Шаукар

— Это поразительно. Мне вот языки не даются. Я лишь немного понимаю хани и сарби, самую малость. Джеро знал язык нортов и отчасти хани.

— Мне жаль, что вы потеряли переводчика, находясь у нас в гостях.

— В этом нет вашей вины. Давайте не будем о печальном. Лучше поделитесь со мной вашей историей. Как норт смог занять такой высокий пост в Шоносаре?

— Мне было пятнадцать, когда я покинул Нэжвилль и отправился в Шоносар, чтобы составить жизнеописание Шоносара для Нэжвилля. Оташ только недавно стал великим шоно, а мы с ним познакомились ещё на свадьбе его величества короля Фарлея Белоснежного и её величества Асимы. Мы подружились, а затем стали кровными братьями. В Ямато же тоже существует обряд кровного братания?

— Да, существует.

— Мы с Оташем вместе построили Шаукар, и моя должность не стала ни для кого сюрпризом. А тот факт, что я норт, только сблизило наши государства.

— Я правильно понимаю, что великий шоно означает великий волк? — спросил Имари.

— Да, — кивнул Юрген. — Небесный волк является покровителем Шоносара.

— Вы слышали об оками?

— Я читал, что это священная статуэтка, обладание которой приносит власть клану.

— Всё верно. Оками — это волк. У наших народов много общего. Оками — священное животное, которое хранит айни.

— Наверное, про него есть много интересных легенд?

— Разумеется. Хотите, расскажу одну?

— Очень хочу.

— Тогда слушайте. Это было много лет назад, когда лес под священной горой был ещё совсем юным. В небольшой деревне жил юноша, он был слаб здоровьем и не мог подолгу работать в поле, как его братья, но зато он умел играть на флейте, да так красиво, что даже птицы умолкали, чтобы послушать его. Однажды отец отправил его с поручением в соседнюю деревню, путь в которую шёл через лес. Юноша выполнил просьбу отца и отправился назад, решив не оставаться в гостях на ночь. Он надеялся успеть вернуться дотемна, но заплутал. Когда наступила ночь, лес стал казаться ему страшным и диким, и юноша испугался, что погибнет от зубов хищного зверя или ёкая. Вдруг его догнал молодой мужчина и сказал, что им по пути. Мужчина не только вывел юношу из леса, но и защитил его от огромного паука-цутигумо. Простившись на опушке, юноша хотел поблагодарить своего спасителя, но увидел только большого серого волка, который скрылся в лесной чаще.

— Красивая история, — задумчиво проговорил Юрген.

— Наш визирь тоже умеет играть на флейте, — сказал Бальзан.

— Это правда? — спросил Имари.

— Правда, — улыбнулся Шу.

— Ты взял с собой свой инструмент? — поинтересовался Бальзан.

— Взял.

— Я могу вас попросить сыграть? — обратился к Юргену Имари.

— С удовольствием сыграю для вас, когда мы остановимся, чтобы перекусить, — улыбнулся Шу.

Он выполнил обещание и, когда путники устроили привал, достал из дорожной сумки флейту. Юрген сыграл пару любимых мелодий, а Имари зааплодировал.

— Благодарю, — откладывая инструмент в сторону, проговорил Шу.

— Вы талантливый музыкант, — ответил посол. — Вы кажетесь мне удивительным человеком.

— Разве что чуть-чуть, — сказал Юрген с улыбкой. — В целом я совершенно обычный. Может, вы расскажете немного о себе? Вы давно служите Мурате?

— Очень. С того дня как я принял решение пойти по пути воина, я выбрал Мурату в качестве своего господина.

— Я слышал, что воины в Ямато проходят особые испытания. Мне рассказывали о Горе Страха.

— Да, вас не обманули. Я тоже ходил на Гору Страха.

— Вас ждали там испытания?

— Помимо того, что я надышался ядами, которое источает озеро на вершине, со мной ничего страшного не приключилось. Я знаю, что других воинов кусали змеи, ядовитые насекомые. Некоторым из них являлись призраки их умерших родственников. Но мне, наверное, просто повезло.

— И что, без этой горы воином, что ли не стать? — спросил Бальзан.

— Отчего же, — возразил Имари. — Но никто не хочет прослыть трусом.

Пообедав, путники двинулись дальше. Как и предполагал Юрген, вскоре пошёл дождь. К счастью, ещё до наступления сумерек впереди показались два гера. С тех пор, как многие сарби отказались от кочевого образа жизни и перебрались в Шаукар, часть из них осталась в старом шоносаре, который каждую осень оставлял земли на границе с Нэжвиллем и отправлялся на восток к стене, окружавшей Серес, где проводил зиму. Некоторые сарби стали вести более самостоятельную жизнь и кочевали семьями. На одну из таких семей и натолкнулись Юрген, Имари и Бальзан.

— Как вы думаете, эти люди знают вас лично? — спросил посол.

— Вполне может быть, что нет, — ответил Шу. — Они могли видеть меня, когда мы с Оташем кочевали, но это было почти десять лет назад. А почему вы спрашиваете?

— У меня к вам будет одна необычная просьба.

— Слушаю.

— Не говорите им, кто мы. Не хочу, чтобы нас принимали как высоких гостей. Давайте представимся обычными путешественниками.

— Хорошо, я не возражаю. Бальзан, подыграй нам.

— Как скажешь, — хмыкнул сарби.

Семья, занимавшая два гера, состояла из шести человек. В одном гере жила пожилая пара: Карысай и Ракима с младшей дочерью, а в другом — их сын Ноян с женой и маленьким сыном.

— Жаль, что вы не приехали на пару часов раньше, — проговорил Карысай, когда путники укрылись от дождя в его гере и принимали предложенное угощение. — У нас тут гостил сам визирь.

— Кто-кто? — Юргену показалось, что он ослышался.

— Сам визирь великого шоно, Юрген Шу, — гордо произнёс сарби.

— Да-да, — подтвердила слова мужа Ракима. — Очень красивый молодой человек, чем-то на вас похож.

— Удивительно, — проговорил Шу. — А он точно был визирь?

— Конечно, — кивнул Карысай. — У него был перстень-печать с колесом солнца. Уж я-то знаю, что такой есть только у визиря.

Бальзан удивлённо хлопал глазами, а Юрген быстро объяснил ситуацию Имари.

— Самозванец? — догадался посол.

— Первый раз с таким сталкиваюсь, — сказал Шу.

— И что будете делать? В любом случае можете рассчитывать на мою помощь.

— Благодарю. Хотел бы я познакомиться с этим лже-визирем.

— А что у вас делал господин визирь? — спросил Бальзан хозяев.

— Останавливался на ночлег. Вчера вечером приехал. И вот совсем недавно только отправился дальше. Но он обещал вернуться, — довольно сказал Карысай.

— Зачем вернуться? — поинтересовался Юрген.

— Дочка наша ему приглянулась, Асель.

Шу едва не подавился кумысом.

— В чём дело? — шёпотом спросил Имари. Бальзан перевёл. — Лже-визирь обесчестил девушку?

На этот раз Юрген подавился и закашлялся. Бальзан заботливо похлопал его по спине.