Шесть с половиной ударов в минуту

А принёс он пренеприятнейшее открытие.

Катрия не ошиблась насчёт дочери Сайтроми. Осветитель не был Зрячим и никогда не умел отличать притворщиков от настоящих людей. Интуиция не била его палкой, и под ложечкой не посасывало в присутствии демонов. Наставники Саратоха, доживи до нынешнего дня, продолжили бы сетовать на его внутреннюю слепоту, покрываемую багажом опыта бывшего Исполнителя. Однако лучше любых знаков и предчувствий королевский класс выявляла магия света, совершенно по особенному действовавшая в присутствии бессмертных. И одной полукровки.

Мужчина попался в ловушку, старую, как сам мир. Для её объяснения даже была придумана шуточная загадка про поиск запрятанного в комнате состояния. Если человеку сказать, что в спальне лежат сокровища или крупные сбережения, какие места он обыщет в первую очередь? Закатает ковёр и заглянет под доски пола, постучит по стенам в поисках тайного прохода, перевернёт картину – вдруг ниша в стене? Вывернет постельное бельё, смахнёт матрац, обнюхает каждый уголок. И только в последний момент подумает вскрыть стоящий на виду резной сундук в центре комнаты. Хозяин же не дурак – прятать ценности на видном месте!

В итоге дураком оказался Саратох с окольным блужданием вокруг истины. Правда так проста и настолько невероятна, что, не предстань она во всей красе перед глазами мужчины, и дальше продолжил бы отрицать её.

Взрыв удивления пошатнул спокойствие Осветителя, и мужчина вспомнил, что десятилетиями не испытывал такого яркого чувства. Не личность ребёнка поразила его, а сам факт существования невозможного. Суеверный страх готов был броситься в самую душу Саратоха, но та превратилась в тонкую полоску, жалко свисавшую из треснутого сосуда, и эмоция потерялась в середине пути.

Когда Умфи рухнула на колени, наставник Рандарелла подумал, что ему просто повезло. Само Провидение дёрнуло его за руку, заставляя призвать именно золотой гарпун, а не другую форму энергии света. Саратох никогда раньше не встречался с королями лично. Он не успел в Байонель и не сражался с Сайтроми, не имел возможности выслеживать его почти тридцать лет назад, когда этот скользкий и вертлявый демон нашёл лазейку в мир. По сути, Саратох вообще не знал, какое чувство заполняет человека, когда он набрасывает на бессмертное чудище поводок. Осветитель с трудом мог бы описать, что вливалось в него, когда он дрался с остальными Спустившимися, но что-то определённо было. Какие-то вспышки, блики, внедрявшиеся в сознание мужчины, когда он испепелял демонов потоками света. Уже иные, продолговатые и разноцветные всполохи неизведанных оттенков настроения поднимались в груди, когда в другой битве Саратох использовал другой приём. Все они имели какой-то шаблон, отдачу, задевавшую мастера управления светом.

В этот раз, проткнув тело Умфи, Осветитель почувствовал что-то новое, но, несмотря на отсутствие аналогов в личном опыте, сразу понял: это оно. Девочка с кровью Короля. Саратох не мог объяснить, что именно подсказало ему правильный ответ. Тот как будто пришёл сам, стоило мужчине направить энергию в сторону девушки.

И уже секундами позже, со значимым опозданием, доплелась мысль, что всё ещё хуже, потому что Умфи – не незнакомка с другой половины Клепсидры.

– Никак не ожидал, что это будешь ты, - самому себе сказал Саратох.

Девушка приподняла дрожавшую руку по направлению к Осветителю. Что бы она ни пыталась сотворить, гарпун на цепи парализовал не только мышцы, но и способности. Саратоху нечего было бояться.

Из-под завалов с причитаниями выполз раненый служитель. Осветитель помог ему подняться, отмечая про себя, в каком тот ужасном состоянии. И это был лучший представитель Церкви Терпящей, человек, который мог похвастаться не только количеством спетых во имя Её гимнов, но и обладал неплохой физической подготовкой, чтобы, даже будучи выходцем мирной стопы, схлестнуться в бою с демонами.

– Уби… убить её, - промямлил он, пошатываясь и указывая пальцем чуть выше девушки.

Из-за разбитого носа он говорил невнятно, да и вообще выглядел так, будто вот-вот лишится сознания, однако в глазах всё ещё горела яростная решимость. Саратох интуитивно понимал состояние товарища, но не разделял его жажду крови.

– Поднимитесь наверх и поищите собратьев. Я справлюсь сам.

Мужчина выпучил глаза и впился кровоточащими пальцами в ворот кафтана Осветителя. Он ничего не говорил, сжимал зубы и грозно сдвигал брови. На губах проигравшего выступила пена. Молчаливое и показательное поведение служителя не произвело на Саратоха должного впечатления. Бывший Исполнитель, не дрогнув в лице, разжал пальцы товарища и тихим, но властным тоном повторил:

– Идите. Ваша помощь больше не нужна. Вы и так поработали на славу. Я расскажу настоятельнице Катрии о ваших заслугах.

Служитель догадался, что не имеет влияния на человека перед собой, поник и съёжился. Бросил предупреждающий взгляд на Саратоха, затем задержался, взирая на недавнюю противницу. Осветитель был готов задержать мужчину, если тот надумал броситься на обидчицу, но служитель заковылял к выходу.

Наставника Рандарелла больше ничто не отвлекало от рефлексии. Он неторопливо прошёлся по проходу, добрался до молодого служителя, скончавшегося от потери крови, добил лежавшую рядом Спустившуюся, начавшую приходить в себя, а затем так же неторопливо вернулся к Умфи. Прикованная страданиями к полу, она едва могла шевелиться. Саратох никогда не видел, чтобы золотые цепи или копья производили столь мощный эффект на кого-либо. Как ни парадоксально, но чем слабее являлся демон, тем безобиднее для него сила золотого света. Многие церковники вполголоса подшучивали, опасаясь, что их обвинят в богохульстве, будто всякие Костюмеры сами сотканы из света.

Осветитель качнул головой, признаваясь себе, что совершенно не знает, как поступать дальше. Логичней было бы сразу же прикончить девушку. Слишком опасно оставлять такую тварь в живых, тут Саратох оказался на стороне Катрии и покинувшего кладовую служителя. И всё же мужчина опирался на опыт, мораль, правила, привитые с годами им же самим и помогавшие ему, бездушному Осветителю, оставаться праведным человеком. И потому решение не казалось ему хоть сколько-нибудь дальновидным.

– Ладно, раз уж мы одни, позволь задать тебе пару вопросов, - Саратох присел на ящик и переплёл пальцы.

Девушка скосила глаза влево, чтобы видеть говорившего. От служителей Катрии Осветитель слышал, что в какой-то момент пленница научилась обходить магию света и даже сожгла присматривавшего за ней бедолагу. Тогда Саратох не придал этому значения, однако сейчас предостережение отчётливо выступило на полотне памяти. Следовало сохранять дистанцию.

– В первую очередь, я хочу знать, что ты делаешь в женском монастыре, – голос бывшего Исполнителя был строгим и не требовавшим возражений. Можно было решить, что он страшно зол, но на лице мужчины не нашлось признаков подавляемого гнева.

– Скрывалась от преследователей, - выдавила девушка, примеряясь, с какой стороны дотронуться до светящегося гарпуна.

– Людей Катрии, конечно. И ты надеялась, что здесь тебя никто не обнаружит? Ведь там, где ты появляешься, происходят странные вещи. Как в том южном городке, где жители режут самих себя, а поблизости обнаруживается пещера Скууфтов. Потом история с Байонелем, таинственная гибель Ташефа, - Саратох отметил, что Умфи едва заметно вздрогнула при упоминании парня, - а теперь ты пробралась в монастырь. Я нашёл вон там демона. Твоя подруга? Сколько ещё этих созданий прячется под личинами монашек?