же касается Моро, то он изначально вел себя беспокойно — фыркал, перебирал копытами и мотал головой. Никола Карваль спросил несколько раз, действительно ли Альдо Ракан такой осел, что заберется на это чудовище?

Конечно, гораздо мягче спросил, но суть одинакова. Величество залез на коня бывшего Первого маршала и, самодовольно улыбнувшись, поехал. Его радостного настроения, однако, Моро не разделял, а потому погнал на бешеной скоростью.

Альдо, вцепившись одной рукой в гриву, другой — в поводья, что-то громко выкрикивал. Да сейчас этот зверь его сбросит! Ыть. С одной стороны, не хочется видеть в Белоштанном конкуренцию для Алвы, с другой — все-таки живой человек! И, честно желая предотвратить непоправимое, я помчался навстречу Моро, желая схватить его под уздцы. Ага, щас… Бешеное и злобное ржание, оскаленная черная морда, пена на гладкой шерсти. Где-то мелькнуло что-то белое и летящее стремительно на камни, а я получил нехилый удар тяжелыми копытами в грудь. Упал на спину и это гораздо больнее, чем когда, отброшенный к стене Алвой, ударился затылком. А Моро, хрипя, носился по кругу и от него разбегались перепуганные конюхи.Он хочет поубивать нас всех… всех своих пленителей… Голоса, команды, крики. Что-то орал непонятно откуда взявшийся Робер Эпинэ, а я лежал и жмурился от боли. Но тут Моро сделал свой выбор на мне и занес копыта над моей головой. Чтобы добить… Съежившись, я приготовился к неизбежной кончине, но ничего произошло. Что-то черное тяжело рухнуло на камни и потекла кровь убитого зверя..

— Робер… — простонал я от боли, поднимаясь. Кружилась голова. — Наверное, надо лекаря…

— Герцог Окделл прав, — согласился в кои-то веки со мной Карваль. — Я уже за ним послал. Но монсеньор, во имя Создателя, зачем вы приехали?

— Разве непонятно? — резковато ответил Робер. — Чтобы убить коня.

Болело, кажется все. Но я каким-то чудом все еще стоял на ногах и смотрел на лежавшего Альдо. Тот был смертельно бледен и глаза широко открыты. Потом появился брат Анджело, склонился над лежавшим, а Катарина застыла на террасе, с ужасом глядя на нас.

— Лука седла попала в правое подребрье, — прошептал лекарь. — Разрыв печени, повреждение крупных сосудов и внутреннее кровоизлияние. Нам теперь остается лишь молить Создателя.

Не пришлось никого молить. Отойдя в сторону по настоянию Робера, я, как самый болезный здесь, после Альдо, сел на скамейку. Было трудно дышать, но это не от волнения, а от удара. О чем говорили эти люди, я не слышал, но только видел, как Робер склонился к почти умершему Альдо Ракану. Внезапно заболело плечо и заплясали перед глазами золотистые точки. А потом, видимо, с согласия самого умирающего, Робер Эпинэ приставил к его виску пистолет и нажал на курок.

====== Глава 87. Как нести ответственность ======

– Ууу… – тихонько подвывал я, с трудом сдерживая слезы. Болели грудная клетка и плечо, затруднялось дыхание и снова чудился запах мертвых лилий. Еще шумело в ушах и мерещилась всякая мерзкая мертветчина, окутанная зеленым дымом. – Ыыы…

– Отец мой, – заговорил Робер, – осмотрите герцога Окделла. Его потрепал Моро.

Какой, все-таки, прекрасный человек Робер. Заботится обо мне и обо всех нас… Ко мне подошел брат Анджело, и в этот самый момент у меня снова закружилась голова. Эпинэ неумело и неосторожно схватил меня за руку, отчего я снова взвыл. Боль казалась мне невыносимой, из глаз брызнули слезы.

– Ыыы!

– Кажется, это ключица, брат Анджело. Дикон, успокойся. От этого не умирают.

Но я не мог успокоиться, потому что было слишком больно и обидно. Вцепившись в Робера, я зачем-то попытался подняться со скамьи, бормотал что-то про Альдо и Рокэ, всхлипывал от весьма неприятных ощущений и кусал губы.

– Помогите снять камзол и рубаху.

– Ыыы…

– Лучше разрезать…

Блеснуло стальное лезвие и я почувствовал холод на теле. Все-таки весна, типа марта, не лето красное. Думать не хотелось, глаза все еще были на мокром месте, и, шмыгая носом, я вынужденно терпел осмотр.

– Вы правы, – сказал лекарь Роберу. – У герцога Окделла сломана ключица, возможно, со смещением.

– И больно дышать, – пожаловался я очень тихо.

– Постарайтесь не вдыхать глубоко, – увещевал лекарь, очевидно побаиваясь моих юношеских порывов. – Сейчас я наложу повязку. Вам следует благодарить Создателя…

– Нет, я лучше поблагодарю Робера…

– Не ропщи, Дикон, – на здоровое плечо легла легкая ручка Катарины. – Ты сейчас очень нужен, как и Робер, и генерал Карваль... Твоего короля больше нет, но есть королевство, есть долг, есть люди…

Да ладно! А я-то четвертый год торчу в этом хаосе и типа не заметил ни того, ни другого, ни третьего! Ну вообще ничуть!

– Катарина, тебе лучше лечь, – посмотрел на кузину Робер.

– Я не могу… Я виновата, что он упал. Я крикнула…

– Не ты. Моро виноват, он хотел убить и убил. Погиб еще конюх и солдат. Второй гимнет с пробитой головой. Тебе лучше уйти.

– Да… Я должна помолиться за них. Как их звали, Робер?

– Гимнета – Одри. Прости, мне нужно ехать. У меня дела. Постараюсь освободиться поскорее…

– Да, у тебя дела, – кивнула Катарина. – Вы все должны исправить хоть что-то.

– Ты умница.

Брат Пьетро взял страдалицу под руку и они ушли неспешным шагом в аббатство. На прощание Катарина попросила меня, чтобы я себя берег. Ну да, разумеется. Мне же еще на трон Алву усаживать. Оглянувшись на пороге, Катарина нежно мне улыбнулась и скрылась за дверью. А я страдал от боли, пока Анджело лечил меня. Бинтовал согнутую руку, перетягивая ребра, плечо и ключицу. Робер ушел, Мевен и Карваль – тоже, а я остался один на один с лекарем. Когда боль чуть утихла, меня озарила надежда. Я смогу короновать настоящего Ракана. Я заберу меч, его оставил Мевен, вместе с короной и жезлом. Пока они кажутся остальным простыми ненужными железками, но я-то видел, что это не так. А иные забыли, либо боятся. Скоро в столицу въедут кэналлийцы и тогда настанет мой звездный час…

– Ходить и даже выходить из дому вы сможете, – сказал мне лекарь, – но не ездить верхом пару недель. Первые дни будет очень больно, вам понадобятся болеутоляющие тинктуры.

– Хорошо, – ответил я сдержанно.

Пришлось идти домой пешком, что совсем нерадостно. Хотелось пить и спать, и я запил тинктуры вином. Только коварный сон не соизволил прийти даже после этого. Боль утихла, поэтому я долго сидел возле камина, греясь и размышляя над ситуацией. Мэллит о чем-то спрашивала, я пытался рассказать о смерти Альдо, но не смог. Просто не хватило слов, когда вспомнил о вынужденном поступке Робера. Смог бы я добить Рокэ Алву в подобной ситуации? Если хватило бы совести, то я застрелился бы после этого сам.

– Теперь ты будешь искать названного Рокэ? – спросила Мэллит нараспев.

– Да, – выдохнул я. – Позже… Когда поправлюсь. А пока я должен пойти в домовую церковь.

– Но ты же… – Мэллит вздрогнула. – Может, не надо?

– Все хорошо. Я поеду на конных носилках. Откройте церковь, – обратился я к стоявшему возле двери слуге.

Ступая позже по крутым ступеням, я опирался на перила, но старался не стонать. Толку от этого все равно не будет, пусть боль и слепит. Шаг, за ним следующий… Если поговорить с Левием, он сделает все, чтобы возвести на трон Алву, ведь не зря поддерживал его во время суда. Еще неплохо заручиться поддержкой вассала Дэвида Рокслея. Глядя на Октавию, на кинжал, и держа в руках свечу, я думал, что не мешало бы отыскать реликвии Окделлов и Эпинэ. Но первое кануло в лету вместе с надорским замком, а второе Робер не захочет искать. Для него важнее столица… Впрочем, мне долго стоять не пришлось, потому что приперся камердинер и сообшил о приходе графа Лаптона, настаивавшего на немедленной встрече. Слуга проводил его в кабинет и теперь мне требовалось протопать к нему. Но что важного мне этот граф мог сообщить? Охая и вздыхая, как бычок из детского стишка, я поплелся в кабинет.