Шесть с половиной ударов в минуту

– Я сразу узнал тебя, как увидел, дитя демона, - объявил мужской голос. – Я запомнил твоё лицо, когда ты сидела в ловушке настоятельницы.

Так он один из фанатиков Катрии, что трудолюбиво пытали меня в подвале. Это ещё хуже. Очевидно, мужчина зашёл в кладовую вместе с молодым служителем, но остался в тени. Мы поступили слишком опрометчиво, избавившись от второго и не подумав, что с ним мог прийти кто-то ещё.

Ах, Катрия, и как ты умудрилась превратить служителей мирной стопы Церкви в кровожадных убийц? В жизни бы не подумала, что эти сердобольные верующие, следуя не лучшему примеру собратьев из Lux Veritatis, возьмут в руки вилы и факелы.

Выход скрывался за рядами, стоявшими перпендикулярно тем стеллажам, возле которых я замерла. Лампа осталась по левую руку рядом с не то живой, не то мёртвой Спустившейся, и темень ослепляла. Противник также должен был двигаться наугад, что уравнивало шансы.

Музыка вращавшейся цепи замолкла, и угадать местоположение фанатика Катрии стало совсем невозможным. На секунду показалось, что я услышала свист совсем рядом, и непроизвольно дёрнулась. Удар прилетел откуда-то сбоку, изумив своей выверенностью. Попало в плечо, но достаточно слабо, как будто гиря сбросила вес к концу пути. Я попятилась к стене, надеясь отыскать, где расстояние между полками позволяло проскользнуть в другой ряд, и в этот момент напротив возникла фигура. Темнота размывала границы предметов, и сложно сказать, казался ли человек таким широким из-за мешковатой одежды, упитанных телес или мощного сложения. Скорее, всё же последнее, ведь, чтобы поднять и раскрутить эту чудовищную гирю, требовалась великанская сила.

Мужчина крутанул цепь над головой и выбросил руку вперёд. Я припала к полу, но пролетевшая сверху гиря по возвращении зацепила лопатку. Нос едва не поцеловался с каменной кладкой, а спина словно запылала. Очередной свист сулил страшные последствия, и я, оттолкнувшись от пола, откатилась назад. Груз стукнулся о то место, где секунду назад находилась моя голова. Сосредоточив взгляд на противнике, спутала ему мысли, и это, определённо, спасло мне жизнь. Рука церковника дрогнула и конвульсивно ушла в сторону, отчего гиря при следующем замахе врезалась в полки и застряла в них. Я старательно удерживала сознание атаковавшего в сетях, уводя его мысли далеко от устроенной им охоты, а сама бросилась к нему. Как жаль, что нож остался у Спустившейся! Был бы у меня, уже покончила бы с фанатиком.

Одной рукой мужчина придавливал висок, второй, в которой была зажата петля, неистово вращал, отчего цепь металась из стороны в сторону по всему проходу. Меня едва не сшибло этой «скакалочкой», и пришлось пригнуться. Почти ползком проскочила подмышкой церковника и понеслась по другому ряду к источнику света. Спутывать мысли перестала сразу же, как вырвалась из узкого прохода, сетуя на непродолжительность контроля. Спустя пару шагов лодыжку оплела металлическая змейка и потянула назад. Быстро же он вернул себе преимущество! Я вновь оказалась на полу и попыталась вытянуть ногу из удавки. На этот раз мужчина выставил блок, и спутать мысли повторно не удалось. Опытный мучитель против безоружной девушки – бесчестнее не придумать. И тут я увидела себя со стороны и осознала, что брошенный где-то нож, белый огонь и внушение – не единственные козыри. Как же глупо было полагаться только на них сейчас, когда «арсенал» пополнился.

Мужчина верил, что победит, если будет держаться подальше (потому и выбрал оружие дальнего поражения) и выставит блок, но прогадал. Выскользнув из петли и привстав, дождалась, пока он замахнётся вновь, и вскинула руку. Одновременно с этим наклонилась, защищая голову на случай, если задумка не сработает. Но гиря, летевшая в лоб, послушно взмыла вверх, описала дугу и рухнула рядом со ступнёй хозяина. Пока преследователь мешкал, дёрнула рукой ещё раз, и подпрыгнувший груз смял церковнику нос. Сдавленно закричав, фанатик Катрии прижал ладони к кровавой каше на лице. У меня же свело запястье, будто я поднимала гирю с помощью физической силы. При первом «отбивании» это было не так ощутимо, но подкидывание в воздух тяжёлого шара съедало огромное количество энергии. Я почувствовала, как взмокла, а рука плохо слушала команды.

– Надо было брать золотые цепи вместо обычных, - осмелев от удачного хода, выпалила я, и тут меня снова осенило. Мужчина с кистенем не обладал подобными талантами, но, очевидно, сопровождал и защищал именно такого человека. Значит, тот молодой служитель с перерезанным горлом мог наколдовать золотые цепи, если бы собрат успел спасти его.

Мужчина грозно зарычал и наугад запустил оружие. Груз пролетел опасно близко от левого бедра и грохнулся на пол. На всякий случай отошла за полки, но ощущала себя в большей безопасности, чем минуту назад. Какой же непобедимой должна испытывать себя Цехтуу, играя с телами жертв, как с тряпичными куклами, кидая их взад-вперёд силой мысли. Представив себя такой же могучей, я заставила полку за спиной служителя рухнуть на него. Беспомощно барахтаясь, мужчина попытался выбраться из-под навалившихся предметов, но шанс победить был давно потерян. Притворившись, что сминаю воздух под ладонями, наблюдала, как ящики и полки наползают на поверженного противника, а битое стекло впивается в оголённые участки кожи. И собственное превосходство опьяняло, звало превратить мужчину в отбивную, похоронить его в этой кладовой, в качестве могилы соорудив насыпь из подручных средств.

И снова Провидению отчего-то было выгоднее скинуть меня с пьедестала.

Живот скрутило судорогой, и внутри всё онемело. Я опустила взгляд и уставилась на золотой конец острого гарпуна. Крови не было, но магическое оружие причиняло реальные страдания. Хуже цепей. Коснулась золотой поверхности, и пальцы обожгло. Не может быть, чтобы молодой служитель выжил и атаковал сзади. А ведь гарпун воткнулся именно в спину…

Тело парализовало. Не способная шевельнуться, я скосила глаза… и к ужасу увидела суровое лицо-маску Саратоха Монтоги.

– Умфи, если я правильно помню? – спросил он, мановением руки натягивая золотую цепь, соединявшуюся с острым наконечником.

Рухнув на колени, я почувствовала, что мне не хватает воздуха.

(1) Дальтонизм; неспособность различать цвета вообще или только некоторые

========== Глава 22.1 Церковник и демон ==========

Когда в семье графа Монтоги трёхлетний сынишка с подобострастным выражением на лице заявил, что хочет стать палачом демонов не из честолюбивых помыслов или ненависти к ним, а потому что все вокруг полагали это праведным делом, графиня, схватившись за сердце, воскликнула, что у ребёнка нет души. Но то была неправда. Напротив, если эта самая душа и существовала в виде какой-то субстанции, у Саратоха её хватило бы на несколько чанов. Именно поэтому, как верили многие, когда сосуд треснул и стал по крупице выплёскивать драгоценное содержимое, Осветитель не превратился в бесчеловечного сухаря: слишком много в нём ещё оставалось, несмотря на убывшее с годами.

Знавшие Саратоха люди говорили, что сильнее всего мужчина изменился после последней крупной стычки с демонами, но и тут всё не совсем так. До такого полномасштабного события, как война, характер служителя Лангзама множество раз подвергался проверке. Именно тогда в нём начало что-то отмирать.

В первые годы обучения не проявлявший излишних амбиций мальчишка случайно убил напарника во время тренировок. Саратоха не только не наказали, но и приставили ему более опытного учителя, развившего таланты впечатлительного юнца на полную катушку. Из всех способностей, практиковавшихся среди церковников, вроде предчувствий, целительной магии, поверхностного чтения мыслей и некоторых других, юный Монтоги проявлял склонность к самой редкой – преобразованию чистой энергии света. Управление этой «стихией» требовало огромного контроля, при потере которого служитель мог сжечь себя изнутри или растратить слишком много жизненной силы. Саратох достаточно быстро овладел основами управления светом, хотя пока не получалось преобразовывать его в копья или цепи, но никак не мог совладать с другими, фундаментальными приёмами. Наставники сетовали, что юноша никогда не ставил блок, поэтому любой демон со способностями легко проклял бы его. И ещё Монтоги оказался внутренне слеп, что повышало риск перепутать Спустившегося с человеком. Последнее легко компенсировалось опытом, однако над первой проблемой Саратох бился долгие годы.

Тренировки в стенах резиденции кончились быстро. Демоны зашевелились в норках, стали проявлять неведомую доселе активность, что навело Lux Veritatis на мысль: грядёт война. Спустившиеся наносили точечные удары, метя в невинных жителей удалённых друг от друга поселений, заставляя Церковь растягивать силы. При этом демоны действовали с утроенной жестокостью, словно озверели от безделья за прошлые годы, и устраивали настоящие представления, дразня людей и морально подавляя их. Короли Нижнего мира не принимали в этом участия, а кто-то заверяет, что и не знали о стратегии подчинённых.

Наставник Саратоха вывел юношу за пределы четырёх стен. Полевые испытания не являлись редкостью, но, в отличие от собратьев-новичков, Монтоги таскали по самым горячим точкам. Оттого картины, которые не предназначалось молодому неокрепшему разуму, во всей красе представали перед юношей.

Случаи бывали разные, и один являлся показательнее другого.

– Что это такое? – вопрошал Саратох, обходя по кругу витиеватые нити, свисавшие с потолка. В лужи крови на полу юноша старался не ступать, удивляясь, как много её вмещается в человеческом теле. Или эти маленькие озёра принадлежали нескольким людям? Перед тем, как прибыть в дом вместе с наставником, он слышал, что в нём ютилась пожилая семейная пара.