Шайтан-звезда (Часть 2)

– О Хабрур, а кто будет читать ему поучения?

Аль-Мунзир, вскочив, переводил взгляд с Джевана-курда на Хабрура и с Хабрура - на Джевана-курда. Он не мешал им пререкаться, но когда они задали друг другу вопросы, ответить на которые было бы затруднительно, он громко расхохотался, причем трудно было заподозрить, что сделано это с умыслом, и обнял спорщиков за плечи.

– Тише, тише, о друзья Аллаха! Вы разбудете всю живность на расстоянии в сто фарсангов!

Чтобы слова эти прозвучали убедительнее, он еще крепко хлопнул по спинам их обоих.

И тут произошло изумительное.

Джеван-курд подпрыгнул на двух ногах, потом - на одной левой, задрав правую насколько позволил живот, и ударил правой пяткой оземь, и снова подпрыгнул, пришлепывая ладонями по шее Хабрура и по плечу аль-Мунзира.

Они отшатнулись - и увидели самый удивительный пляс, какой только мог изобрести совсем ошалевший от событий курд. Он завертелся, подпрыгивая на одной ноге, словно дервиш из суфиев, и белая джубба завилась вокруг него, и руки в широких рукавах взлетали, помогая плясуну сохранить равновесие.

Вдруг он остановился, чуть присев, и обвел взглядом всех, стоявших у разгоравшегося костра, - Хабрура ибн Омана, смеющегося аль-Мунзира, оскалившего зубы Абу-Сирхана, и черного зинджа аль-Куз-аль-Асвани, чей рот, и без того вечно полуоткрытый, сейчас растянулся до ушей, и невозмутимого аль-Катуля, и Абу-ш-Шамата, застывшего с бурдюком в руках.

– Ко мне, о любимые!
– позвал он.
– Аллах дал нам соединиться - и это прекрасно!

И они откликнулись, и положили руки друг другу на плечи, и пошли, приплясывая и вскрикивая, вокруг огня, и ускоряли вращение своего круга, и приняли в него всех, и если даже джинны, обитатели пустынных колодцев, выглянули бы на этот шум, круг разомкнулся бы, чтобы принять их.

Это была мужская пляска, и они предались ей, чтобы не говорить друг другу слов о совместном пути, и о верности, и о достоинстве, и не давать клятв - ибо сказано: Аллах не взыскивает с вам за пустословие в ваших клятвах, но взыскивает с вас за то, что приобрели ваши сердца.

И они своей пляской возблагодарили Аллаха за то, что приобрели в эту ночь их сердца.

* * *

– О звезда, у тебя нет причин для беспокойства!
– уверенно сказал Хашим.
– Похоже, эти люди вовсе не знают, где находится этот самый Пестрый замок. Посмотри, куда мы заехали! Клянусь псами, это же совершенно дикие края, и я не удивлюсь, если мы встретим здесь наснасов.

– А кто такие наснасы, о дядюшка?
– спросила Джейран.

– Это люди, у которых только полголовы, один глаз, одна рука и одна нога, - уверенно объяснил Хашим.
– И они живут в местности, называемой Вабар.

– А рот, о дядюшка? Разве у них только половина рта?
– удивилась девушка.
– Как же это возможно?

– Половина рта? Клянусь собаками, я не подумал об этом!
– воскликнул старик.
– Ты, как всегда, видишь недоступное нам, смертным, о звезда!

Джейран вздохнула. Хашим явно излишествовал в своей вере...

Уже много дней продолжался их путь, и все яснее становилось, что Барзах заблудился. С одной стороны, это радовало - не найдя Пестрого замка, путешественники повернули бы коней и верблюдов назад, и Джейран избавилась бы от необходимости брать приступом загадочную горную твердыню. С другой стороны, ей было неловко - ведь она и Хашим взяли большие деньги у Шакунты и Барзаха не за то, чтобы сопроводить их в странствиях туда и обратно.

И потому, когда она жаловалась Хашиму на обстоятельства, ему всякий раз приходилось угадывать, опасается ли она браться за непривычное и опасное дело или же боится, что придется возвращать деньги, которые мальчики уже считают своей добычей.

– А что это за местность под названием Вабар?
– поинтересовалась Джейран.

– Это область, примыкающая к землям племени Ад, и она была подобна цветущему саду, - охотно, хотя и несколько удивленно объяснил Хашим. По его мнению, звезда, взирающая на семь климатов с небес, должна была знать

такие простые вещи.
– А после гибели адитов Аллах поселил там джиннов, а людей превратил в наснасов, и сделал также... О звезда! Ты права, а я глупец! Ведь это деяние приписывают Аллаху - а значит, лгут! И нет никаких наснасов! Посуди сама, о звезда, человеку создать такое чудище не под силу, а Аллах - лживое измышление. Стало быть - нет никаких наснасов! О звезда, когда же я научусь отличать истинное от ложного?..

В то время как Хашим в очередной раз убедился в отсутствии Аллаха, ехавшие в середине каравана Барзах и Шакунта тоже пытались определить, в какую местность они угодили.

– Ты напрасно называешь меня врагом Аллаха, о владычица красавиц! Если мы хотим попасть в земли, где поселились огнепоклонники, то едем совершенно правильно!

– Что-то я не слышу в твоем голосе уверенности, о Барзах!
– отвечала Шакунта.
– И ты говорил, что по ночам там горят священные огни, а мы ни одного огня еще не видели.

– Возможно, для огней уже построили храмы, и лишь поэтому мы их не видим, - подумав, сказал Барзах.

После всех неудачных попыток справиться с конем он пересел для верблюда и ехал с наименьшим ущербом для тех сокровищ, что оставил ему отец. Шакунта, прекрасная наездница, тоже пересела на верблюда - очевидно, чтобы находиться рядом с Барзахом и отравлять ему все дни и часы путешествия.

– Когда мусульмане захватили земли, где жили огнепоклонники и принялись обращать их в ислам, то некоторые приняли веру пророка, иные остались при своей старой вере и были обременены особой податью за это, унизительной для них, а были еще и такие, что взяли священные огни и унесли их. В тех местах, где они поселились, сперва было не до строительства храмов, и они устроили огни на открытых площадках, - продолжал он. Собственно, так они поклонялись огню изначально, и об этом писал Абу-Зейд аль-Балхи, и лишь потом они научились ставить над огнями двойные купола и стали ухаживать за ними при помощи сухой древесины тамариска, подкладывая ее серебряными щипцами и закрывая при этом рот, чтобы не осквернить священный огонь своим дыханием. И огни у них носили имена, и один из самых древних назывался Аташ-Бахрам, а раньше в тех храмах поклонялись каменным изваяниям, и они...

– Ты уморил нас своей ученостью!
– воскликнула Шакунта.
– Если ты такой

мудрый, то скажи мне, что это там за строение?

Она указала рукой туда, где на расстоянии десятка фарсахов простиралась цепь гор со светлыми вершинами, а на их фоне виднелся холм возможно, насыпанный вручную, и этот холм венчала широкая и приземистая башня.

– Откуда мне знать? Разве я каменщик, чтобы разбираться в строениях? обиженно проворчал Барзах.

– Ко мне, о предводитель!
– крикнула Шакунта.

Джейран повернула коня и подъехала.

– Что прикажешь, о госпожа?

– Пошли своих айаров узнать, что там за башня, - был приказ.
– И если в ней живут люди - пусть скажут, имеется ли в этих краях Пестрый замок, или же мы понапрасну тратим время!

– На голове и на глазах, - с легким поклоном отвечала Джейран.
– Ко мне, о Бакур, о Вави!

Юные всадники направили к ней коней, а она, чтобы не смущать Шакунту и Барзаха странной беседой, двинулась им навстречу.