Шакал

— Нет.

— Надо выбраться в степь, — сказал я.

— Пошли.

Даже не спросила на кой ляд меня потянуло туда. Хотя сейчас и время было не до трёпа. Я сделал условный знак Тону, чтоб он следовал за нами. Вокруг уже летели пули. Парни подорвали одну машину из гранатомёта. Зато и нам в ответку прилетели три гранаты. Грязь, запах гари, пот застилал глаза, огонь запалил крышу одного из домов. Горела вышка. Ещё минуту назад здесь всё было тихо, а сейчас мир рычал, кричал и вонял.

— Чего ты задумал? — к нам подбежал Тон.

— Шакалы.

Одного этого было достаточно, чтоб он меня понял. Теперь всё зависело от того, болтаются ли твари поблизости или сбежали, когда услышали звуки боя. Нет. Как и положено их природе, они крутились около боевых действий, явно хотели поживиться падалью или ожидали приказ. Оказалось последнее. Оружие. Верное, правильное, которому плевать на схватки людей. Им важно лишь исполнить приказ несмотря на детали. Приказ был остановить машины любой ценой. Твари словно этого и ждали.

Мы с Тоном разделились, когда разделились нападавшие. Одни хотели заехать сбоку, другие перли напролом. И тут на их пути встала стая наших крошек, которые накинулись на машины. Солнце садилось. А я знал, что с заходом придёт настоящие подкрепление из шакалов в виде саранчи, которые и зададут основной жар. Пока же оставалось лежать в грязи и пытаться попасть по колёсам. Лучи слепили наших противников, что было только нам на руку. Я же смотрел, как перламутровые облепили машины и чувствовал внутреннее удовлетворение. Так и должно быть в этом мире. Здесь выживает сильные и хитрые, а слабых ждёт печальная участь.

Глава 24. Союз степных городов

Сила тварей пугала и восхищала. Они действовали как камикадзе, разбивая собой лобовые стёкла, чтоб проникнуть в машину и закончить дни нападающих. Машины переворачивались. Взрывы соперничали с закатным солнцем.

— Мог и раньше сказать, что ты знаешь их секрет, — спокойно сказала Алиса, которая наблюдала за происходящим, перестав стрелять. Я и сам перестал вести огонь. Зачем тратить патроны, когда бой уже предрешён? Нам же выпала роль зрителей, которые лежали в стороне на безопасном расстоянии.

— Я не знаю, как к этому отнесутся в городе, — признался я.

— Вань, ты глупый человек. Сколько ты живёшь на свете, но так и не понял, что решаешь только ты. Если ты хочешь остаться, то ты останешься в городе, но если ты хочешь уйти, то уйдёшь. Но всё это зависит лишь от тебя.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что знаю. Я знаю много, но ещё больше не знаю и никогда не узнаю. Но то, что главный игрок — это ты, я знаю. Потому что по-своему мы все главные игроки и лишь от нас зависит будет ли выигран бой, начнётся ли этот бой или весь мир разрушится от одного приказа. Каждый из нас главный и каждый второстепенный. Но сейчас тебе стоит предупредить людей в городе и велеть прекратить огонь. Теперь можно зачехлить оружие, когда такая охрана вокруг города.

Алиса, похоже, никогда ничему не удивлялась. Для неё любое событие, которое должно было произойти было предрешено, а значит переживать по этому поводу не стоило.

Бой закончился с закатом. Как только наступила ночь, пришли красноглазые. Оттеснив перламутровых, мои шакалы добили оставшихся. Зарево от горящих машин, освещало поле боя. Я видел, что шакалов огонь нервировал, но они не смели ослушаться приказа.

После окончания боя мы с Тоном пошли добивать тех, кто ещё по какой-то случайности остался в живых. Таких было немного, но негласно мы решили, что никого оставлять не будем. Да и Семёныч не хотел брать пленных, хотя кто-то в городе и считал иначе. Но, лично у меня, не было доверия, к тем, кто пришёл к нам с мечом. От меча он и должен был погибнуть, чтоб больше не вернуться. Жестоко. Но необходимо. К своему удивлению, я уже в который раз заметил, что у меня не дрожит рука, когда я иду добивать врагов. Или не врагов, а тех, кого считаю опасными для этого мира. Если оставить их в живых, то будет ещё больше жертв. Лучше это прекратить сейчас, одним движением ножа. Не обращать внимания на страх в глазах, не слышать просьб о пощаде. Я чувствовала себя механизмом, который совершает определённые действия, которые нужны для того, чтоб поддержать равновесие этого мира. А для тех, кто выбыл из мира, я был уверен, что их ждала другая жизнь. Возможно, более лучшая.

— Вроде всё, — сказал Тон, доставая припасённую самокрутку. Протянул мне.

— Да, всё, — закуривая, ответил я. Дым попал в лёгкие, заставляя закашляться.

— И что теперь? Закончилась наша сытная жизнь?

— С чего бы? — сплюнув, спросил я. — Как жили, так и будем жить. Попробуем научить желающих, как с шакалами общаться. Охраны станет меньше. Девчонки смогут снять с себя эту обязанность. Пусть местным страшно на первых парах, но привыкнут. Наши предки делали это оружие для войны, так почему бы нам не пользоваться шакалами для охраны, а не только использовать в качестве утилизации трупов?

— Будем бить на это?

— Да. Раз решили сделать город нашим домом, то будем дом охранять. Или пригрозив, что разрушим тут всё к праотцам.

— Жестоко.

— А чего делать? Хочешь хорошо жить, так умей принимать жёсткие решения.

Из-под одной машины выбрался мужик. Весь в крови. Куда-то пытался ползти. Твари его бы поймали, но они и так хорошо постарались. Да и мучить бедолагу не было желания. Последний выстрел. Я даже попал с первого раза, что для меня до сих пор было чудом. Меткость так и не получилось прокачать. Мужик дёрнулся и упал. Я же выкинул докуренную сигарету и пошёл домой. Сегодня смерть не стала целовать меня. Жизнь продолжалась. И эта жизнь меняла. Если я вначале к этим переменам относился настороженно, то теперь они меня не волновали. Лучше самому бить, чем становиться мешком для битья.

Мирная жизнь была сытой и спокойной. После той мстительной акции больного на голову придурка, а Кардинал был именно таким, больше к нам никто с мечом не приходил. Алиса потом его опознала среди погибших. Все её страхи оказались чем-то пустым, что решить можно было одним словом. Она в это долго не могла поверить. Алиса ведь несколько лет жила с мыслью, что враг непобедим или победим, но при этом был сильный, а тут приходилось принять, что этот враг был сильный лишь для неё. Но постепенно она это начала осознавать, как и то, что не надо не перед кем оправдываться за свой образ жизни. Лично я никому ничего не объяснял. Хотя у меня этих объяснений не требовали. В глубине души я думал, что придётся спорить с людьми, доказывать, что шакалы не причинят им вреда, а от них много пользы, но ничего этого не произошло. В городе как-то спокойно приняли информацию, что мы с Тоном управляем шакалами. Стать героем или атаманом у меня не получилось, да я особо к этому не стремился. Мне это было не нужно. Наверное, я достиг своего пика жизни, когда к большему не было стремлений.

Это осознание пришло после боя, когда мы с Тоном и ребятами сидели в кабаке. Алиса с кем-то спорила. Играла музыка. Веселье и шум, расслабленные лица людей, которые смогли отвоевать право ещё пожить, сытная еда, мигание лампочек и приглушённо работающий телевизор — я смотрел на всё это и начал понимать, что не хочу терять. Да, я не хотел терять этот мир, хотел, чтоб таких моментов было больше. Необязательно завоёвывать мир, чтоб доказать самому себе, что чего-то стоишь. Порой достаточно выполнять грамотно работу и наслаждаться общением. Всё это стало откровением, которое предстояло переосмыслить.

Машины так и отвались чёрным памятником, который встречал всех на подъезде к городу. Возможно, это добавляли страха нашим гостям, или показывало, что мы шутить не любим. Торговля процветала. В середине лета к нам попросились на постоянное жительство несколько больших семей. Город пополнился свежей кровью. За лето удалось нанять с десяток наёмников для охраны города, а девчонки их тут же привязали семьями.

Лето пролетело в каких-то мелких заботах, но в основном это лето было расслабленным и комфортным. За ним наступила зима, которые опять принесла дожди. Я смотрел на всё это как будто со стороны. Жизнь проходила мимо, но я больше не гнался за ней.

— Ты в последнее время ходишь довольный, — заметила Алиса. Был выходной. Мы сидели в комнате. Алиса чистила оружие, а я пытался читать книгу.

— Это плохо? — спросил я, не отрывая взгляда от книги.

— Нет. Интересно почему.

— А переживать не из-за чего.

— Ты всё ещё думаешь уйти? — спросила она.

— Я никогда об этом не думал.

— Думал, но не говорил.

— Тогда как ты об этом знаешь? — её логика меня порой вводила в ступор. — Умеешь мысли читать?